ЖИЗНЬ ОТДАТЬ... ЗА ГУСЕЙ

Как известно, гуси спасли Рим. А житель небольшого
волынского городка Горохова Петр Гулюк, спасая своих гусей, и не задумывался,
что в то же время он спасает своих земляков от одной из наиболее тяжелых
за последние годы напасти: местечковых воров.

«Героем нашего времени» бывшего дежурного районного управления
Службы безопасности, а после сокращения безработного Петра Гулюка сделала
беда. Темной январской ночью, как раз накануне Рождества на его двор в
четвертый раз наведались воры. На этот раз им не удалось набить мешки дармовой
курятиной или откормленными гусями. Первой на звуки сигнализации, которую
хозяин поставил летом, выскочила его жена. И... залилась собственной кровью
от удара чем-то по голове. В шоке Петр забежал в дом, схватил охотничье
ружье и, целясь по ногам нападающих, выстрелил...

И на утро — не скажешь, что проспавшись, ибо сна уже не
было, — стал в Горохове знаменитым: он первый за долгие годы почти безрезультатной
борьбы с грабежами погребов, подвалов и хлевов дал серьезный отпор ворам.

ПРЕСТУПЛЕНИЕ...

Воры наведывались к Гулюку три раза. В 1998 году — перед
Новым годом и в 1999-м — перед Рождеством и Пасхой. Когда те «клиенты»,
как говорит Петр Васильевич, были первый раз, у него как раз подросли индюки.
И тогда на снегу также был точь-в-точь такой же след — от маленькой ноги
или подростка, или женщины.

— Заелся я и поставил в хлеву сигнализацию. Полгода никто
не беспокоил, ибо воры также не дураки, знают, что в это время мясо растет,
а уже на зиму имеешь себе готовый продукт! Новый сезон открыли они у меня
в ночь с третьего на четвертое января 2000-го...

Мы побывали в Горохове через неделю, но рассказать спокойно
о том, что произошло той памятной глухой ночью, Гулюку было еще тяжело.

— В Америке, читал, возмещают и моральный ущерб. Такое
пережить!.. Когда зазвонила сигнализация, было ровно три часа. Пока сообразил,
в чем дело, на улицу выбежала жена. А я, как был в одних трусах, так только
надел тапки и бушлат набросил — и за ней. Вижу, женщину бьют. Один грабитель
«чеченку» на глаза натянул, а его соучастница под парня была переодета.
Не знаю, почему, но я начал кричать: «Стой! Стрелять буду!» Один нападающий
бросился ко мне, замахнулся... Они думали, вероятно, что женщина — это
я, ноги же голые... Если бы я не отпрянул в сторону и он попал бы мне в
голову, а не в плечо, то с женой они бы скоро расправились. Закопали бы
нас где-нибудь в снегу и до утра всю избу обчистили бы.

Пережитый стресс, от которого долго потом не можешь отойти,
не дает Гулюку спать. Ночью, рассказывал, по несколько раз просыпается
от того, что его всего трясет.

— Все борьбу веду! — горько шутит.

Два раза в ту ночь Гулюки звонили по телефону в милицию,
хотя здесь утверждают, что, вероятно, ошибались номером. Звонили по телефону
и в районную больницу, на «скорую», где им ответили, что одна машина на
вызове, а другая поломана.

— А как же воры? Вы же кого-то ранили?

— В ружье был один патрон. Целился словно в сторону, чтобы
припугнуть, но ведь дело было темной ночью, мы все метались около хлева.
Воры не убегали, а нападали. А после моего выстрела со всех ног бросились
на берег, что куда! (Изба Гулюка на улице Набережной, над речкой).

Ни ночью, ни утром Петр Васильевич не знал, мог только
догадываться, кто были те грабители и попал ли он в кого-то. Но, зная,
что стрелял, вынужден был заявить в милицию.

...И НАКАЗАНИЕ

В милиции долго не думали. Дионисия и Николай Скопенко,
к которым в первую очередь пожаловали правоохранители, в Горохове известные
люди. Не один раз привлекались к уголовной ответственности за бытовые кражи,
знакомы с тюрьмой. Где-то два года назад, рассказывают местные жители,
со двора Скопенко милиция вывезла награбленного добра целых две бортовых
машины: от домашнего консервирования и бутылей с самогоном до газовых плит.
Ничем не гнушались... Однако ворам фартило: каждый раз попадали под очередную
амнистию.

Целые годы и месяцы страдали местные жители от набегов
обнаглевших воров. В последние месяцы не было ночи, чтобы у кого-то не
украли либо домашнюю птицу, либо консервацию, либо какие-нибудь кормы.
Даже у местного батюшки все запасы подчистили. Однако с поличным воров,
которые действовали, как показывает случай с Гулюком, очень нагло, остановить
не удавалось ни разу. Украденную птицу Скопенки вывозили на рынки соседней
Львовщины: Сокаля, Червонограда. И теперь бы лови ветра в поле, если бы
Гулюк Дионисию не подстрелил.

— Мы пришли к ней с милиционером, она лежит в кровати.
Дети говорят, что мама гриппует. А на одеяле же — кровь... Если бы ей не
сделали операцию, говорят, до утра и концы бы отдала.

В голосе Гулюка нет ни капли сочувствия к подозреваемым
в преступлении (преступниками их, как известно, может назвать только суд!).

— Говорил мне один человек, что якобы Кучма такой указ
выдал, что в Америке существует. Когда к тебе в двери лезут и не говорят,
кто, то имеешь право через двери в него стрелять. Потому что свое добро
и свою жизнь защищаешь!

К поступку Гулюка в Горохове относятся, как он говорит,
«однозначно»: те, кого еще не обворовали, удивляются, как можно в человека
стрелять.

— А если бы меня прибили или жену, то что бы было? И целился
я в сторону. Не хотел же застрелить! — горячится человек.

Другие же, к кому воры уже делали свои «ходки» (а таких
— полгородка!), — его поддерживают.

— Наверное, я мог бы за эту неделю спиться, — смеется Петр
Васильевич. — Все могарыч предлагают за то, что хоть так наказал воров.
А медсестры из больницы говорили, что Дионисия, очнувшись, не покаялась:
«Воровала, — говорит, — и воровать буду!»

* * *

От тех драматических событий в Горохове прошло много времени.
Таял снег, сделали еще одну операцию подстреленной воровке, так как дроби
Гулюк нагнал ей немало. Скоро должен состояться суд, но Скопенки, ходят
слухи в городке, опять попадают под амнистию.

С той январской ночи в Горохове больше не украли ни одной
курицы или гусыни, почти не было «налетов» на свиней и чужие подвалы.