К числу знаменательных вех в истории мировой космонавтики наряду с первым полетом человека в космос и высадкой на Луну по праву относится и первый выход человека в открытое космическое пространство. Сегодня исполняется 40 лет с того дня, когда житель планеты Земля — советский космонавт Алексей Леонов — впервые покинул космический корабль и вышел в открытый космос. Это уже намного позже космические полеты и работа в открытом космосе стали чем- то привычным в нашей жизни, а в те дни каждый полет представлял собой новое достижение в развитии космонавтики и был праздничным событием не только для страны, чьи посланцы штурмовали Вселенную, но и для всего человечества. Однако не всегда общественность знала, какой ценой достигается очередная победа в космосе, — чтобы не портить праздничного настроения, официальные лица скрывали подробности космических полетов, оставляя «за кадром» возникшие нештатные ситуации, которые зачастую могли стоить космонавтам жизни. О том, как проходил тот исторический полет «Восхода-2», с какими «сюрпризами» пришлось столкнуться в космосе и на Земле Павлу Беляеву и Алексею Леонову, о героизме, мужестве и выдержке космического экипажа рассказывает Геннадий ПОНАМАРЕВ, заслуженный испытатель космической техники, полковник в отставке, 30 лет прослуживший в инженерно-испытательных частях космодрома Байконур.
18 марта 1965 года с первой стартовой площадки полигона Тюра-Там (космодромом Байконур он станет позднее) стартовал корабль «Восход-2» с командиром корабля Павлом Беляевым и вторым пилотом Алексеем Леоновым. Должность «второй пилот» в советской и российской космонавтике была применена первый и последний раз. В ходу были «инженеры-исследователи», «бортинженеры». Перед полетом экипажа Беляева в космос был запущен беспилотный «Восток». Но из-за нерасчетной работы систем корабля сработала система АПО — аварийный подрыв объекта: так называли космический корабль во всех практически инструкциях и рабочих документах. Не было классики испытательной работы — удачного пуска беспилотного корабля или серии пусков беспилотных кораблей. Экипаж Павла Беляева отправлялся в полет без предварительно проведенных успешных испытаний. В дальнейшем мы обожжемся, и очень больно, трагически, повторив такой же подход к полету первого космического корабля серии «Союз», потеряв Владимира Комарова, но это — отдельная тема.
Программой полета был предусмотрен первый в истории мировой космонавтики выход человека в открытый космос. Перед пуском корабля главный конструктор ракетно-космических систем Сергей Королев просил-убеждал Алексея Леонова: «Ты выйди и войди, ничего не выдумывай только». Леонов согласился: он еще не знал, какой восторг вызовет у него космос со своими красками (а ведь Леонов — художник) и какую злую шутку с ним сыграет эйфория бездонного космоса, позволившая ему рассмотреть сразу всю страну — от Кавказа до Камчатки. А на стартовой позиции Королев отзовет в сторонку буквально на мгновение П. Беляева и что- то коротко ему скажет, буквально несколько фраз. Уже много позже стали известны некоторые подробности этого разговора перед посадкой на корабль. Утверждают, что Беляев получил строгие инструкции от Королева о порядке действий командира, если случится что- то из ряда вон выходящее с Леоновым в открытом космосе. Например, если Леонов не сможет войти в корабль, то его следовало оставить в космосе, чтобы спасти жизнь хотя бы Беляеву. Леонов, узнавший все это позже, до сих пор не может поверить в такой поворот событий, утверждая: «Да Паша лучше застрелился бы, чем пошел на такое». Такая светлая вера в высокие личностные качества Беляева делает честь Леонову. У Королева и Беляева уже никогда не спросишь, а Леонов свою точку зрения высказал раз и навсегда.
Когда космический корабль «Восход-2» совершал второй виток вокруг Земли, «Алмаз» — такой позывной был у Леонова — согласно программе полета, вышел через специальный шлюз в космос. Вышел, присел на срез тубуса шлюза, посмотрел на сказочную картину космоса и доложил командиру: «Кавказ подо мною!» Действительно, Кавказ и Черное море были под ним. Одновременно просматривалась вся огромная страна — вплоть до Камчатки. Сняв крышку с объектива киноаппарата, фиксирующего исторические кадры выхода человека в космос, Леонов по- мальчишески запустил ее в космическую бездну. Желтое Солнце было совсем иным, чем при виде его с Земли. Светофильтр не очень-то защищал от буйства красок космоса. В дальнейшем, после исторического полета, Леонов создаст целую серию картин, отразив в них все, что он увидел в открытом космосе. Однако красота космоса скрывала в себе и опасность — длинный пятиметровый фал, связывающий Леонова с кораблем, в условиях невесомости «зазмеился», обволакивая космонавта и конструкции корабля. Одно неосторожное движение в пространстве без опоры вызывает вращение космонавта, что и произошло с Леоновым и привело к соударению космонавта с корпусом корабля. К счастью, шлем с остеклением и фильтром касательный удар выдержал...
Не зря так настойчиво внушал Королев Леонову — только выйти в космос и войти в корабль: космические «приключения» на этом не закончились. Леонов снимает кинокамеру с крепления на корпусе корабля и делает попытку уложить ее в специальный боковой карман, но скафандр раздулся и клапан кармана стал единым целым со скафандром. Значит, решил Леонов, буду плавно заталкивать кинокамеру в тубус шлюза. Толкнул кинокамеру, и она вплыла в шлюз. По инструкции Леонов должен был входить в шлюз ногами вперед, держась руками за специальные поручни на срезе тубуса, чтобы закрыть за собой крышку тубуса. Но раздувшийся скафандр не позволял этого сделать. В нарушение инструкции Леонов стравил давление в скафандре и вновь начал протискиваться в шлюз диаметром 90 сантиметров головой вперед. Пульс у него в этот момент по показаниям телеметрии достиг 190 ударов в минуту! Пот заливал лоб и глаза, почти ничего не было видно. Кисти рук выскочили из перчаток, стопы ног вышли из сапог скафандра. К тому же, корабль вот-вот должен был войти в тень, и Беляев требует-просит Леонова успеть войти в корабль до наступления кратковременной космической ночи. А тот упорно ползет на коленях к люку, толкая кинокамеру вперед. Как летчик- истребитель, хорошо знающий, что результаты успешной атаки фиксирует кинопулемет, он делал все для того, чтобы затолкать камеру в люк корабля. Нет фотопленки с результатами атаки — нет успешной атаки, и никто тебе на слово не поверит. (Хотя гораздо позже поверили американцу Юджину Сернану, который после выхода в открытый космос из корабля «Джемини-9» при возвращении выронил кассету с пленкой в космос). За несколько минут до входа в тень Леонов успевает ввалиться в люк и задраить его.
Как только Беляев доложил Королеву, находящемуся на полигоне Тюра-Там, что Леонов уже в корабле, в кабине корабля неожиданно начало падать давление и воздух стал уходить из спускаемого аппарата. Следовало срочно прекращать полет и немедленно садиться на Землю. Вслед за падением давления наступила следующая нештатная ситуация: после отстрела уже ненужного шлюза корабль потерял стабилизацию, и его закрутило вокруг продольной оси. Час от часу не легче: в таком положении нельзя было сориентировать корабль для осуществления посадки таким образом, чтобы двигатель был направлен против бега корабля. Иначе корабль вместо импульса на торможение может получить импульс на разгон, перейдя на более высокую орбиту, а топливо для повторной попытки торможения уже израсходовано. В такой ситуации спасти корабль и жизни космонавтов было бы невозможно.
Центр управления полетами молчал, одна нештатная ситуация дополнялась другой, тут пока не до советов и рекомендаций. Группа аналитиков лихорадочно работала над оценкой ситуации. А тут еще вышла из строя аппаратура для образования двухкомпонентной дыхательной смеси, и для дыхания космонавтов стал поступать только чистый кислород. Малейшая искра при замыкании или размыкании даже контактов реле — и взрыв с пожаром внутри малого объема кабины корабля был бы неизбежен. (Такой случай имел место впоследствии у американцев 21 января 1967 года, когда в результате короткого замыкания в бортовой аппаратуре космического корабля «Аполлон-1» во время наземных испытаний погибли трое астронавтов). А экипаж «Восхода-2» поджидала новая беда: при подрыве пироболтов, при помощи которых шлюз крепился к конструкциям корабля, пороховой смесью запорошило бленды датчиков солнечной ориентации. Основная, солнечная система ориентации вышла из строя, вследствие чего автоматическая ориентация корабля, а следовательно, и посадка стала невозможной. Оставалась только надежда на посадку с помощью резервной, ионной системы ориентации, которая в реальном полете еще ни разу не испытывалась.
Командир корабля доложил на Землю о новой нештатной ситуации и попросил разрешения на посадку при помощи ионной системы ориентации. Юрий Гагарин, осуществлявший связь с экипажем «Восхода-2», посмотрел на сидящего рядом с ним Сергея Королева, который по громкой связи слышал все ведущиеся переговоры между ЦУП и экипажем. Королев, который до этого момента не вмешивался в процесс управления полетом, проанализировал ситуацию и через 30 секунд принял решение: молча, кивком головы дал «добро» на спуск и посадку «Восхода-2» в режиме ручного управления при помощи ионной системы ориентации. Гагарин, не пряча свои эмоции, тут же скомандовал Беляеву: «Паша! Валяй вручную!» А больше «валять»-то было не на чем. Беляев — бывший командир эскадрильи морской авиации, самый старший среди космонавтов по возрасту — в этой ситуации оставался спокоен и по военному выдержан. Сориентировав вручную космический корабль, он посадил его, как потом оказалось, в глухую тайгу в 180 км от города Пермь. То, что они сели на своей территории, космонавты определили по звездному глобусу, показывающему текущее географическое положение корабля, что сняло трудную для них проблему: крайне нежелательно было, мягко говоря, оказаться на чужой территории.
Приземлились в тайге, мороз — минус 25. От волнения и перенапряжения оба космонавта мокрые, как мыши. Прямо на морозе сняли с себя скафандры и нижнее белье, отжали его досуха и сразу же надели на себя. Отпороли ножом, входящим в неприкосновенный аварийный запас (НАЗ), от скафандров жесткие части многослойной экранно-вакуумной теплоизоляции и привязали их к телу стропами от парашюта в качестве накидок. Затем спичками из НАЗ разожгли костер и стали ждать, пока аварийно-спасательные партии, посланные на поиск, найдут их. Секретную документацию следовало сжечь согласно инструкции, а вот корабль, уже в качестве военного имущества, необходимо было передать, что называется, из рук в руки. Как люди военные, они понимали, что маховик поиска раскручивается долго, и настроились на длительное сидение в тайге.
Так оно и было. И если по Всесоюзному радио объявили, что после посадки в тайге экипаж отдыхает на обкомовской даче, то ТАСС проявил выдержку и держал паузу, как ее держит хороший актер, в ожидании, когда космонавтов эвакуируют из тайги. Первыми, кто их обнаружил, была партия, в состав которой вошли начальник испытательной группы космических кораблей полигона Тюра-Там майор Владимир Беляев и начальник испытательной монтажной команды старший лейтенант Сергей Артемов. Они и приняли корабль, и доставили его на полигон, куда прилетел и экипаж.
Только 23 марта Москва торжественно встретила героев космоса. А штаб поиска продолжал решать новую задачу — найти спасательные партии, заблудившиеся в тайге при поиске космонавтов. К счастью, нашли всех.
