Алла ФЕОФАНОВА: — В Украине сейчас сложная ситуация с русским языком.
Глеб ВИШИНСКИЙ: — Каждый язык, я убежден, заслуживает на заботливое отношение.
(Интервью, «День», 27.11.99)
Академик Сергей Петрович Обнорский также считал, что «всякий язык заслуживает на заботливое отношение» и, как доказательство своей общественно- научной позиции, оставил нам в наследство свою «Диалектологическую карту восточнославянских языков в Европе» и огромное количество научных публикаций (карту найдете в его «Избранных работах по русскому языку», Москва, 1960).
Красными, оранжевыми и желтыми штрихами на карте обозначены «говоры великорусские», а зелеными — «говоры украинские». Граница между ними проходит чуть западнее Курска, потом идет посредине между Курском и Харьковом, доходит до южных окраин Воронежа, резко поворачивает на южный запад и добирается до берегов Северского Донца на параллели Днепропетровска, а дальше почти прямой линией тянется на юго-восток, причем в поле зеленых штрихов попадают Новочеркасск, Ростов и Ставрополь. Речка Кубань рассекает ровно пополам ромбовидную территорию, покрытую «украинскими» штрихами. Крым остается незаштрихованным ни так, ни иначе.
Можно было бы думать, что Алла Феофанова, сообщая российскому дипломату о сложной ситуации с русским языком в Украине, имеет в виду тот десяток- другой станиц донских казаков между Северским Донцом и Доном, волею всесоюзных бюрократов когда-то присовокупленных к Луганской области УССР. Сколько же украинских сел и городишек те самые бюрократы (будем так их условно называть) причислили к России, об этом статистики у меня нет. Но учитывая то, что оттуда не идут ходоки с жалобами в Посольство Украины в Москве, будем считать, что с украинским языком в Курской, Воронежской, Белгородской, Ростовской областях, в Краснодарском и Ставропольском краях все нормально. Выдвиньте такую рабочую гипотезу и не возвращайтесь к ней пока что...
Что имеет в виду немногословная Алла Феофанова, о том полным текстом пишет Игорь Смушков в своей заметке «Провинциальные перегибы» (24.11.99). «Острота русского вопроса в Украине заслуживает на адекватный правозащитный ответ», — грозит он не с какой-то там станицы на Луганщине, а из самой столицы независимого славянского государства Украины. Игорь Смушков к тому же наблюдателен и остроумен: «...разрушительные усилия украинизаторов не обязательно объединяются с творческими», — пишет он и, конечно же, он прав в том, что касается творчества.
Кто и как деморализует и унижает существующих и потенциальных творцов украинской культуры в Украине, об этом лучше меня знают украинские украинцы. А канадский украинец может только поделиться своими локальными наблюдениями по результатам «разрушительных усилий украинизаторов». Вывод мой однозначен и проверен многолетней практикой контактов с посетителями из Украины. Пока что «украинизаторы» не украинизировали как следует себя самих. Нечего греха таить, большая редкость — встретить кого-то, кто бы разговаривал на украинском языке без ошибок, обусловленных исключительно влиянием русской лексики, фразеологии, фонетики, иногда синтаксиса. Под их словесным потоком (часто — потоком с «порогами») прослеживается иноязычный трафаретный узор, их вроде бы украинские предложения подробно дублируют свой русский перевод. Переводить мысленно самого себя и сохранять хорошее лицо при плохой игре — это в самом деле каторжный труд! Но граждане с паспортами Украины, разговаривающие на русском языке, как правило, владеют им в совершенстве, высказываются свободно, раскованно, порою — просто элегантно. Очевидно, вся проблема сводится к элементарному, к качеству школьной, институтской, университетской науки. Украинский язык следует изучать — нет иного выхода. Изучать вглубь и вширь. К тому же — изучать ускоренными темпами, так как живем мы в эпоху ускоренных темпов.
Новые поколения граждан независимой Украины, овладевшие украинским языком на уровне формулировки мнения, не обязательно из-за этого отринут речь русскую. Они ее сохранят, прежде всего — из практических целей, а многие — руководствуясь эмоциональной тягой (этнические россияне, например). Фактическая двуязычность больших городов Востока и Юга Украины с преобладанием русского на улице — это, мне кажется, перспектива как ближайшего, так и дальнейшего будущего. Ища аналогии в мире, не найдем бывших колоний, полностью утративших речь прежней империи. Каждая страна, прошедшая через горнило колониализма, имеет свои причины для того, чтобы продолжать пользоваться в тех или иных обстоятельствах этим непрошеным даром — речью бывшей метрополии. Но при этом некоторые бывшие колониальные общества достигли удивительных, чудесных результатов в деле возрождения языков своих предков. Израиль, эта бывшая британская, турецкая (и т.д. — в глубину веков) колония — это первый пример такого языкового подвига национальных языковедов и всех евреев. Есть также малоизвестный в этой области пример Малайзии, которая свой новейший национальный язык лепила, как мозаику, ткала, как ковер, ориентируясь на более развитый государственный язык соседней Индонезии, изучая исторический опыт языкового строительства Германии и тому подобное.
...Лет так где-то более тридцати назад в московском ресторане «Узбекистан» меня поймала на слове блондинка из-за соседнего стола, поставив точнейший диагноз: «А говорок-то у тебя южный!» За время своего проживания в российской столице я приложил все возможные усилия, чтобы усвоить местную волнистую интонацию речи, говорить «изык» вместо «язык» и вообще — говорить «по-человечески»... Я возвращался, когда пришло время, домой знакомым вам поездом Москва — Луцк, через Хутор Михайловский, сошел на минутку на перрон в Киеве, кто-то спросил меня о чем-то по-русски (с акцентом) и я ответил автоматически по-русски (возможно, и без акцента). Ответил — и сам себе противен стал. «Так не должно быть!» — закричало все внутри. Хотелось слышать, слышать и не переставая слышать украинский язык, такой же вездесущий и такой же уверенный в своей красоте, как и речь той земли, границу которой я недавно пересек.
Я тогда еще не видел карты Сергея Обнорского, блестящего ученика санкт-петербургского лингвиста-украинофила Александра Шахматова, но чувствовал, что такая карта у меня под ногами.
