Сегодня, 24 ноября, граждане Украины зажгут Свечу Скорби в память о миллионах наших братьев и сестер, уничтоженных в 1932— 1933 годах костлявой рукой голодной смерти, которую, тщательно выверив и продумав заранее все свои действия, направлял усатый «вождь всех народов», а двигали этой адской рукой его многочисленные (даже слишком, фатально многочисленные) кремлевские приспешники, цековские старательные исполнители, сидевшие в Москве, да и целая армия «своих», украинских сатрапов, холопов и фанатиков. Мы зажжем эту свечу не по приказу власти, а по велению совести. Пережив такое, нации невероятно тяжело прокладывать дорогую в будущее, но и забыть об этом ужасе она права не имеет, так как иначе утратит человеческое в себе. Утратит навсегда — останется только пустая оболочка, внешнее подобие псевдочеловека. И все.
Такой День Скорби — дело глубоко индивидуальное, личностное, дело внутреннего, интимного человеческого голоса (или отсутствия такового...). Кто-то тихо, со слезами на глазах, будет вспоминать близких, которых безжалостно уничтожил Желтый Князь голода. Непосредственных свидетелей тех ужасных лет все меньшее — успеть бы записать и научно обработать их воспоминания, рассказы, ведь «устная история» Голодомора — это вещь уникальная, ценнейшая, тем не менее она, словно Атлантида, стремительно исчезает под водой! А кто-то, поддавшись злой рефлексии, может, даже начнет размышлять: а не обижаем ли мы другие народы, называя сталинский террор голодом 1932—1933 годов собственным точным именем, а именно — геноцидом украинского народа? Конечно, есть (к сожалению, и будут) также и те, для кого эта страшная дата напрочь ничего не значит. Мы еще далее попробуем подыскать для таких наиболее точное имя, но об этом позже.
Надеемся, есть определенное количество и таких людей, которые, в полной мере ощущая боль и скорбь нации, вместе с тем задают себе — и всей Украине — жгучие, беспощадные, тем не менее абсолютно необходимые вопросы, а именно: что же, собственно, произошло в Украине в годах 1932-м и 1933-м? Почему подобное могло произойти на нашей земле? И в конце концов, какие последствия (политические, экономические, духовные, ментальные, генетические) Голодомора, особенно скрытые, долгосрочные, которые мы не ощущаем? Автор этих строк попробует изложить свое видение — нет, не ответов на эти «проклятые» вопросы — лишь поисков таких ответов.
Кошмарное народоубийство, осуществленное сталинским тираническим режимом, было геноцидом, было целенаправленным, заранее хорошо продуманным уничтожением миллионов людей. Но это был геноцид особый — речь шла не о том, чтобы убить, расстрелять, замучить абсолютно всех до единого украинцев по национальному признаку (даже такому «гуманисту» как Сталин такой план не мог не казаться бредом), речь шла не о смертных приговорах или массовых карательных акциях относительно украинцев лишь за то, что они были украинцами (как это делал Гитлер относительно евреев или турки относительно армян). Тем не менее Сталин принялся абсолютно сознательно истреблять всех (всех!) носителей украинского национального сознания — а именно, прежде всего крестьянство и национально ориентированную интеллигенцию (ситуация с рабочим классом, чрезвычайно русифицированным, — это тема отдельного разговора). И, конечно, совершенно не случайно, что именно в 1933 году особого размаха приобрели массовые репрессии в городах против тех интеллектуалов, которые находили мужество (колоссальное мужество!) в тех страшных обстоятельствах отстаивать свою проукраинскую гражданскую позицию (вспомните грубые, злобные обвинения в «национализме», которые раздавались тогда каждый день, каждый час: ведь «националистическим», «вражеским» было объявлено даже действующее в то время украинское правописание, вспомните истерические, неистовые поиски «петлюровцев», «польских шпионов» и т.п., которые очень удачно коррелировались с поисками «кулаков», «подкулачников» и «вредителей», разлагающих колхозы изнутри). И вот, сопоставив все это, мы можем многое понять...
Факты, которые позволяют историкам более или менее достоверно воссоздать мотивы действий Сталина, да и вообще всю логическую последовательность событий того страшного времени, уже оглашены — воистину, «тот, кто имеет уши, да услышит!». Мы уже знаем теперь, какое скрытое (тем не менее от этого не менее ужасное) содержание вкладывал в свои слова Сталин (прибегая, как метко заметил профессор Станислав Кульчицкий, к «эзоповому языку» даже в общении с верхушкой Компартии), заявив на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 11 января 1933 года, то есть в кошмарные дни Голодомора (приводим на языке оригинала): «Хлеб, подлежащий сдаче государству, стали продавать на сторону по более высокой цене. А ведь колхозную торговлю хлебом можно было открывать только после того, как будет полностью выполнен план хлебозаготовок и будут собраны семена. Мы не поняли новой обстановки, не разглядели ее и продолжаем искать классового врага там, где его уже нет, продолжаем вести старую тактику борьбы с кулачеством». Была одна задача, с которой кремлевское руководство всегда могло справиться: найти замаскированного врага и указать на него народу!
Также мы знаем теперь, что на самом деле происходило в украинских селах как раз в те январские дни 1933 года! И знаем, какая страшная реальность стояла за таким, например, документом, как постановление Харьковского обкома КП(б)У «Об усилении хлебозаготовок в занесенных на «черную доску» колхозах области» от 14 января 1933 года. Цитируем на языке оригинала: «Несмотря на неоднократные указания обкома об усилении темпов хлебозаготовок в колхозах, занесенных на «черную доску», райпарткомы и уполномоченные обкома до сих пор не обеспечили выполнения плана по этим колхозам... В связи с этим обком постановляет: обязать секретарей райкомов и уполномоченных обкома бросить на помощь (помощь! — И.С. ) в колхозы, занесенные на «черную доску», бригады колхозников-активистов из колхозов, выполнивших свои планы; развернуть по всем колхозам массовую работу с тем, чтобы колхозы, выполнившие план, потребовали бы от колхозов, занесенных на «черную доску», немедленного выполнения плана, натравив (! — И.С. ) на них всех честных колхозников, выполнивших свои планы». И дальше в постановлении идут такие строки: «Применить в отношении колхозов, занесенных на «черную доску», директивы обкома (это были директивы Сталина, директивы Кремля! — И.С. ) о немедленном взыскании денежных и мясных штрафов, в повторном наложении мясных штрафов, об отобрании скота, переданного им в свое время от раскулаченных (на самом деле же драконовская система «натуральных штрафов» в те дни реально означала, как правило, голодную смерть, так как забирали абсолютно все продукты. — И.С. ). Ни в коем случае не ограничиваться полумерами в применении репрессий (! — И.С. ). Добиваться после применения репрессивных мер обязательного выполнения хлебозаготовок».
И добились! Ценой стало 10 миллионов уничтоженных голодом украинских граждан... Так действовала чуть ли не самая большая тогда в Украине областная организация (столичная, харьковская) той партии, которая и сейчас продолжает отрицать организованный характер Голодомора, объясняя его «неурожаем» или же «классовой борьбой»...
А вот впечатляющий человеческий документ — дневник сельской учительницы Александры Радченко из Харьковщины. Читаем запись от 5 апреля 1932 года (самые трагические дни голода были еще впереди): «Искусственно созданный голод приобретает кошмарный характер. Почему забирают до последнего зерна хлеб — никому не понятно. И теперь, когда видят результаты такой выкачки, все-таки продолжают требовать хлеб на посев. Когда крестьянин, возмущенный, восклицает, что у него забрали весь хлеб, ему отвечают вопросом: «А зачем ты весь отдал? Надо было не забывать о посеве». А дети голодают, худосочные, измученные глистами, так как едят свеклы. До урожая четыре месяца. Что будет? Нищенский образ жизни постепенно превращает людей в грубых, необузданных, жестоких, готовых на преступления существ... На каждом шагу сталкиваешься с нелепостью распоряжений, с жестокостью их, лишающей человека нормальной жизни. Что потом, лучше не думать». А потом был пик террора Голодомором...
Но существует еще и «подводная часть» кровавого айсберга, то, над чем мы еще слишком редко задумываемся! А именно: в кого же, собственно, хотел превратить Сталин украинцев после ужаса Голодомора, всех жестоких репрессий 30-х годов, Соловков, депортикации жителей Галиции в начале и после Второй мировой, залив украинскую землю кровью лучших ее сыновей и дочерей, кровью десятков миллионов? Ответ — пусть и не исчерпывающий, но впечатляющий — мы найдем не в толстых сборниках архивных документов, а в романе выдающегося киргизского и русского писателя, классика современной мировой литературы Чингиза Айтматова. Роман называется «И дольше века длится день...»; к большому сожалению, его уже лучшее помнят те, кому за 45 (переиздают сейчас Айтматова непростительно мало...), тем не менее легенда о манкуртах — сердцевина айтматовского романа — проливает неожиданный свет на трагическую тему нашего разговора.
Так вот, кто такие манкурты? Это — люди, попавшие в плен к невероятно жестоким иностранным завоевателям; их превратили в рабов, но не стали убивать, а решили, оставив живыми, лишить их главного, что делает Человека Человеком — Памяти. Сжимая голову несчастных невыносимо жесткими обручами, иностранные завоеватели применяли в отношении пленных жесточайшие пытки, но если пленный выживал — он абсолютно терял память, забывал, кем он является, к какому роду и нации он принадлежит; забывал свой корень настолько, что способен был убить родную мать (что, собственно, и делает один из манкуртов в романе писателя), превращался, как пишет Айтматов, в «чучело человека» (!). Причем манкурт, «лишенный понимания собственного «я», с хозяйственной точки зрения имел целый ряд преимуществ. Он был похож на бессловесный скот и потому был абсолютно покорным и безопасным. Он никогда не думал о бегстве. Для каждого рабовладельца самое страшное — восстание раба. Каждый раб является потенциальным мятежником. Манкурт был единственным исключением — ему было чуждо стремление к бунту, непокорности. И потому не было потребности стеречь его, держать охрану и тем более подозревать в таинственных замыслах. Манкурт, как собака, признавал только своих хозяев!
Вот в кого хотел превратить постгеноцидных украинцев Сталин. Если бы это в полной мере удалось, наш народ исчез бы с лица Земли. Если бы это не удалось сделать частично (а удалось все же! Все ли мы это понимаем?), у нас бы не было сограждан, аплодирующих открытию памятника Екатерине II в Одессе, митингующих с портретами Сталина... И все же история украинского Голодомора, вся наша страшная история ХХ века доказывает правоту шевченковских строк: «Не вмирає душа наша, не вмирає воля!». Ген свободы, свободный дух нации действительно неуничтожимы, если мы (многие из нас) сохранили их, пройдя сквозь такие мучительные испытания.
