Оружие вытаскивают грешники, натягивают лука своего, чтобы перестрелять нищих, заколоть правых сердцем. Оружие их войдет в сердце их, и луки их сломаются.
Владимир Мономах, великий князь киевский (1113-1125), государственный и политический деятель

Проект Апокалипсиса в Нью-Йорке

29 января, 2008 - 19:58

Есть города, просто созданные для того, чтобы быть декорациями грандиозных катастроф. Нью-Йорк, точнее, его сердце — Манхеттен — почти идеально подходит для этого. Американские кинематографисты это понимают и ежегодно снимают несколько картин, где городу Большого Яблока приходит очередной конец. Пару дней назад выпала возможность один такой фильм посмотреть.

В прокате его почему-то назвали «Монстро», хотя оригинальное название «Cloverfield» выглядит более приемлемо, ведь «Поле клевера» — это местность в Централ-парке Нью-Йорка, где якобы была найдена видеокамера с документацией катастрофы; есть и аллегорическое объяснение этого английского словосочетания — избыток роскоши и богатства, «to live in clover» означает «жить, как у Бога за пазухой».

К сожалению, так бывает часто: смотришь фильм и понимаешь, какая глубокая бездна между прекрасной идеей и ее воплощением. У режиссера «Монстро», Метта Ривза, был интересный замысел: совместить малобюджетный стиль (прыгающая камера, имитация документальной съемки, малоизвестные актеры) с фантастическим блокбастером. По сюжету, фильм снят обычной камерой одним из молодых яппи, праздновавших отъезд приятеля в Японию, на новую работу. Япония возникает как уважительная ссылка на авторов знаменитого ящера Годзиллы, который только то и делает, что уже полвека нападает на мегаполисы. Собственно, Ривз стремился показать катастрофу глазами рядовых горожан, той массовки, которая обычно в таких фильмах суетится между армией и очередным монстром. Последний — согласно декларации режиссера, «человеческое воображение — наиболее эффективный инструмент в создании ужаса» — ни разу не появляется в кадре полностью: мелькают то нога, то хвост, то часть туловища, в основном его показывают опосредствованно, через причиненное им разрушение. Четверка смельчаков (два парня, две девушки) с вечеринки отправляются прямо в пасть твари, чтобы спасти жизнь любимой одного из этих героев. По дороге, естественно, попадают в серьезные неприятности.

Главный недостаток фильма можно назвать конфликтом разных оптик. Потому что взгляд прыгающей, дрожащей камеры — это совсем не то же самое, что взгляд человека, который от чего-то убегает, прячется, паникует и борется за свою жизнь. Именно естественность оптики (которая, что и говорить, является задачей высшей степени сложности), а не старательная имитация документальной съемки, добавляет убедительности тому, что творится на экране. Известный пример — «Догма-95» Ларса фон Триера. Как к этому ни относись, но снятые той же прыгающей камерой «Идиоты» выглядят не как имитация, а как правдивый взгляд участника событий. Масштаб любого бедствия измеряется именно живым присутствием отдельных, так сказать, человеческих единиц. Этой индивидуальной соразмерности здесь нет. Нет подробностей — каких-либо потерянных, уже ненужных вещей, растерянных, заблудившихся людей (ведь Нью-Йорк — огромный город!) — иначе говоря, для создания ощущения «монструозности» событий улицы Ривза слишком пустынны, а на падающие небоскребы посмотреть можно и в других фильмах. Действительно красивых мелочей — наподобие одинокой белой лошадки, запряженной в пустую тележку, или чудовища, которое наклонилось над упавшим оператором, (это действительно «человеческий» ракурс) — слишком мало. Жаль, ведь идея все же очень интересная, а воплощение — явно недостаточное.

Но пищу для размышлений оставляет даже не очень удачная картина. Было ли, спрашивается, чудовище вообще? Конечно, оно не раз оказывается перед объективом, но всегда телевизионно, фрагментарно, и его сложно отличить от городского ландшафта. Оно само словно сделано из обломков зданий, из пыли рушащихся стен, оно идеально вписывается в тревожные улицы. Оно не источник страха, а, собственно, сам страх, проекция многих страхов, разместившихся лагерем в Нью-Йорке за последние шесть лет. Даже больше: обязательная часть мифологии жителей Манхеттена — это предчувствие неминуемого краха этого острова, потому что это очень красивое место, и уже поэтому должно быть уничтожено до остатка. Поле клевера сгорит — и, вполне вероятно, кто-то успеет снять об этом добротный фильм.

Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, «День»
Газета: 




НОВОСТИ ПАРТНЕРОВ