«День» продолжает представлять различные точки зрения на проблемы, которые высветил кассетный скандал. Тем более, что несмотря на период праздников, страна получила очередную «дозу» «кассетных хроник» — интервью майора запаса СБУ Н.Мельниченко украинской службе радио «Свобода». Уже после Нового года его краткое содержание было распространено информационными агентствами, а полный текст — газетой «Сільські вісті». Можно не сомневаться, что после праздников информационная температура вокруг «кассет» снова повысится и будет умело поддерживаться на «нужном» уровне.
Изложенные ниже мнения представляют разные аспекты нынешней политической ситуации. Тем не менее уже сейчас можно сделать некоторые промежуточные выводы. Кассетный скандал (а точнее, содержание компромата) окончательно отделился от вопроса о судьбе Георгия Гонгадзе и проблемы доказуемости аудиозаписей (как, впрочем, и мотивов записей, если таковые были). Общество и политэлита уже в который раз теряют ощущение причинно-следственных связей и сползают к соблазну простых решений. Возможно именно это обстоятельство порождает реакции типа «необходимости революции», поиска Президентом «поддержки в Москве» и чуть ли не расцвета свободы слова благодаря кассетному скандалу. А ведь просто — не значит правильно, и демократия — это не только выбор большинства, но и способность меньшинства жить с этим выбором. Конечно, можно и постоянно «клиниться» на том, чтобы вернуть ситуацию выбора.
В нынешней ситуации не видно также арбитра — будь-то судебная власть либо политическая традиция жизни по правилам. Более того, пока ни власть, ни тем более оппозиция и не хотят никакого арбитра. Они торгуют своим недоверием друг к другу и, похоже, руководствуются установкой «мы их сделаем». В результате и те, и другие «делают» общество. Допустим, кто- то из них «победит». Ну и что? Кто-то поверит в благие намерения «победителей»? Или изменяться отношения политиков и избирателей, государства и общества? Очевидно, выход один — выработать правила и выйти из конфликта по этим правилам. Тем самым власть и оппозиция создали бы необходимый обществу прецедент разрешения конфликта на основе цивилизованных механизмов. Ведь что в данном случае может быть разрушительнее конфликта, основанного на слепой вере? Кому бы ни была выгодна кассетная акция, главный вопрос — как обществу выгодно выйти из нынешней ситуации — остается открытым.
Зачем демонизировать Президента?
На нашем политическом Олимпе определенное затишье — Новый год ведь. Но и здесь господа-товарищи социалисты решили напомнить о себе. Достаю на днях из почтового ящика листок «Товарищ» — спецвыпуск «Майдан» (украиноязычный!) этой скандальной партии. Спасибо, что остальные — 107 (?) ничего не подкладывают, а то бы мы утонули в макулатуре!
Упоминание о площади наложилось на любимый той партией язык, и невольно всплыло в памяти выражение «площадная брань», а еще «Ех ungue Leonem» А. Пушкина:
Ну что ж? Ни мне,
ни площадному шуту
Не удалось прикрыть
своих проказ:
Он по когтям узнал меня
в минуту,
Я по ушам узнал его
как раз.
Отдадим должное инициаторам акции на площади, им удалось на определенное время зомбировать общество, но сейчас, под огни елок, возвращаясь к прошедшим дням и прозвучавшим словам, задумываешься, что же это было и как это произошло?
Кем бы, какими бы ни были наши должностные лица, но они не узурпаторы власти, а в большинстве своем являются людьми, избранными нами ж. И нами же, когда наступит время, они будут переизбраны.
Пусть наш выбор не был лучшим, но он отвечал основам и процедурам нашего конституционного строя. Который, кстати, дает возможность призывать к улучшению этих процедур и поиску более достойных кандидатур. Доказательство — тот же выпуск «Товарища».
Кроме того, поневоле вспомнилось известное выражение «Каждый народ является достойным своего правительства». Да, наш Президент похож на нас, а мы — на него. Это действительно наш Президент?
Почему бы этому сонму политических партий не сформулировать уточнения или просто законы, в частности, об отстранении от должности людей, которые себя скомпрометировали, процедур определения этого факта? Разработать и пропагандировать новые программы развития страны и осуществить поиск людей, способных возглавить этот процесс? Такое отвечало бы основам демократии, а то, что мы наблюдали на площади, — выпад охлократии.
Странно, если бы такое творили, поддавшись эмоциям, люди с невысоким образованием и каторжного труда, но в лидерах — студенты? Так что же эти юнцы вынесли со школ и изучают в вузах? Или они идут по сомнительным стопам российской интеллигенции, которая всячески навлекала на наши головы революции и, наконец, была расстреляна той же революцией? Ведь очевидно, что фактически речь идет не о конкретных лицах, а о самой нашей государственности. Неужели мы соскучились по иностранному игу?
И еще, разве не очевидно, что президенты и народные депутаты — на годы, а Украина — на века!?
Собственно, чего мы хотим от Президента? Не является ли вся эта катавасия проявлением нашей глубинной совковости? Неужели мы думаем, что Президент строит нам счастливую, богатую страну, а мы, подбоченясь, наблюдаем за этим, ожидая, когда же он споткнется?
Между тем в демократических странах гражданам, мягко говоря, глубоко начхать на власти (при всех внешних признаках уважения к ним), они просто, каждый на своем месте, добросовестно работают. А президентов мысленно похлопывают по плечу, называя сокращенными именами — Билл и тому подобное.
Помню рассказ одного туристского вожака. Как он, побаиваясь, впервые возглавил и повел группу. Но «командовать» ему не пришлось. Каждый участник как будто заранее знал свой маневр, кто ставил палатки, кто собирал хворост, кто готовил еду и тому подобное.
Так и мы все должны бы браться за работу, студенты — за книги — и работать. А эта «казацкая вольница», как уже было и в XVII, и в XX веках, ни к чему хорошему нас не приведет. Мы уже пережили время и Руины, и геноцида.
Ведь фокус не в том, чтобы собрать площадных вертопрахов. Проблема — как построить такую экономическую и политическую систему, где все и каждый фактически заботится о себе, а в целом получается в пользу общества.
Именно понимания своего маневра, любви к родной земле (патриотизма) недостает, к сожалению, многим из нас. Или любить свою землю — это также прерогатива господина Президента?
И какое нахальство (на грани хулиганства) разглагольствовать от имени народа. Как это пусть и несколько сот юнцов берутся перечеркнуть выбор миллионов, которые проголосовали за Президента? И кого, кстати, выдвинуть в противовес?
Скажем, и мне происхождением, образованием и статью больше импонировал бы человек типа гетмана Павла Скоропадского. То, что он за полгода сделал для украинской культуры, больше, чем оба президента в последние десять лет. Но его сбросили. Ну и чего, наконец, добилась Директория во главе с Симоном Петлюрой?
Удивляют и наши СМИ, которые, впрочем, следуют мировым. Какие-то скандалы и извращенцев они подхватывают и затем volens-nolens рекламируют. А о тех, чьим трудом покрыты долги по зарплатам и пенсиям, — молчок. Не интересно?
Видите ли, герои, они спят на граните. Но туристы, альпинисты, бывает, спят на многокилометровых толщах ледников, иначе и не достичь горных вершин, ну и что? А вот спать таким способом под стенами гостиницы, по их мнению, — пижонство, господа площадные фраера!
Нет, давайте уже держаться установившегося строя и потихоньку улучшать (реформировать) его, а революции и другие нашествия оставим другим континентам! Опыт Запада, так далеко опередившего нас, подтверждает целесообразность именно такой стратегии.
Свобода без фамилии
Мне вчера дали свободу
Что я с ней делать буду?
В.Высоцкий
Нет ни одного слова или словосочетания, которое бы не подвергалось постепенной коррозии от постоянного и неуместного употребления. Понятие «свобода слова» в среде хотя бы немного образованных людей вскоре приблизится по частоте употребления к сакраментальному слову «блин», а среди русскоязычных будет конкурировать с универсальным ежеминутным «как бы». Повторяя слово «свобода», мы постепенно где- то теряем его содержание, переходя на обычное выяснение отношений между теми, кому эта свобода никогда не была и не будет нужна. Попробуйте сказать сегодня что-то о свободе в обычном областном центре, где почти все, что выходит в печать или в эфир, жестко контролируется местной администрацией к радости контролируемых. Тот, кому не посчастливилось попасть в рабство к официальной власти, ищет хоть кого-то, кто поможет заработать на жизнь писанием или говорением. Если же попробовать сказать этим людям о долге журналиста говорить только правду и быть объективным, то в ответ получишь предложение стать на их место и выжить. Вот и звучат слова о свободной прессе в докладах провинциальных руководителей журналистских союзов рядом с клятвами в верности «курсу реформ». Можно, конечно, назвать реформаторское руководство «антинародным правящим режимом», однако это разрешено не всем, а только отдельным изданиям в отдельном месте и в определенное время. Иначе можно получить проблемы не меньше тех, которые имеет ныне глава государства. Да, вы тоже можете стать героем истории с магнитной пленкой, только менее громкой.
ПЕРВАЯ ПЛЕНКА
Крутя ныне во все стороны знаменитые «пленки майора», мы почему-то не вспоминаем, что это у нас уже было, это мы уже проходили, только с другими людьми и с другими последствиями. Забывать же не следует ничего. Поэтому обратитесь к 1998 му году, к парламентской избирательной кампании. Главным врагом нации тогда, если верить Первому телеканалу, была газета «Правда Украины». Широко раскрученный за много десятилетий «бренд» этой газеты удачно использовала в то время одна очень оппозиционная сила, привлекшая с этой целью немного денег из оффшора. Полмиллиона граждан регулярно получали эту бесплатную газету. Авторы газеты, выступая в основном под псевдонимами, вволю накритиковали тогда власть, и сделали это, думаю, не без пользы для себя лично. Спрятаться под чужим именем не мог только редактор газеты, который не догадался по примеру нынешнего редактора «Фактов» отказаться работать на ту самую конкретную оппозицию. И надо было такому произойти, что вскоре после выборов «органы» получили заявление сотрудницы газеты с аудиопленкой, которая должна была подтвердить домогательство редактора к указанной сотруднице в плане секса. Международных экспертиз пленки тогда никто почему-то не назначал, широкая общественность вместе с иностранными фондами отмалчивалась, редактор же отсидел почти полтора года в следственном изоляторе по постыдному подозрению. Впоследствии дело рассосалось как-то само по себе, как у нас это чаще всего и происходит. Редактора оправдали, истица уже не настаивала на наказании потенциального маньяка.
Упомянутая история широко известна, так же как известны, может и менее широко, другие истории расправ над изданиями и журналистами. Истории эти подтверждают, что идя под определенную политическую крышу, журналист должен очень хорошо оценить ее надежность.
НАДЕЖНОСТЬ КРЫШИ
Но на самом деле умение прицельно лупить по определенному объекту не имеет ничего общего с тем, что принято называть «свободой прессы». Не зря же это умение ценится тем выше, чем тупее и неповоротливее осуществляется журналистом или изданием это лупцевание. Хотя качество, с которым журналист регулярно наезжает на одних и тех же людей, пусть бы оно было и супервысоким, никогда не сделает такого журналиста на самом деле объективным и заслуживающим доверия. Качество может повлиять только на то, кто будет будущим работодателем газеты, канала или журналиста. Наиболее щедрые берут простейших, тех, кто на виду. Они правы: если газета или журналист «гнал» на меня, не подбирая слов и не останавливаясь перед дезинформацией, то они будут делать это и по отношению к моим неприятелям, если я их возьму к себе. Такие «проверенные» кадры светятся нынче чуть ли не на всех телеканалах. Свою беспринципность они называют взвешенностью и умеренностью, которые пришли к ним со временем (и новым хозяином). Когда такие специалисты начинают говорить о свободе, сразу начинаешь вычислять, а кому именно сейчас выгодно, чтобы именно здесь, именно этот требовал именно этой свободы? Иначе думать просто не получается, когда знаешь, скольких хозяев поменял «независимый обозреватель» за несколько последних лет. Частично изучив английский и поездив на заграничные обучения, наши так называемые «пиарщики», понимают, что им следует хотя бы немного дистанционироваться от действующей власти, чтобы на следующий раз их взяли в Штаты не за отечественную, а за заграничную стоимость. Не получается. Не получается в первую очередь потому, что из-за границы уже почти ничего не дают, хорошо поняв наши отечественные приоритеты и реалии. А то, что провластные «крыши» могут иметь разные точки зрения на отдельные проблемы и даже ссориться между собой, свидетельствует только о численности желающих повлиять на общественное мнение. Но какой бы резкой не была критика в тот или иной адрес, подавляющее большинство работающих в прессе не забывает засвидетельствовать свою верность главному курсу, или «правильность» своей как- будто оппозиции. Просто бывшее «куда смотрит партком? « сменилось на «куда смотрит» тот или другой носитель реальной власти. Есть, однако, и полная оппозиция. Но и она не без крыши.
«НЕПРИМИРИМЫЕ»
Коллеги, близкие к источникам распространения известной аудиопленки, создают, на первый взгляд, впечатление абсолютного бесстрашия и принципиальности в своей борьбе. Первый сигнал тревоги появляется вместе с лексикой, которую кое-кто из «борцов с режимом» позаимствовал из известной кассеты, и теперь творчески применяет, постоянно обогащая отечественное печатное слово изысканной русской бранью. Как радистка из известного фильма, которая перешла в критический момент на родной язык, упомянутые коллеги также стали самими собой, заругавшись следом за объектом своей сокрушительной критики. Что поделаешь, когда их сердца просто рвет ненависть к ненавистному. Рвет до последнего на душе матюка. Но ведь ненависти без любви не бывает. Такой же свирепой любовью обвили эти журналисты героя аудиоскандала, приписав главному социалисту столько достоинств, что известный борец за свободу и равенство, которому на днях исполнилось 2000 лет, явно проигрывает в честной конкуренции. На самом же деле нынешний герой «непримиримых» такой же грешный, иначе не перессорился бы за год со всеми своими бывшими побратимами. Да и программные основы главного на сегодня борца с «режимом» не менее расплывчаты и неубедительны, чем «курс реформ» им раскритикованный. Собственно и не раскритикованный совсем, ибо правительство наше, по словам «непримиримых», как раз и хорошее, только ему не дают нехорошие дяди. Т.е. работать не дают, вы поняли. А если дадут, то все будет нормально, слюна как-то сама прекратит брызгать изо рта и матюки опять вернутся из текстов статей в курилки. Свобода тем временем отдохнет немного.
ЕСТЬ ЛИ ОНА НА САМОМ ДЕЛЕ
В этой статье о свободе слова автор преднамеренно пытался не употреблять конкретных фамилий. И не потому что не может, а потому что начали мы с того, что аж слишком часто употребляем понятие «свобода слова», от чего сама свобода куда-то исчезла, материализуясь только в отдельные неожиданные моменты. Поэтому я сознательно не назвал ни выше ни ниже грузинской фамилии, которой нынче жонглируют все и везде, фамилии, которая начала уже существовать отдельно от конкретных его носителей. А это не совсем хорошо. Потому что отрывать слова от того, что они конкретно значат, никогда не удавалось без последствий. Страдали и те, и другие. Поэтому чем меньше в наших текстах будет повторяться слово «свобода», тем больше ее будет на самом деле, чем реже мы будем называть имена без потребности, тем лучше будет и для носителей этих имен, и для нас всех, и для нее, в последней раз названной — свободы.
КОММЕНТАРИИ
Владимир ЧЕМЕРИС, лидер акции «Украина без Кучмы»:
— Наша акция проходила в абсолютном соответствии со статьей 39 Конституции Украины, согласно которой мы имеем право высказывать свой протест. Это очень важное право, которое есть во всех демократических странах. И я думаю, для нашей страны то, что у нас есть такое право, это — достижение. Можно, кстати, напомнить, что в Конституции США есть право народа на восстание. Что касается наших требований, то мы требовали именно законодательного устранения Президента. Ведь есть процедура импичмента, об этом говорится в Конституции, но нет закона. И Президент наложил вето на закон о Президенте и на закон о временных следственных комиссиях и преодолеть его, при нынешней ситуации в Верховной Раде, практически невозможно. Мы требовали снятия этого вето и говорили об этом и Президенту. Поэтому, мне кажется, когда нас упрекают за отсутствие законодательных процедур, то это, скорее, упреки не нам, а Президенту. Что касается государственности. Я думаю, что чем дольше будет этот режим при власти, тем быстрее мы потеряем государственность. И кстати, было очень интересно наблюдать, как Президент, сразу после начала скандала, поехал советоваться в Москву.
Что касается нашей дальнейшей программы действий, то я лично, увидев реакцию людей на улице, их поддержку, считаю, что устранить Президента можно. И, кстати, очень показательным было, что наше общество отреагировало на то, что делается в стране. Ведь это показывает, что наш народ еще не окончательно аморфный. Однако, конечно все будет зависеть не от «лица власти», а от того, сможем ли мы поменять систему. И это главная цель. Нужно поменять систему политических, экономических и социальных отношений в Украине. И мы уже многое сделали — расширили границы свободы слова в стране, теперь уже можно говорить о тех вещах, о которых раньше люди боялись говорить. И теперь, чем больше партии будут распространять свои газеты, тем больше будут выигрывать от этого наши граждане, им будет более легко сделать выбор. Кстати, другие мировые демократии создавались акциями не слабее нашей, можно вспомнить и Прагу, Берлин и тому подобное. И сейчас в обществе уже накопился потенциал протеста, требований, стремления к лучшей жизни. И я думаю, что очень хорошо, что вся наша акция состоялась в пределах законодательства. Она просто не могла не состояться, если бы не вышли мы, то вышел бы кто-то другой. Я думаю, что Украине просто необходима революция, однако нужно отметить, что революция может происходить различными методами. Революция — это не только баррикады и выстрелы. Она может состояться и в результате демонстрации, а может вообще не быть даже демонстраций. И чем мирнее она пройдет в Украине, тем нам всем будет лучше, ибо общество в ней нуждается.
Александр ДЕРГАЧОВ, политолог:
Если прогнозировать возможные варианты развития скандала, то очевидно, что полного консенсуса в самой власти нет. Она слишком разрослась, там появилось много внутренних противоречий и нет согласия среди тех, кто сегодня мог бы располагать какими-то ресурсами, прежде всего финансовыми. И все эти люди или группы людей будут отстаивать свои интересы. Думаю, что мы имеем дело со своеобразным вариантом борьбы сугубо бюрократических сил с олигархическими, и вряд ли можно говорить о том, что победа одной из этих сил или компромисс между ними были бы на пользу обществу. Тут нет той альтернативы, которая очерчивала бы демократический выход из сложившейся ситуации, какое-то оздоровление, по крайней мере моральное, изменение атмосферы, начало гражданского диалога.
Говоря об эффектах «кассетного скандала» в массовом сознании, необходимо проанализировать то, что происходило в СМИ, особенно электронных. Общество попросту уводили от сути проблемы: акцентировали внимание на массе мелочей, подменяли предмет обсуждения и т. д. В любом случае мы имеем не чистый политический процесс в европейском понимании, а паразитирование на недоразвитости общества. К тому же очень многое будет зависеть от того, кто и как будет задействован в разбирательстве. Если будут действовать только наши силовики и наша прокуратура, то мы не получим нормального политического результата, все сведется к игре в параграфы и внутренним процедурам. Обществу же сейчас нужен политический эффект, который бы позволил или вернуть доверие к власти, или привести к каким-либо кардинальным решениям. Кроме того, скандал с кассетами длится уже достаточно долго и становится понятно, что он открывает нам реальное состояние украинского общества и государства. То есть скандал позволяет понять, что происходит в самой власти и какие тенденции могут привести к качественным изменениям условий нашей жизни. Прежде всего мне кажется, что речь идет о разростании государства во все стороны и его все большем доминировании над различными сферами общественной жизни: над бизнесом, над системой информации. Таким образом мы сталкиваемся с тем, что становимся необычайно зависимыми от качества самого государства, от его высших руководителей и от армии чиновников. Становится очевидно, что очень слабыми являются у нас элементы гражданского общества и очень малыми являются возможности правовыми, цивилизованными методами отстаивать свои интересы, заставлять государственных чиновников и руководителей отчитываться за свои конкретные действия и за свою политику вообще. Мы видим, что у нас сегодня ограниченный в своих возможностях парламент. У нас нет независимой судебной власти, нет достаточного для общенациональной дискуссии плюрализма мнений в СМИ. Особенно плохо то, что мы имеем общество, которое в значительной мере приспособилось к этому состоянию. Скорее всего, в раскручивании скандала действуют «рыночные механизмы» и административные методы. Это, кстати, тоже своеобразный пик, который говорит и о качестве того государства, которое мы построили на сегодняшний день.
Сергей ТЕЛЕШУН, президент фонда «Содружество», профессор:
— На сегодняшний день ситуация заключается в том, что для многих дело Г.Гонгадзе является фактом выброса негативной энергии, накопившейся по отношению к властным институтам. Позитивным следствием этого дела является то, что, возможно, власть будет более публична, динамична, разумна, в первую очередь, за счет тендера идей, которые могут реализовать ее как институт, обеспечивающий деятельность всего народа. Вторым положительным моментом является демократичность. Многие политики начали высказывать свою точку зрения, т.е. оказалось, что они не такие уже и дураки и имеют свою позицию.
Что касается интервью майора Мельниченко, то я говорил еще раньше, что это дело закончится не скоро. Для оппозиции это было бы некстати. А власть, конечно же, могла бы спустить проблему на тормоза, но это — как политический фурункул: он не прорвал, но рано или поздно опять может заостриться, и не в наилучший момент. И для оппозиционной, и для властной стороны новогодние праздники были всего лишь передышкой в конфликте. Я уверен, что человек, сделавший архив разговоров Президента (записавший или законспектировавший), будет выбрасывать новую и новую информацию по мере надобности, привлечения внимания, столкновения интересов. Сейчас уже создана ситуация недоверия между политическими субъектами. Это очень опасно для, к примеру, парламентского большинства.
Акция «Украина без Кучмы» — это как будто попытка «пробного слоя» для оппозиционных политиков. На первом этапе она выполнила свою функцию — привлекла внимание мировой общественности, разделила политически и психологически граждан Украины на тех, которые верят и не верят. Я знаю многих, кто руководит этой акцией. Это люди упрямые. Им нельзя отступать — они должны дойти до логического конца. А таким логическим концом может быть все, что угодно. Организаторы акции являются политиками до тех пор, пока она продолжается. Если же они ее проигрывают, им очень сложно будет возвратить свой политический статус-кво. Если акция закончится ничем и судебный процесс компромиссно удовлетворит две стороны, они также сойдут со сцены. Сегодня они выполняют функцию локомотива для других политических сил и, по моему мнению, сами мало верят в то, что их требования могут быть выполнены. Но их это устраивает.
Каждый участник этого процесса должен получить дивиденды. И сторонники власти, и ее оппоненты используют эту ситуацию с целью своего усиления, активизации своей деятельности.
Сергей МАКЕЕВ, доктор социологических наук, Институт социологии НАНУ:
— Я не думаю, что в связи с интервью Н. Мельниченко радио «Свобода» конфликт радикально меняется. Он, скорее, приобретает черты завершенности в некоторых своих оттенках. Сейчас сложилась такая структура взаимных отношений между некоторыми ветвями исполнительной власти и гражданами, которая фактически спровоцировали этот конфликт. Во, первых, сами ветви власти становились все менее отзывчивыми на потребности людей. В случае с Г. Гонгадзе эти органы продемонстрировали, что способны откровенно игнорировать эти нужды. Ведь он сообщал о слежке, то есть, фактически просил о помощи и не получил ее. То же самое происходило с общественными требованиями ускорить проведение экспертиз по телу, обнаруженному в Тараще.
Во-вторых, я не знаю, причастно ли МВД к похищению журналиста, но совершенно очевидно, что одним только своим бездействием оно способно становиться источником угроз нашим правам и свободам. В-третьих, я думаю, что так органы власти становятся уверенными в том, что они находятся в относительной безопасности, а значит, в ситуации безнаказанности или даже безответственности. В-четвертых, воздействовать на такие проявления реакции некоторых органов власти на нужды и потребности людей становиться возможным лишь какими-то экстраординарными или вообще неправовыми методами. И майор Мельниченко, собственно, это и сделал. Самое скверное в этой ситуации — именно такие методы. После его интервью мы уже находимся не в ситуации политического скандала. Это уже конфликт нескольких ответвлений власти и граждан, который разворачивается на фоне совершенно тотального социального цинизма. Я уверен, что позитивное решение у этого конфликта есть и хочу надеяться, как гражданин своей страны, что оно должно очистить атмосферу в обществе, освежить ее и сделать нормальной. Оно должно привести к сдвигу в массовом настроении. А массовое настроение таково, что мы в большинстве своем находимся в состоянии необъявленной войны, или войны, не доведенной до всеобщего сведения — и друг с другом и с некоторыми центрами власти. Размеры теневой экономики свидетельствуют о масштабе этой ведущейся нами войны. Было бы все гораздо проще, если бы это касалось только органов власти, а фактически это война с собственным настоящим и будущим. Мы плохо платим или совсем не платим налоги, разрушая тем самым системы образования, науки, культуры, здравоохранения. И я опасаюсь, что в итоге этой войны вырастет поколение «профессиональных воинов» против основ социальной солидарности, воинов, решивших, что иного не дано. Поэтому разрешение этого скандала может дать толчок к оздоровлению и очищению. Политики, которые втянуты в конфликт, должны давать себе отчет в том, насколько велики эти ставки. Ведь речь идет о социальном оздоровлении нации.
Что касается акции «Украина без Кучмы», то о какой-то чистоте методов в данной ситуации говорить не приходиться. Другое дело, что откровенно говоря, у нас, как у граждан, очень немного способов давления на власть или способов доведения до власти наших потребностей и чаяний. Это либо письменные обращения, либо демонстрации и знаки поддержки или протеста, и наконец, самые крайние формы — это захваты, самовольные либо насильственные действия, давления посредством постановки под угрозу собственной жизни (голодовки, самосожжения и т.д.) Я не сторонник радикальных методов. В нормальном обществе для того, чтобы тебя услышали, не надо рисковать собственной жизнью. Эти методы — это прямое продолжение совершенно абсурдной ситуации, в которой мы сейчас находимся.
