15—16 апреля должен состояться визит премьер-министра Украины Юлии Тимошенко в Россию. Тимошенко отметила, что в ходе визита в числе других вопросов также озвучит позицию украинской стороны по СНГ и ЕЭП. По словам пресс-секретаря премьера Виталия Чепиноги, в ходе поездки Тимошенко встретится со своим российским коллегой Михаилом Фрадковым, также планируется ее встреча с Владимиром Путиным. Юлия Тимошенко сообщила, что также планирует встретиться с российскими предпринимателями для обсуждения перспектив взаимных инвестиций. Премьер-министр сказала, что не боится ехать в Москву несмотря на то, что ранее Главная военная прокуратура России хотела предъявить ей обвинение в организации дачи взятки руководству министерства обороны России и добилась в суде решения о ее аресте в случае появления на территории России. «Я мало чего в этой жизни боюсь», — сказала Тимошенко. Накануне визита украинского премьера в Москву предлагаем вам взгляд Анатолия ГАЛЬЧИНСКОГО на перспективы двусторонних отношений.
Общество должно с пониманием относиться к пока что далеко не во всем логичным и часто противоречивым действиям власти в сфере внешней политики, в том числе и тем, которые касаются наших отношений с Россией. Чтобы сформировать новую конструктивную логику стратегического партнерства, нужно время. Правда, первые шаги в этом направлении достаточно обнадеживающи. И в этом вопросе (как и во многих других) постепенно развеивается миф по поводу основного лозунга предвыборной риторики «об очень тяжелом наследии, оставленном старой властью»; достигнутое в предыдущий период не ставится под сомнение; оно оценивается как платформа для последующих шагов. В то же время, на какой концептуальной основе они должны осуществляться, пока что никто не знает. Для этого необходима основательная аналитика. Она, разумеется, отсутствует. Но хочется верить, что и соответствующая дефицитность, которая дает о себе знать и в других аспектах внешней политики, будет преодолена.
РОССИЯ В КОНТЕКСТЕ НОВЫХ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ РЕАЛИЙ
Реализм во внешней политике — это основа успеха. Эта истина всем хорошо известна. Мешают остатки «революционной эйфории», от которых мы никак не можем избавиться. Это отражается в первую очередь на наших оценках, которые касаются главного — новых процессов, определяющих, с одной стороны, место нашего северного соседа в треугольнике геополитических интересов США — ЕС — Россия, в центре которого мы находимся, с другой — новую расстановку сил на постсоветском пространстве. Ставка на то, что оранжевая революция, открывшая путь существенному ускорению демократического процесса в Украине, автоматически обуславливает смену лидерства на этом пространстве в пользу нашего государства, довольно упрощенная. Россия остается одним из действенных участников глобализационного процесса, страной, которая проводит активную внешнюю политику, имеет достаточно мощный экспортно-энергетический потенциал, динамичные партнерские связи с ведущими странами Запада и Востока, играет заметную роль в формировании международной безопасности.
Есть в этом и другое чрезвычайно значимое для нас обстоятельство: позиция России в современном мире должна оцениваться и в контексте геополитического соперничества США — Европа, которое приобретает в последние годы, особенно после трагических событий 11 сентября 2001 г. и войны в Ираке, все более четкие очертания. «Сегодня союзники по обе стороны Атлантики, — пишет по этому поводу бывший госсекретарь США Г. Киссинджер, — пытаются сформировать свои собственные особые отношения с Москвой. Хотя их попытки не обязательно враждебны друг другу, они, тем не менее, не очень учитывают взгляды своих союзников и, пытаясь усилить собственные позиции, — в известной степени как страховка друг против друга, — добиваются расположения Москвы». Россия не только понимает эту ситуацию, но и достаточно квалифицировано «играет» на ней, используя ее в собственных интересах.
Необходимо учитывать и то, что Запад объективно заинтересован не только в усилении стабилизационного влияния России на евразийском пространстве, но и в ее евроинтеграционной политике — сближении с НАТО и ЕС. Россия не ставит (и не будет ставить) вопрос о членстве в соответствующих структурах, однако ее политика и в соответствующем направлении довольно активна. Здесь используются, кроме всего, и традиционные исторические связи России со странами старой Европы — Германией и Францией. Г. Киссинджер отмечает особую перспективность российско-немецкого сближения.
«Пропорционально тому, как могущество Германии и ее роль будет возрастать, а Россия будет выходить из кризиса, — прогнозирует один из наиболее авторитетных в мире специалистов геополитической стратегии, — появится искушение все более тесного российско-немецкого сближения, основанного на идеях Бисмарка, согласно которым эти две страны процветают только тогда, когда сближаются, и терпят поражение, вступая в конфликт». В то же время Г. Киссинджер привлекает внимание и к еще одному важному, в том числе и для нас, обстоятельству. Он считает, что одним из мотивов «поиска европейскими странами общего языка с Россией» является «реакция на американское доминирование».
В этом контексте авторитетные международные аналитики не исключают возможности существенной активизации несколько подавленных в последнее время в связи с событиями в Ираке отношений стратегического партнерства между США и Россией. Речь идет о формировании достаточно устойчивого латентного союза, который в своей основе будет опираться на общие мотивации и интересы в вопросах: во-первых, противодействия международному терроризму; во-вторых — распространения оружия массового уничтожения; в-третьих, сотрудничества в энергетической сфере; и в-четвертых, стабилизации ситуации на евразийском пространстве. В только что опубликованной книге «Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство». Збигнев Бжезинский не исключает возможности утверждения России как «главного стратегического партнера Америки в упорядочении региональных евразийских противоречий». Последние события в Кыргызстане и реальность угрозы нарушения равновесия в центральноазиатском регионе усиливают вероятность соответствующих прогнозов. Конечно, во всех случаях, которые касаются возможности углубления американо- российского сотрудничества, ставится условие, с одной стороны, признания Россией своего статуса «младшего партнера» (З. Бжезинский), с другой — разрыва с имперским прошлым и признания приоритетности демократических ценностей.
В то же время в политических кругах Запада, в том числе и США, существует понимание объективных сложностей реализации соответствующих преобразований, осознание того, что в условиях реальной угрозы дезинтеграционных процессов (распада России как целостного государства) путинская управляемая демократия представляет из себя далеко не самый худший вариант посткоммунистической трансформации российского общества. «Западной Европе, — отмечает Г. Киссинджер, — понадобились столетия, чтобы процесс демократизации принес свои плоды. В России, в которой отсутствуют необходимые капиталистические или демократические традиции, соответствующая эволюция, скорее всего, будет осуществляться непросто». Привлекает внимание и позиция З. Бжезинского, который в цитированной выше книге отмечает: «Россия уже не представляет собой имперское государство». Довольно симптоматично и заявление посла США в России Александра Вершбоу. В интервью «Независимой газете» (15.03.04) он отмечал: «США попытаются вывести отношения с Россией с уровня стратегического партнерства к уровню стратегического союза и после 2004 года, несмотря на временные разногласия». И хотя эти оценки были озвучены еще до оранжевой революции, не нужно думать, что сегодня они стали принципиально другими. В политике определяющими всегда были и будут интересы, а не кратковременные эмоции.
В связи с этим не следует преувеличивать характер противоречий между США, как и другими странами Запада, и Россией по поводу избирательной гонки в нашем государстве. Россия для США слишком значимый геополитический партнер. С учетом этого расчеты отдельных украинских политиков на понижение по результатам революции роз в Грузии и оранжевой революции в Украине статуса России от «стратегического партнера» до ранга «побежденного врага» (З. Бжезинский) и в то же время на возможности для Украины войти в Европу на «плечах» антироссийских противостояний не выдерживают критики. По моим оценкам, события оранжевой революции, даже с учетом ее самой активной поддержки со стороны стран Запада и в первую очередь США, в корне не изменили общую конфигурацию геополитических отношений между соответствующими государствами и Россией. Только предубежденные политики могут этого не понимать. «Если Россия успокоится в своих нынешних границах, — отмечал Г. Киссинджер, — ее отношения с внешним миром будут быстро улучшаться». Оранжевая революция и связанные с нею соответствующие перипетии стали, как мне хочется думать, не только важным фактором такого «успокоения», но и достаточно мощным возбудителем демократизации общественных процессов, более глубокого осознания российской политической элитой (как и руководством государства) объективной неотвратимости утверждения геополитического плюрализма на постсоветском пространстве. У России в буквальном понимании слова не существует другого выбора. Эта истина, на мой взгляд, все в большей мере осознается и В. Путиным. В связи с этим было бы корректнее вести речь не об ослаблении, а наоборот — формировании предпосылок усиления в перспективе геополитических позиций нашего северного соседа. Это подтверждают и последние переговоры Владимира Путина с Джорджем Бушем, а также лидерами Германии, Франции и Испании. Перспективы такого усиления должны, кроме прочего, рассматриваться и в контексте геополитических противоречий США — Евросоюз, где, как отмечалось выше, в последнее время стратегическое преимущество все в большей степени склоняется в пользу стран старого мира. Чтобы на равных конкурировать с Соединенными Штатами, ЕС заинтересован в существенном углублении партнерства с Россией и ни при каких условиях не пойдет на то, чтобы естественное усиление внимания к нашему государству осуществлялось за счет сворачивания сотрудничества с Российской Федерацией. Да и нам это не нужно. В этой связи позиция Александра Квасьневского «лучше Украина без России, чем Украина с Россией», которая в свое время вызвала довольно эмоциональные оценки у политиков, должна восприниматься нами достаточно взвешенно.
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
Как вести себя в такой ситуации Украине, какой по своим принципам и стратегическим целям должна быть новая внешняя политика по отношению к России? Последние переговоры с В. Путиным, их основной бренд — «по всем существующим проблемам достигнуты согласованные договоренности» — свидетельствует, на мой взгляд, не только об отсутствии у власти принципиальных представлений по поднятым вопросам, но и по сути о потере стратегической инициативы, которую, казалось бы, должна получить Украина в результате оранжевой революции. Как писала немецкая газета «Die Welt», Ж. Ширак, Г. Шредер и Л. Сапатеро во время последней неформальной встречи убеждали В. Путина в том, что они «доверяют главе Кремля и ожидают от него не в последнюю очередь благосклонного отношения к Украине» (21.03.05). В. Путин пообещал, что сделает это, и выполнил свое обещание. Аплодируя российскому президенту, мы были безмерно рады и этому.
А что в действительности? В действительности нынешняя геополитическая ситуация, в том числе и новые возможности в более ускоренном ритме решать задачи европейской и евроатлантической интеграции — нашей определяющей стратегической цели обуславливают особую актуальность не просто уточнения, но и формирования новой фактически повестки дня стратегического партнерства наших государств. Соответствующая стратегия должна учитывать в первую очередь новые геополитические реалии, в том числе и принципиальные аспекты нынешней политики расширения ЕС, рассматривать этот процесс в контексте реализации идеи Большой Европы, глобальных изменений, связанных непосредственно с объективными трансформациями от однополярного к многополярному миру. Речь идет об усилении геополитической самодостаточности европейского сообщества, возрождении Европы как признанного лидера современного цивилизационного процесса. В данном случае рассматриваются перспективы формирования более широкой (по сравнению с ЕС) европейской интеграционной зоны, реализации идеологии «ЕС плюс», образования общего европейского экономического пространства, организованного по принципу концентрических кругов с разноуровневыми степенями интеграции.
В контексте этой идеологии по-другому воспринимается и роль России. Она не только не противопоставляется соответствующему процессу, а наоборот — становится одним из его ключевых субъектов. На этой основе может строиться и философия нашего сотрудничества с Россией, а также логика нашего отношения к проекту ЕЭП. Речь идет о восприятии его субъектов не как антиподов, а реальных участников общего европейского пространства, Большой Европы. Следует иметь в виду и то, что проблема, о которой идет речь, уже несколько лет является предметом обсуждения между Москвой и Брюсселем. Одним из шагов ее практического воплощения может стать утверждение уже в недалекой перспективе зоны свободной торговли между Россией и ЕС. Переговоры Х. Соланы с В. Путиным, состоявшиеся несколько дней назад, подтверждают достаточно высокую вероятность принятие в ближайшее время соответствующего решения. Предполагается, что соответствующие документы будут подписаны во время майского саммита Россия — ЕС. Эти процессы в полной мере соответствуют и геополитическим интересам Украины. Они корреспондируются и с нашими целями по обретению в перспективе полноправного членства в ЕС и не противоречат им.
Сейчас созданы реальные предпосылки для существенного углубления экономического и политического сотрудничества Украины с новыми членами ЕС, в первую очередь — со странами, которые образуют Балтийско-Черноморскую ось, а также реанимации ГУУАМ. Однако и эти процессы должны нести на себе соответствующую нагрузку. Украина должна стать зоной сближения, а не отторжения Европы от России. В такой же мере с осторожностью следует относиться к искусственному противопоставлению «старой» и «новой» Европы, к идее формирования «связки» Вашингтон — Варшава — Киев, как и к возможности ее гипотетического противопоставления оси Париж — Берлин — Россия, перспективы утверждения которой не могут отвергаться.
Мы не должны отмежевываться от России и в таком сложном вопросе, как демократизация постсоветского пространства. Должны удержаться от искушения его разделения по принципу «свой — чужой», понимать его объективную обусловленность, а также учитывать, с одной стороны — что отмеченный процесс в каждой стране может происходить только по специфическому сценарию и в специфических формах, с другой — нежизнеспособность «импортных» образцов демократии. К тому же следует понимать, что «уличная демократия» имеет очень мало общего с принципами реального демократического общества. Нам, как кстати и Грузии, предстоит еще чрезвычайно много сделать, чтобы достичь стандартов такого общества, основные принципы которого базируются, кроме всего, на высоком уровне благосостояния людей. Людвиг Эрхард — отец общественных реформ в послевоенной Германии связывал процесс демократизации с реализацией принципа «достаток для всех». Наши страны не могут быть исключением в этом. Поэтому играть в «лидерство» в вопросах демократии нам еще рановато. Поэтому не противопоставление друг другу, а осмысленное сотрудничество с Россией и в этой сфере может оказаться достаточно продуктивным.
Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что поиск формулы мудрого внешнеполитического курса нашего государства должен начинаться не с определения логики евроинтеграционного процесса, в котором основные проблемы, которые предстоит решать, в принципиальном плане проработаны уже раньше, а с осмысления новых аспектов стратегии наших отношений с Россией. От успехов в первую очередь на этом направлении зависят и наши реальные сдвиги в реализации евроинтеграционной стратегии. Авторитет государства будет на порядок более весомым, если мы, опираясь на уже сделанное в предыдущий период, сможем подняться на более высокий уровень соответствующего сотрудничества. И наоборот — Украина, отгороженная от России каменной стеной, как к этому нас все время толкают отдельные политики, в том числе и кое-кто из обладающих сегодня властными полномочиями, такая Украина существенно потеряет в геополитическом весе. Поэтому тестирование на нашу политическую зрелость будет касаться в первую очередь этих аспектов.
