Согласно исследованиям, более половины жителей Донецкой области склонны считать себя украинцами и заявляют, что они любят нашу страну и ничто украинское им не чуждо. Однако параллельно с этими данными существует еще целый ряд иных, которые доказывают: увы, в Донецкой области фактически искусственно сдерживается развитие и украинского языка, и украинской культуры, и сферы образования, которая даже не ориентирована на Украину и украинскую специфику... Более того, даже беглый анализ ситуации показывает, что буквально все сферы жизни региона фактически отрезаны от любых шансов развиваться в рамках украинских реалий, чему особо поспособствовало принятие на областном уровне статуса русского языка как регионального.
Своими взглядами на гуманитарную сферу современного Донбасса, которая постепенно приближается к катастрофе, а также мыслями о культурной и языковой изолированности региона от остальной Украины, искусственном нагнетании в нем антиукраинских настроений и «рецептами» возможного разрешения этой ситуации с корреспондентом «Дня» поделилась глава Донецкого областного отделения организации «Просвіта» и политической партии «Конгресс украинских националистов» Мария ОЛИЙНЫК.
— Мария Васильевна, как бы вы в целом оценили гуманитарную ситуацию, которая сложилась сегодня в Донецкой области?
— Если рассматривать гуманитарную ситуацию в целом, то надо говорить сразу обо всем: культуре, образовании, литературе, туризме, краеведении, религиозных отношениях... Так вот, все эти сферы на Донетчине сегодня испытывают большие трудности — в плане развития в украинском контексте. Особенно же страдает язык. Как раз сейчас мы наблюдаем в области совершенно дикий случай, когда человеку запрещают вести делопроизводство на родном, украинском, языке. Я имею в виду случай с Михаилом Литвином — работником донецкого хлебозавода, который пытался на украинском языке заполнять суточный журнал предприятия. В результате весь коллектив и руководство завода выступили против него, на Литвина посыпались запреты и даже оскорбления — ему предписывалось вести журнал «на понятном для всех языке»... Пострадавшему ничего не оставалось, как передать дело в суд, который... оправдал действия нарушителей. Литвин подал апелляцию, суд вновь вынес беспрецедентное решение. В данный момент процесс длится уже второй год. Мы прошли уже восемь судов и никак не можем доказать, что случай с Литвином — это пример явного унижения человеческого достоинства в регионе, дискриминация по языку и национальной принадлежности... И сейчас мы вынуждены уже обратиться и в международный суд.
В целом же, если говорить об украинском языке, который является основным фактором, определяющим функцию государства, то в Донецкой области он попросту отсутствует. На сегодняшний день все делопроизводство, все публичные мероприятия, все решения и действия областного совета, городского совета и советов разных уровней Донетчины ведутся на русском языке. Все резко перешло на русский — даже областная государственная администрация.
— Но ведь это объясняется тем, что в Донецкой области русский язык решением областного совета был утвержден как региональный. Кстати, «Просвіта» обжаловала это решение в суде. Каковы результаты суда?
— Результатов никаких — решение облсовета осталось в силе. Хотя мы сто раз уточняли: мы боремся вовсе не против русского языка! Просто в самом же решении облсовета написано, что русский употребляется в регионе наряду с украинским. Однако на деле выходит, что у нас в Донбассе украинского нет вообще: депутаты решили, что русский будет вторым языком, а на самом деле воспринимают его как единственный. В итоге украинский язык изгнан практически из всех сфер жизни региона.
— А что в таком случае делать жителям Донбасса, которые хотели бы выучить этот язык? Можно ли это вообще осуществить в регионе и насколько качественным, по-вашему, будет такое обучение?
— Украинский здесь выучить вряд ли можно. Я имею в виду, в школах. У нас только в 1932 учебном году было 88% украинских школ, а затем их становилось все меньше, пока к 90 м годам не осталось всего 2%. Сейчасу нас функционируют лишь четыре украинских школы, в то время как русскоязычных — почти 170. Однако поскольку от местных властей требуется давать статистику об открытии в регионе украинских школ, они придумали формулировку, которой нет ни в одном законодательстве, и изобрели статус «школы с украинским языком обучения», под который теперь попадают даже школы с одним-единственным украинским классом.
То же самое и в вузах, и в средних специальных учреждениях: техникумы, училища культуры, художественные, музыкальные школы Донетчины тоже на 100% работают на русском языке. Аналогично и в вузах: из 31 вуза только один — Донецкий национальный университет — имеет параллельные русско- украинские группы. Тут вообще все доходит до абсурда: в Донецком национальном техническом университете, например, есть параллельные группы с немецким, английским языком обучения, а с украинским — нет.
И последствия этого гораздо более серьезны, нежели кажется на первый взгляд. В итоге получается, что дети, которые заканчивают школы с украинским языком обучения, вынуждены потом идти учиться в вуз на русском языке и переучиваться. Ну и работать им потом тоже придется в русскоязычном коллективе. Вот, например, у нас есть украинский колледж, который готовит преподавателей — после него дети идут работать... в русскоязычные классы, потому что украинских для них не хватает. У нас в Национальном университете раньше была программа ускоренного получения второго украинского образования для тех, кто уже закончил гуманитарные специальности, но теперь она оказалась никому не нужна, и ее фактически ликвидировали. Вот и получается, что ряд групп придется снова переводить на русский язык обучения. Более того, все чаще родители просто задумываются: а есть ли смысл отдавать детей в украинскую школу, если им потом этот язык не пригодится? В итоге это может привести к тому, что украинские школы и классы в Донбассе попросту опустеют.
То есть очевидно, что в регионе созданы искусственные условия для препятствования функционированию украинского языка на разных уровнях. И этот процесс никто не контролирует, никто не заботиться о тех, кому хочется знать украинский. Конечно, мы не требуем, чтобы все в Донбассе резко переходили на украинский. Но ведь это же можно делать постепенно, ведь украиноязычные жители области тоже хотят учиться, читать газеты и смотреть спектакли на родном языке. Мы ведь такие же донетчане, и наши права нарушаются.
— Но театры в Донецкой области имеют и украинский репертуар. Взять хотя бы областной украинский музыкально-драматический театр, где больше половины спектаклей — на украинском...
— Да, это правда, однако драматический театр — единственный из пяти областных, который себя так ведет. Вот, например, в областном театре оперы и балета нет ничего подобного. Скажем, в нем есть детский репертуар — восемь сказок, но все они — на русском языке. То же самое со «взрослым» репертуаром — единственная украинская пьеса — «Запорожец за Дунаем», которой исполнилось уже 40 лет! Да, летом они поставили еще «Богдана Хмельницкого» на украинском языке, однако эта опера больше была похожа на шоу, на которое были собраны артисты со всего мира. В итоге она всего несколько раз прошла в Донецке, один раз в Киеве и один раз во Львове. А потом артисты разъехались, и ее просто сняли с репертуара.
Я не говорю, что надо срочно ставить все спектакли на украинском, просто, на мой взгляд, в таком регионе, как наш, должны быть два варианта — русский и украинский, чтобы люди могли выбирать. А то ведь ни в Донецке, ни в других городах никаких условий для развития украинского театра: в Мариуполе — русский театр, в Макеевке — русскоязычный театр юного зрителя. Что же делать тем, кому хочется посмотреть украинскую пьесу? Ехать во Львов?
— Как вы считаете, почему, по-вашему, это происходит? Кому выгодно такое положение дел?
— Могу сказать одно: я очень хорошо изучила ситуацию, сложившуюся в области, и вижу, что простые граждане здесь вовсе не против украинского — они одинаково хорошо относятся к двум языкам. Однако здесь действуют такие организации как «За Украину без Ющенко», «Союз рожденных революцией», «Славянские партии», которые постоянно муссируют этот вопрос и настраивают донетчан против всего украинского. Такое впечатление, что эти организации в необходимых случаях выполняют команду «фас» — как только им сказали, они тут же активизируются. И в итоге в Донецкой области даже нет нацеленности на восприятие украинской культуры. На мой взгляд, это искусственное сдерживание развития украинского языка на Донетчине осуществляется с политической целью — с целью нагнетания определенного мнения, чтобы потом применять его в свою пользу. И потому так дико борется власть с тем же Литвином и другими людьми, которые стремятся быть прежде всего украинцами. Вся система работает против этого. В итоге такой перекос в гуманитарной сфере Донбасса идет только на пользу антиукраинским силам. И в подобной ситуации мне, как представителю «Просвіти», представителю партии «Конгресс украинских националистов» и таким людям, как я, в Донбассе очень некомфортно. Мы очень остро здесь ощущаем отсутствие поддержки наших интересов и взглядов.
— Что в таком случае вы делаете для того, чтобы отстоять свои интересы?
— Делаем много, но не все получается. Например, вот уже 16 й год подряд мы пытаемся открыть единственный в области украинский книжный магазин «Кобзар». И у нас уже набралось три тома переписки с местными властями — нам предлагают помещения под Марьянкой, под Ясиноватой, в аэропорту, в подвалах, в бомбоубежищах... То есть способствовать этому никто не хочет. Сейчас мы нашли одно подвальное помещение ближе к центру города, и то это было сделано по знакомству.
Через этот магазин мы закупаем учебники, которые потом рассылаем школам Донецка. Эти книги мы покупаем в рамках нашей программы, финансируемой... США. То есть нам помогают американцы, а наши сограждане остаются равнодушными к этой проблеме.
Еще одно направление — две наши газеты, которые предполагалось продавать в киосках, однако там их купить невозможно. Они находятся под прилавком и потом безбожно списываются. Я спрашивала у продавцов, почему так, и, по их мнению, все украинское в Донецке не пользуется успехом, в том числе и газеты, поэтому они держат их под прилавком. Я писала жалобы, обращалась, куда только можно, но ничего не меняется.
— Как, по-вашему, можно изменить эту ситуацию, поменять настрой донетчан?
— Все это можно сделать при желании, однако желания-то как раз и нет. Отчасти это забота и каждого человека, и донецких семей, и государства в целом. Особенно больно слышать, когда донецкая молодежь, уже закончившая в независимой Украине школу, говорит: «Как мы ненавидим украинский язык!» И все потому, что их заставляли его учить, при том, что раньше от него можно было освободиться. И когда эти люди сталкиваются с тем, что им по бизнесу или по каким-то деловым контактам необходимо знать украинский, они злятся: оказывается, виноват язык, а не семья или они сами. Тут уже вопрос мировоззрения настроя семьи — как они «поставят» этот процесс, так потом ребенок и будет его воспринимать. С другой стороны, задача государства — создать систему изучения украинского языка, а у нас пока что наоборот ликвидируют украинские школы. Вот совсем недавно была ликвидирована 36-я школа в Донецке.
В итоге, детям приходится менять по четыре-пять школ, чтобы доучиться. Разве это нормально? Более того, дело же не только в школах — есть же еще обычная жизнь, в которой можно было бы приучать донетчан к украинскому. А тем временем в Донбассе абсолютно все — названия улиц, новых магазинов, объявления, даже реклама — все по-русски.
Вот я, например, собираюсь подать в суд на Лукьянченко (донецкого городского голову. — Авт.): я попросила выдать мне расчетную книжку за услуги ЖКХ на украинском языке, и никто этого не сделал. Более того, когда я заполняла в обычной книжке колонки на украинском, у меня не принимали эти квитанции. Я просто не пойму, почему даже это мое право должно быть ущемлено? Что, меня нет в этом регионе? А ведь так страдают и другие украинцы Донетчины. Но защита тут может быть только одна — бесконечные суды. Потому что другого пути, иной борьбы я, увы, просто не вижу.
