Несмотря на анонсированную экономическую форму, визит президента Ширака будет иметь внутренний политический смысл — стремление показать Украине, хоть и слишком поздно, что она все-таки существует для Парижа
Сегодня в Украину с официальным визитом прибывает президент Французской Республики Жак Ширак.
Утверждать это уверенным тоном и сегодня страшновато: французский лидер слишком долго оставался единственным из руководителей крупных западных государств, упрямо обходившим своим вниманием Украину.
Вежливые представители французской дипломатии часто подчеркивают, что «Париж рассматривает Киев как стратегически важный мост между Востоком и Западом». Однако, дефицит политических контактов по оси «Киев — Париж» остро ощущался вплоть до начала этого года, когда в Украину один за другим зачастили высокие французские должностные лица.
Тяжело сказать, то ли количество совместных украинско-французских усилий начало наконец переходить в качество, то ли Франция действительно осознала геополитическое значение нашей страны. Но несомненно одно. Украина, со своей стороны, настолько привыкла может и не быть, но осознавать себя в глазах Парижа «золушкой», что частые визиты высоких французских гостей не растопят так сразу лед накопленных обид.
По некоторым политическим и немного — экономическим причинам Франция стабильно приобрела у нас славу, во всяком случае, невнимательного, если не принципиально холодного к Украине государства. Пока что никакое открытие салонов элитных французских кутюрье в самом центре Киева, ни многолетняя помощь в лечении детей — жертв Чернобыльской аварии, ни увеличение инвестиций и расширение банковского присутствия, неспособно заслонить собой тот серо-обиженный фон, сформировавшийся вокруг украинско-французских отношений.
В политическом плане ситуация выглядит более ясной. Политические отношения Киева и Парижа веками существовали в форме, так сказать, «точечных вспышек». Начиная с замужества княжны Анны Ярославны с французским королем Генрихом Первым в XI веке, о чем замучились слушать все те французы, которые постоянно имеют дело с Украиной, перепрыгивая от обучения в Сорбонне учредителя Киево-Могилянской академии Петра Могилы к службе при дворе Людовика XV сына гетмана Пилипа Орлика, от работы в Киеве во времена УНР первого посла Франции генерала Табуи к таинственному самоубийству премьер-министра Пьера Береговуа, — украинца по происхождению, — украинско-французские взаимоотношения приобрели разве что пунктирный, но таки пестрый характер. О настоящей последовательности и развитии отношений речь не шла веками.
В советские времена французско-украинские взаимоотношения совсем затерлись советско-французскими, — а на самом деле русско-французскими отношениями, наоборот, активно развивавшимися из века в век. Так называемый «фактор Москвы», безусловно, не стоит преувеличивать. Но не следует и совсем сбрасывать его с весов.
Во-первых, по законам Моргана, которые так любил цитировать предыдущий французский посол Доминик Шассар, Франция и Россия исторически блокировались против своих «наследственных врагов» — Германии и США. Во-вторых, оба государства имели сопоставимое колониальное прошлое и подобные же колониальные аппетиты. В-третьих, до революции Франция была крупнейшим кредитором царской России. Это значит, что сегодня, когда Москва заобещалась возвратить царские долги, в-пятых и шестых... Но и так понятно, что с Украиной Франция никогда не имела столько соответствий в истории и такого близкого по духу геополитического самосознания.
После восстановления украинской государственности в 1991 году французско-украинские отношения начались, серьезно говоря, с чистой страницы. Ознакомительные визиты (в 1992-м — Президента Леонида Кравчука, в 1993-м — министра Алена Ламассура, в 1994-м — министра Мишеля Барнье, в 1996-м — спикера Александра Мороза и др.) не могли, — и прежде всего по объективным причинам, — положить начало глубокому двухстороннему диалогу.
Однако на «чистую страницу» начали записываться крупные и маленькие оскорбления. Причем Киев специализировался на недомолвках политического, а Париж — экономического характера.
Украине долго было огорчительно, что во время отказа от ядерного оружия Франция не подписалась под совместным меморандумом членов ядерного клуба о гарантиях безопасности Украине, а настояла на отдельном двухстороннем документе «облегченного содержания». Киев запомнил и то, как годами не спешил Париж ратифицировать и рамочное соглашение о дружбе и сотрудничестве, и соглашение Украины о партнерстве с ЕС, и как жестко давил на украинцев в отношении закрытия Чернобыля, и то, как долго колебались в Париже, прежде чем согласиться взять под свою опеку украинский батальон миротворческих сил в Боснии.
К тому же, Франция долго оставалась единственной из стран Большой Семерки, лидер которой за семь лет независимости ни разу не посетил Украину. И не только высший руководитель — даже премьер-министр или хотя бы министр иностранных дел. В этом году пробел восполнен. Но впечатления гармоничных, плавно развивающихся отношений это, однако, не создает.
Франция же, во всяком случае, запомнила неудачное участие своих ведущих предприятий в тендерах по восстановлению киевского аэропорта и строительству одесского терминала, по участию мирового лидера — фирмы «Ляфарж» — в приватизации цементного завода в Николаеве Львовской области... Тендеры были почти выиграны, но потом за «почти» не наступало ничего. Или, как в случае с «Ляфаржем» — начиналась длинная серия пересмотров дела, объявление нового конкурса. Не сложилось у представителей французского бизнеса с проектом по модернизации киевского метрополитена, с производством стройматериалов, с открытием специальной линии на «Южмаше», которая бы позволила изымать золото из микросхем во время демонтажа ядерного оружия...
«Французы не любят давать взятки, — намекнул было один опытный украинский дипломат, не один год представляющий наше государство в Париже. — Они по взяточничеству — на 25—27 месте в мире». Чиновническая же постсоветская душа — не секрет — иногда любит убеждаться в благодарном к себе отношении.
А результаты на сегодня таковы. Франция намного меньше вложила денег в Украину, нежели, скажем, в Польшу, Румынию, Венгрию, Россию, другие восточноевропейские страны. По результатам 1997 года она предоставляет только 2% от общего количества зарубежных инвестиций — на сумму 50 миллионов долларов. В Украине работают только 72 совместных предприятия с участием французского капитала и еще 17 — с сугубо французскими деньгами. При этом Франция занимает четвертое место в мире по объемам валового внутреннего продукта.
«Я не стесняюсь продавать продукцию своей страны», — любит подчеркивать Жак Ширак накануне визитов за границу. Известно, что и нынешний визит имеет прежде всего экономический смысл: с французским президентом приезжает большая группа предпринимателей. В программе предусмотрены также переговоры о возможном сотрудничестве по украинско-европейскому транспортному самолету, об увеличении объемов внешней торговли... Но стоит ли ожидать от этого двухдневного вояжа настоящего прорыва в двухсторонних отношениях? По-видимому, нет.
Во-первых, товарооборот между Францией и Украиной хоть относительно небольшой, но ежегодно увеличивается.
Пока что нам удается продавать французам по большей части сырье — лен, подсолнечник, металл, сахар. Но закупается все это не столько для французского потребления, а для продажи третьим странам. Третьими же странами для Франции являются прежде всего Африка и страны Юго-Восточной Азии. Даже больше — с Юго-Восточным регионом Азии связан недавний инвестиционный бум во Франции в 1990 — 1991 годах.
Азиатский кризис, захлестнувший на этих днях Россию и начавший подбираться к Украине, не позволяет надеяться, что могут быть поддержаны рискованные проекты, требующие мощных инвестиций с французской стороны. Французская экономика слишком заангажирована, а поэтому очень много денег потеряла в Азии. Следовательно, как бы ни пропагандировал Ширак продукцию своего государства, будет вести себя он, по-видимому, весьма настороженно.
Прорыв в космическом сотрудничестве тоже трудно прогнозировать: Франция слишком завязана проектами по линии Европейского Космического Агентства с партнерами по ЕС.
Мощные французские предприятия только начинают осваиваться на украинском рынке. У нас работают «Электрисите де Франс», «Газ де Франс», «Рено», «Шлюмберже», «Алькатель», «Рон-Пулен». Хорошо чувствуют себя банки «Сосьете Женераль» и «Креди Лионе», которые, чуть ли не единственные из западных, имеют право на ведение финансовых операций в полном объеме. Однако «Креди комерсьяль де Франс», только присматривающаяся к украинскому рынку, ожидая возможности участвовать во втором этапе приватизации в Украине, похоже, еще подождет с активной деятельностью хотя бы полгода. Следовательно, несмотря на анонсированную экономическую форму, визит президента Ширака будет иметь внутренний политический смысл — стремление показать Украине, хоть и слишком поздно, что она все-таки существует для Парижа.
Не нужно забывать, что Франция — не только государство устоявшихся революционных традиций. Это еще и сильнейший в мире специалист в отрасли косметики и парфюмерии. По-видимому, в этот раз в Киеве Ширак не будет делать революцию. Но еще подчеркивает красками с сугубо французской ловкостью не очень яркие двухсторонние отношения.
Париж
