Каждый день множество киевлян и гостей столицы проходят мимо дома № 43 по улице Владимирской, что напротив Золотоворотского сквера, не подозревая, что в 1889 году здесь родился выдающийся певец и актер Александр Николаевич Вертинский. В этом доме прошли его детские не совсем радостные годы: в пять лет он уже остался круглым сиротой. После смерти родителей Александр и его старшая сестра Надежда воспитывались у родственников. Самыми радостными впечатлениями детства для Александра Вертинского была музыка, которую он слышал на улицах города, а также пение церковного хора во Владимирском соборе и песни слепых кобзарей, которые пели в киевских дворах. Так проходило его музыкальное образование.
В самый канун Первой мировой войны Александр Вертинский со своим другом, художником Александром Осмеркиным переезжает в Москву, так как считал, что в Киеве его возможности были исчерпаны. В Москве сбылась его юношеская мечта — с 1912 года Вертинский стал сниматься в кино. И когда в 1915 году состоялся его дебют как певца, он уже был известным киноартистом. До своей эмиграции в 1919 году Вертинский снялся в 18 фильмах, некоторые были поставлены по его собственным песенкам.
А. Вертинский много работал в эмиграции, и его творчество было известно во многих странах мира. Удивительно, какой внутренней, притягательной мощью обладал его голос. Хотя Вертинский и не имел поставленного певческого голоса, но правда и жизнь в его песенках умиляла и радовала сердце.
Вернувшись в 1943 году из эмиграции, Вертинский начал петь на Родине. Чтобы установить певцу ставку гонорара, его пригласили на тарификационную комиссию, чтобы выяснить, есть ли у Вертинского какие-либо награды за творческую деятельность. Но на все вопросы по поводу наград, грамот, свидетельств об участии в конкурсах и т. п. Вертинский ответил: «Увы, ничего, кроме мирового имени».
«Мировое имя у Вертинского действительно было и, как ни крути, в этом есть нечто загадочное. Мировое имя у певца, лишенного сильного и красивого певческого голоса — да что там! — почти безголосого и в молодые годы, а возраст, отточив мимику и жесты, голоса не прибавил, — у певца, который явственно, чуть ли не подчеркнуто картавил, слегка шепелявил, вообще — неправильно произносил добрый пяток или полудюжину звуков и немного в нос пел то манерные, то трогательные песенки... Мировое имя? Загадка!» (Мирон Петровский. Городу и миру. — Киев: Радянський письменник, 1990).
За несколько лет до смерти судьба приводит Вертинского в родной город — город его детства. Здесь, на киностудии им. Довженко он снялся в двух фильмах: «Пламя гнева» в 1955 году (режиссер Т. Левчук) и «Кровавый рассвет» в 1956 году (режиссер А. Швачко).
В набросках своей речи к премьере фильма «Пламя гнева» Александр Вертинский написал:
«Мои дорогие земляки! Мои дорогие киевляне!
Сегодня мне хочется сказать вам то, что не имеет прямого отношения к данному фильму и к моей работе над этими двумя ролями, которые я сыграл в картине «Пламя гнева», но что играет главную роль в моем появлении на экранах Украины — вообще. Дело в том, что я, как вам, вероятно, известно — украинец — по рождению и к тому же киевлянин. Я родился, учился, воспитывался в этом чудесном, неповторимом городе. Я вырос на берегах Днепра, на этой богатой, привольной, цветущей земле, которой нет равной в мире! Я — киевлянин. Вот тут, недалеко, против Золотоворотского сквера в доме № 43 по улице Короленко, бывшей Большой Владимирской, — я родился. Каждый камень этого города — я знаю. Каждый каштан — был при мне еще юношей, а теперь он высокий, кудрявый, раскидистый красавец-мужчина! И в ветвях его поют соловьи! Совсем не важно, как я сыграл свои роли в этом фильме! Не мне об этом судить! Но важно то, что сыграл я их на украинском языке. Вот этим я горжусь...
Наталья Михайловна Ужвий как-то на съемке сказала мне: — «То, что вы выучили язык, это еще понятно — язык можно выучить, но откуда у вас подлинные украинские интонации?»
И тогда, чуть не плача от радости, я ответил ей: — «Да ведь я же здесь родился! Это же моя Родина!...»
В это же время Вертинский, как бы предчувствуя, что жизнь его завершается, под влиянием нахлынувших чувств, пишет стихотворение. В нем Александр Николаевич признается в любви к родному городу — городу, который дал ему жизнь, городу, который принял его после стольких лет скитания, городу, который вернул его в детство:
Киев — Родина нежная,
Звучавшая мне во сне,
Юность моя мятежная,
Наконец ты вернулась мне!
Я готов целовать твои улицы,
Прижиматься к твоим площадям,
Я уже постарел, ссутулился,
Потерял уже счет годам...
А твои каштаны дремучие,
Паникадила весны —
Все цветут, как и прежде могучие,
Берегут мои детские сны.
Я хожу по родному городу,
Как по кладбищу юных дней,
Каждый камень я помню смолоду,
Каждый куст — вырастал при мне.
Здесь тогда торговали мороженным,
А налево — была каланча...
Пожалей меня, Господи,
Боже мой!..
Догорает моя свеча!..
