«Мне тогда было года четыре. Помню, как мы вышли из автобуса и долго шли по полю. Потом пришли в село, и я увидела, как в сказке, маленький и аккуратный домик, на пороге которого нас встречали бабушка и дедушка. Я подумала тогда о том, что это и есть мой настоящий дом. Еще помню, что папа купил мне две коробки шоколадных конфет, я брала их жменями и в результате испачкала и лицо, и платье. Этот день был самым счастливым в моей жизни»...
Одиннадцатилетняя киевлянка Лена Соколова была удочерена восемь лет назад. Месяц назад приемная мама привела ее в приют для бездомных детей с официальным отказом от родительских прав. Причем мотивировала свой отказ тем, что девочка якобы психически нездорова.
«Вначале я училась в обыкновенной школе, где, как говорили родители, очень плохо себя вела. Например, могла подраться с кем-нибудь, кто меня обидел. Получала тройки. В таких случаях мама заставляла меня сидеть всю ночь напролет над уроками, пока я все не выучу. А если я засыпала за письменным столом, наказывала. Иногда ставила в угол, а иногда била. Однажды она хотела ударить меня по спине, но промахнулась и ударила по голове. Потекла кровь, и мама вызвала скорую помощь. Помню, что было очень больно. А в четвертом классе меня перевели в интернат, откуда я могла приходить домой в выходные дни», — рассказывает Лена.
Между тем специалисты Киевского приюта для бездомных детей на Троещине, где сейчас находится Лена, считают, что девочка совершенно здорова.
«В первые дни пребывания в приюте Леночка ни с кем не разговаривала, — рассказала корреспонденту «Дня» методист приюта Людмила Николаевна. — Звуки, которые она издавала, были похожи на звуки, издаваемые маленьким зверьком. Девочка всего боялась. Но проведя у нас несколько недель, немного «отогрелась душой», стала веселой и общительной. Лена очень смышленая девочка, но ее воспитанием, похоже, мало кто занимался. Ее не учили любить чтение, она никогда не была в театре, в кино или на концерте. Приемные родители утверждают, что Лена психически нездорова, ссылаясь на то, что она постоянно дралась. Но поговорив с ней, мы выяснили, что она начинала драться только тогда, когда ее или ее друзей обижали или пытались избить. Кстати, в приюте Леночка с удовольствием возится с малышами и пытается всем хотя бы немного помочь, причем даже тогда, когда ее никто об этом не просит.
Лишенная в семье приемных родителей, элементарного человеческого общения и тепла, девочка остро нуждается в том, чтобы ее просто любили».
Этой девочке еще «повезло» — она не мерзнет и не голодает, живя на улице. Но настоящего дома у Лены, очевидно, еще очень долго не будет. Более того, сегодня у нее даже нет возможности попасть в дом-интернат, поскольку она нигде не прописана (приемные родители, по словам методиста, выписали девочку из своей квартиры), а находиться в приюте, согласно законодательству, она может только на протяжении 90 дней. Что будет с Леной дальше — неизвестно. Возможно, как и многие другие дети, оказавшиеся в подобной ситуации, она какое-то время (вопреки закону) еще будет жить в приюте, где все ее уже полюбили. А что потом?
«Наше законодательство не предусматривает методики обустройства таких детей, как Лена Соколова, и поэтому они, по сути, лишены всяческих прав и социальной защиты, — утверждает директор приюта Виталий Сучков. — Приют рассчитан и, соответственно, получает финансирование на содержание только 100 детей, а реально сегодня в нем проживает гораздо больше ребят...».
Еще больше остается на улице. Только согласно весьма неточным официальным данным, сегодня в Украине насчитывается около 20 тысяч бездомных детей. Многих из них поздним вечером можно увидеть на столичных железнодорожных станциях. Там под путями, в картонных коробках или просто на рельсах они ночуют. Чуть ли ни у каждого второго волосы серо-фиолетового цвета. Верный признак того, что беспризорный ребенок нюхает клей. С разноцветными «мультиками» живется гораздо веселее, да и кушать практически не хочется.
Эти дети никогда не учились в школе и зачастую говорят на непонятном, путаном языке. Они больше похожи на маленьких зверенышей, чем на людей, и боятся любого постороннего вмешательства в их бродячую жизнь. Если вы попробуете с ними поговорить, они, скорее всего, убегут, но если «подсластите» разговор монеткой, может быть, расскажут о том, как тяжело им приходиться «зарабатывать» свой хлеб. Каждое утро они выбираются из своих нор и отправляются просить у добрых дядей и тетей «копеечку». Те, кто постарше, идут воровать на рынки. А где- то к полудню, когда у попрошайки набирается гривен десять, появляется «бомжевой» рэкет — молодые ребята (далеко не все из них, кстати, бомжи) лет двадцати. Именно они, в случае чего, защищают маленьких бродяжек от милиции, набегов нищих из соседних районов и многих других неприятностей. Оставшихся после сбора податей денег, как правило, хватает бомжику на весьма скудный обед, после которого они вновь отправляются на «работу»... Так и живут. И, по сути, как это ни абсурдно, кроме «собирателей налогов», их никто не защищает: ни родители (зачастую безразличные к жизни алкоголики), ни государство, руки и деньги которого так и не доходят до выброшенных на улицу маленьких украинцев. Нет в Украине полноценной системы опеки над детьми-сиротами, и не хватает средств на содержание домов-интернатов.
Что делать? Похоже, сегодня надежда лишь на состоятельных людей, которые могут позволить себе благотворительность и понимают ответственность своего богатства. Ведь замкнутый рай не построишь — если за порогом дома живет беда, она рано или поздно проникнет и в дом. И ребенок, выйдя из «крепости благополучия», столкнется с ними — выросшими без дома, но с «клеем», рэкетом и уверенностью в правильности нечеловеческих законов выживания.
