Сегодня горсовет Львова должен расставить все точки над «і» в вопросе захоронений польских военнослужащих. Накануне в новостях польского телевидения прозвучало сообщение о том, что многолетний конфликт, связанный с так называемым кладбищем «Орлят», польскими военными погребениями 1918—1919 годов на Лычаковском кладбище во Львове, наконец подходит к своему завершению. Есть все основания надеяться, что 24 июня мемориал будет торжественно открыт при участии президентов обоих государств — Украины и Польши. Приближению этой даты предшествовало несколько событий. В первую очередь, возобновление деятельности государственной межведомственной комиссии по увековечению памяти жертв войны и политических репрессий при Кабинете Министров Украины. А также майская встреча представителей Консультативного комитета при президентах Украины и Республики Польша и обсуждение в рамках этой встречи вопроса открытия польских военных захоронений на Лычаковском кладбище. Потом прозвучало и обращение к Президентам Украины и Республики Польша, принятое Львовским городским советом, и согласно которому во Ль вове собираются официально приступить к завершению упорядочения польских военных захоронений. И вот новый шаг — подписание в Варшаве украинско-польского Протокола согласований по делу упорядочения кладбища «Львовских орлят» на Лычаковском кладбище, а также протокол реализации договора между правительством Республики Польша и правительством Украины об охране мест памяти и погребений жертв войны и политических репрессий от 21 марта 1994 года, который содержит график работ по восстановлению могил поляков в Западной Украине и украинцев в Восточной Польше. Поэтому заключительным аккордом должна стать сегодняшняя (9 июня) сессия городского совета, который окончательно утвердит все пункты, связанные с надписями на центральной плите, и уточнит еще несколько «тонкостей».
Справедливости ради нужно отметить, что свое Обращение 19 мая львовские депутаты подписали почти единогласно и в своих выступлениях называли его политическим компромиссом, который не исключает дальнейших общественных обсуждений и дискуссий вокруг нескольких вопросов, и в частности надписи на польском языке на центральной плите: «Здесь лежит польский воин, павший за Родину». Именно вокруг этой надписи уже более 10 лет идут споры, и чтобы объяснить их природу, следует углубиться в историю — польско-украинскую войну в Восточной Галичине, начавшуюся сразу после распада Австро-Венгерской империи и провозглашения Западноукраинской Народной Республики (ЗУНР).
Ожесточенные бои поляков и украинцев за Львов начались в ночь с 31 октября на 1 ноября 1918 года. Сначала галицкие украинцы завладели городом, а потом ситуация изменилась. Сражения за Львов продолжались вплоть до 22 ноября, когда сечевые стрельцы были все-таки вынуждены оставить город… Как трактует события польский публицист Ян Липский: «Решила дело сила…» Результатом же этой войны стали многочисленные жертвы. Причем польских солдат погибло в несколько раз больше, чем украинских. Объясняется это тем, что в боях среди взрослых людей активное участие принимали польские студенты, гимназисты, бойскауты, юноши, которым было по 16—18 лет…
Первого польского солдата похоронили на кладбище 24 ноября 1918 года, а идея создания пантеона возникла в начале декабря 1918-го. Работы над созданием мемориала по проекту Рудольфа Индруха продолжались вплоть до 1939 года. Их разве что прерывала война с большевистской конницей Буденного, но строительство пантеона возобновили уже весной 1921 года. Как утверждают документы, на территории некрополя похоронено 2589 человек, среди них и 27 неизвестных солдат, среди которых не только павшие при «обороне» Львова, но и умершие в межвоенное время.
Надо признать, что до войны, когда Львов еще принадлежал Польше, это кладбище «Орлят» действительно было пантеоном славы польского оружия. Помпезная колоннада, могучие львы и торжественная надпись: «Защитникам Львова и юго-восточных окраин (кресов) Речи Посполитой». Сюда приходили в праздничные дни, здесь возле львов фотографировались. А после войны, когда Львов вошел в состав Советской Украины, кладбище стало постепенно не только утрачивать былое величие, но и разрушаться. Причем пострадала не только милитарная и национальная символика, разворовывались и надгробные плиты. А апогей наступил 25 августа 1971 года, когда мемориал начали уничтожать техникой, сровняв гусеницами даже могилы неизвестных солдат…
С 1989 года, а в основном во времена независимости Украины начались переговоры о восстановлении мемориала и работы по упорядочению территории. Однако уже в 90-м году как-то все затормозилось, застопорилось. Дату же открытия кладбища называли уже несколько раз. В 2000-м текст, который якобы был протокольно согласован между Киевом и Варшавой и должен был быть выбит на центральной плите, звучал так: «Неизвестным польским воинам, геройски погибшим за независимость Польши». На открытие мемориала должны были приехать 21 мая президенты Польши и Украины. Но открытия не состоялось, президенты остались дома. За пять дней до назначенной даты Львовский городской совет напомнил о своем предыдущем требовании: надпись должна быть именно такой: «Неизвестным польским воинам, погибшим за Польшу», без слова «геройски» и напоминаний о польской независимости. На что Александр Квасьневский отреагировал кратко: львовская настойчивость «духовному единению и партнерству между Украиной и Польшей, нашими народами, не содействует».
В общем сегодня вопрос с открытием военного кладбища вышел на первый план украинско-польских отношений и определил разнополярность мнений не только в Польше и Украине, но и в самом Львове, где многие считают, что нужно пойти полякам на уступки, учитывая, что Польша стала едва ли не единственным адвокатом Украины при решении вопроса ее вступления в Евросоюз.
Если благодаря годам упорного труда и с Божьей помощью с вопросом надписи как-то определились («Здесь лежит польский солдат, павший за Родину»), то камнем преткновения остался меч. Ведь кроме колоннады и центральной надмогильной плиты, мемориал включал еще памятники американским летчикам и французским пехотинцам. Теперь, после подписания протокола, Городской совет вернется и к увековечению их памяти. Предлагается такая надпись на польском языке: «Французам, павшим в борьбе за Польшу в 1919— 1920 годах, и американцам, павшим в борьбе за Польшу в 1919— 1920 годах». Однако, повторяю, еще был меч — символический меч Болеслава Храброго из мрамора. Польша настаивает на его восстановлении, и именно это сегодня остается предметом главных споров. С помощью этого меча-щербца Болеслав Храбрый якобы захватил Киев в 1017 году, ударив им в киевские Золотые ворота. И украинская сторона расценивает попытку его восстановить признаком унижения.
Еще в январе 2000 года президенту Кучме известные львовские ученые, политические и общественные деятели направили письмо. Они, в частности, писали: «Польская сторона ставит целью не восстановление военных кладбищ, а пытается создать пантеон польской славы и доблести тем, кто топил в крови Западноукраинскую Народную Республику и стал причиной многолетней оккупации западноукраинских земель».
После того как открытие мемориала во Львове не состоялось, в Польше звучали разные мнения. В христианско-националистических кругах — голоса недовольства и возмущения. Однако были и те, кто понял решение львовских депутатов и письмо общественности. Среди них был и Яцек Куронь, политик, демократ, который много лет не занимая ни одного из властных постов все равно оставался одним из духовных лидеров Польши. Ныне покойный Куронь в свое время, понимая протесты львовян, предложил следующую надпись: «Героически погибшим в борьбе за независимую Польшу и Украину в братоубийственной войне». Христианско-националистические круги Польши резко осудили Куроня, а депутаты Львовского совета присвоили ему звание почетного львовянина.
В этом материале можно приводить еще много интересных мнений, причем часто противоположных. Однако, к чести львовян все больше людей разделяет мнение известного писателя Юрия Андруховича: «Нельзя распалять патриотизм образом врага, причем врага исторического, который сегодня принадлежит к немногим настоящим союзникам Украины».
Авторитетный львовский историк, профессор, доктор исторических наук Юрий Сливка в значительной степени все расставляет по своим местам: «Украина много веков назад утратила свою государственность. А в период Первой мировой войны, когда многие народы поднялись на борьбу за свою независимость, поднялся на борьбу и украинский народ. Но оказалось, что уже на протяжении веков оккупанты считали захваченные земли своими. Россия — Малороссию, Польша — Восточную Галичину и Волынь; Венгрия — Буковину и Приднестровские земли. И украинцы уже не имели территории, на которой могли бы самоопределяться. Украинское национальное движение с самого начала вошло в конфликт с теми государствами, в составе которых на протяжении веков находились эти земли. Ярче всего это проявилось в Западной Украине, когда в процессе распада Австро-Венгерской империи украинцы задекларировали государственную независимость украинских земель — Галичины, Буковины и Закарпатья. На этой почве и началась польско-украинская война в ноябре 1918-го. Польская сторона считала, что эти земли принадлежат Польше, а украинцы выступили за создание ЗУНР. И то, что польская молодежь взяла оружие в свои руки, скорее, не было ее виной, потому что эти дети были уверены, что воюют за родные земли, и не вина украинской молодежи, как утверждают польские шовинистические круги, а именно трагедия украинского и польского народов. Ведь и польская, и украинская молодежь были воспитаны в духе патриотизма. Это именно трагедия наших народов и относиться к ней надо как к другой эпохе, когда ничего уже нельзя изменить, но можно дать правдивое и мудрое объяснение. Другое дело, что политические силы, в частности молодого Польского государства, не выявили надлежащего понимания украинских национальных интересов, а исходили только из своих территориальных притязаний. Украинцам некуда было деться: Россия выразила свои претензии на Малороссию, Надднепрянскую Украину, Польша — на Галичину.
Для Украины борьба за независимость и соборность всегда означала борьбу за свое национальное самосохранение. Открывая военные захоронения на Лычаковском кладбище, мы выступаем за то, чтобы окончательно сломать исторические стереотипы относительно польско- украинских отношений и таким образом почтить национальное достоинство польского и украинского народов».
Теперь немало будет зависеть от львовских депутатов, от львовской общественности, которая, надо признать, немало сделала для победы оранжевой революции, которая среди других принципов задекларировала развитие самоуправления и соблюдение прав территориальных общин. По всем законам Украины, право на окончательное решение вопроса военных погребений на Лычакове должна также иметь львовская городская власть, которая, к слову, не раз демонстрировала свою независимость от Киева по делу кладбища Орлят. И кое-кому сегодня кажется, что для сохранения своего лица городской совет ждет, чтобы Президент его лично попросил...
К счастью, диалог проходит, и в нем четко выписывается трегольник — Варшава, Киев, Львов. И каждый из них идет по делу Лычаковского кладбища на уступки — никто сегодня не подвергает сомнению тезис, что мертвые солдаты должны быть не только похоронены в землю, им должна быть отдана дань уважения. Июнь 2005 года покажет, стали ли реальными для нас всех принципы взаимопонимания и толерантности. Однако есть еще один вопрос, о котором нельзя не вспомнить — и касается он не польских военных захоронений на Лычакове, а адекватного чествования памяти героев Украинской галицкой армии. Ведь невыразительные обелиски, буквально прилепленные на маленьком пятачке, свободном месте после построения мемориала польским солдатам, вызывают грусть и скепсис — нужно ли было чествовать память героев УГА именно здесь и таким, мягко говоря, скромным образом. Своей дани уважения борцы за независимость скорее ждут на Янивском кладбище, где похоронены сотни погибших.
Владимир Середа, председатель объединения обществ депортированных украинцев из Закерзонья, член городской комиссии по увековечению памяти жертв войны и политических репрессий говорит: «Львовяне ждут, что приезд президентов Польши и Украины состоится по такому сценарию: сначала оба возложат венки на Янивском кладбище, а потом вместе — на Лычакове. На Янивском кладбище хоть и нет соответствующего памятника (думаю, он скоро там будет), но, к счастью, восстановлены кресты на могилах воинов УГА.
Нам бы очень хотелось, чтобы во всем сохранились основы взаимности и паритетности. Очень хорошо, что в подписанном протоколе идет речь не только о львовском кладбище, но и о местах погребения украинцев на территории Республики Польша, нуждающихся в уважительном отношении. Речь идет о 44 позициях. Во имя реального примирения и взаимопонимания и в связи с 60-летием трагической гибели 366 украинцев в селе Павлокома необходимо торжественно открыть там надмогильный памятник и установить монумент примирения. Павлокома, по моему мнению, — это тест на пути к реальному примирению на человеческом уровне.
В минувшее воскресенье в Павлокоме состоялась массовая панихида, в которой участвовал Митрополит УГКЦ в Польше Иван Мартыняк. И было бы хорошо, чтобы на украинские средства (мемориал на Лычакове построен на средства польской стороны) был установлен величественный памятник в Павлокоме. Пепел Павлокомы, Стщалково, Вадовице, Берестя, Ласкива, Сагриня, Васылива и еще многих и многих сел стучит в наши сердца. Помните об этом, как помните о таких понятиях, как благородство, умение прощать и способность протягивать соседу руку дружбы с чувством уважения».
