Дебаты вокруг создания Соединенными Штатами национальной системы ПРО пока привели лишь к тому, что Россия и Китай выступают резко против нее (Украина заявляет при этом позицию, близкую к российской), Западная Европа смотрит на планы своего главного союзника с опасением. Эксперты предупреждают о возможном кризисе международного доверия в случае, если не будет найден баланс интересов между ключевыми игроками. К тому же спор идет не столько из-за самой системы ПРО, сколько из-за самого принципа нарушения стратегической стабильности, достигнутой во время «холодной войны». Игра может в конечном итоге дорого обойтись и Украине, чьи интересы национальная система ПРО США, казалось бы, прямо не затрагивает — в случае затяжного кризиса нам придется выбирать в остром противостоянии Москвы и Вашингтона.
Подобно тому, как старые лошади, участвовавшие в сражениях, начинают ощущать себя молодыми при звуках горна, стратеги «холодной войны» чувствуют приток адреналина, когда проблема противоракетной обороны становится главной новостью первых страниц газет. В действительности, противоракетная оборона, которую — при массивной поддержке со стороны американского Конгресса — предлагали Билл Клинтон (неохотно) и Джордж Буш (с энтузиазмом) — значительно отличается от мечты о «звездных войнах» Рональда Рейгана двадцать лет назад: предполагается, что система противоракетной обороны (ПРО) уловит только небольшое число боеголовок, не обеспечивая полной защиты от вражеских ракет. Тем не менее, этот вопрос вновь разжигает старые дебаты по поводу сдерживания, гарантированного обоюдного уничтожения и контроля над ядерным оружием. А также возобновляет соперничество между ядерными державами, именно когда ядерное оружие потеряло значительную часть своей уместности и актуальности.
Удивительно — дебаты накаляются, хотя еще неизвестно, сработает ли система противоядерной обороны. Даже если она действительно сработает, пройдет десять или пятнадцать лет, прежде чем эта система станет операционной. Таким образом, раздражение накаляется по поводу события, которое если когда- нибудь и случится в отдаленном будущем, может оказать, а может и не оказать большого воздействия. Обычно осторожные правительства ведут себя в настоящий момент так, как если бы будущее было за углом.
Что может объяснить это странное поведение? В конечном итоге, история противоракетной обороны является повестью о технологии, постоянно разочаровывающей своих сторонников из числа правительства и лиц, не входящих в его состав. Никто в здравом сознании не может заявить, что нечто, никогда не достигавшееся в прошлом, а именно разрушение незначительного числа боеголовок, находящихся в полете, может быть вдруг достигнуто. Изо всех трех, проводившихся до настоящего момента испытаний, одно почти провалилось, и два провалились полностью, что стало причиной передачи президентом Клинтоном этого вопроса своему преемнику. Если президент Буш, как он сам отметил, теперь предпочитает другой, отличный от прежнего проект, потребуется еще больше времени, чтобы разработать архитектуру и подготовить программу тестирования. Никто не может быть уверен в том, что она тоже сработает.
В настоящий момент правительства обеспокоены не реальными возможностями, а действительными или выдуманными намерениями Америки. В то время как американцы утверждают, что система противоракетной обороны не направлена против кого-либо, что все, чего хотят Соединенные Штаты, — это защитить своих граждан от таких государств, как Ирак или Северная Корея. Почти все остальные думают по-другому: русские боятся, что Америка хочет навсегда закрепить превосходство своих вооруженных сил (и неполноценность России), китайцы обеспокоены, что система противоядерной обороны означает готовность Америки оказать помощь Тайваню в его стремлении остаться независимым, европейцы переживают, что планы Америки вызывают напряжение в отношениях с Россией и могут отдалить Соединенные Штаты от Европы.
Будучи делом политических намерений, а не технических возможностей, система ПРО в настоящий момент подталкивает Россию к конфронтации, усиливает нервозность Китая и подкрепляет европейское чувство отчужденности от США.
Выпуклым политический ущерб делает тот факт, что в 1972 году Соединенные Штаты и тогдашний Советский Союз подписали договор, который запрещает на неопределенное будущее создание систем, способных защитить любую страну от подобной ядерной атаки. По мере того как США продолжают работать над системой ПРО, это приведет или к нарушению Договора, или к объявлению о выходе из договора за 6 месяцев, то есть следованию обязательствам подписавшихся сторон в том случае, если они почувствуют, что этого требуют их жизненные интересы безопасности. В глазах многих это будет равносильным устранению Америки из структуры контроля над ядерными вооружениями, созданной в последнюю фазу «холодной войны».
Администрация Буша утверждает, что по причине окончания «холодной войны» формальное исчезновение Договора по ПРО не будет означать потерю ядерной стабильности. Но стабильность является в той же мере вопросом политического восприятия, в какой и вопросом технических подсчетов. Ограничивая стратегическую противоракетную оборону, прежний договор обеспечивает определенную предсказуемость сдерживания для всех государств — ядерных держав. Его отсутствие окажет воздействие на все договоры по контролю над другими видами вооружений. Россия угрожает выйти из всех договоров, как только США выйдет из договора по ПРО. В то время как эта угроза лишена вероятности (это принесет наибольший ущерб интересам России), она имеет определенную логику.
Главный вопрос, который заключает в себе система ПРО, состоит не в том, как подготовиться к будущему миру противоракетной обороны, а в том, как смягчить сегодняшнее политическое напряжение. Подобные усилия, образно говоря, проваливаются. Правовые эксперты в Вашингтоне полагают, что скромные приготовления к строительству ракетных и радарных участков не являются нарушением Договора 1972 года и, следовательно, не потребуют объявления США о выходе из Договора. Теперь администрация Буша будет ожидать результатов испытаний прежде, чем принять какое-либо решение. И Москва, и Вашингтон намекают на возможное обширное сокращение своих наступательных ядерных вооружений. Скептически настроенные европейские союзники успокаиваются обещаниями США о проведении тесных консультаций. Прорабатывается модификация Договора 1972 года с целью разрешения ограниченной противоракетной обороны. И изначальное «нет» России, может быть, не является последним словом.
Таким образом, политическая неразбериха с Россией и Европой может быть разрешена. Но как быть с Китаем? В противоположность Европе и России, Китай не является участником союза, (как Европа) или сети договоров по контролю над вооружениями, через которую могут развиваться политические решения (как в случае с Россией). Это факторы, которые вносят вклад в азиатскую нестабильность и чувствительность Китая. Здесь уверенность может быть построена только на основе подхода, которого придерживаются Соединенные Штаты по отношению к Китаю. К сожалению, пока нет проявлений того, что в Вашингтоне к этой проблеме относятся с должной серьезностью.
Все это приводит к разочарованию стратегов «холодной войны». Освежая в памяти словарь и аббревиатуры времени сдерживания супердержав, они обнаруживают, что подобный мир исчез. Противоракетная оборона — не угроза российско-американской стратегической стабильности. Но неправильное обращение с ней является угрозой политической предсказуемости. Объявив о намерении продолжать разработку отдаленной системы ПРО, США создали политическое беспокойство, на которое преимущественно и нужно сейчас обратить внимание, если мы хотим избежать основной опасности.
