И сегодня, когда минует уже 56 лет со дня окончания Великой Отечественной войны, события тех военных времен все еще остаются объектом многих научных исторических исследований. Одной из наиболее болезненных тем, вокруг которой ведутся дискуссии на страницах многих изданий, является роль ОУН и УПА во Второй мировой войне. Так, недавно на страницах «Дня» собственные исторические выводы об их деятельности изложил известный историк, профессор Станислав Кульчицкий. Сегодня с ним полемизирует наш читатель — киевский политолог Константин Жолковский.
Среди проблем, вокруг которых бурлят страсти и в научной среде, и в средствах массовой информации, и среди представителей различных слоев населения, особенно старшего, «ветеранского» возраста, одной из наиболее острых является отношение к событиям Великой Отечественной войны, в частности, роли, которую в ней играли ОУН и УПА. Уважаемый профессор Станислав Кульчицкий в своей новейшей публикации («День» №48) осуществил еще одну попытку немного укротить противостояние сторонников различных точек зрения. При этом автор ссылается на то, что Украинская повстанческая армия и Советская Армия «имели одного общего врага — гитлеровский национал-социализм с его ударной силой — вермахтом».
Именно этот тезис не может не вызывать возражений. Наличие «общего врага» — это признак, присущий союзническим отношениям, а отношения между УПА и Советской Армией имели совсем другой характер. Оценка УПА неотделима от характеристики ОУН, которая стояла у истоков УПА. А ОУН уже накануне войны выступала как активный союзник, младший партнер национал-социализма и вермахта, о чем свидетельствуют неединичные факты. Во избежание возможных упреков по поводу использования предубежденных источников, позволю себе ссылаться только на издание (указывая номера страниц), позиции автора и издателей которого не вызывают ни наименьшего сомнения, — это монография Владимира Косика «Украина во время Второй мировой войны. 1938 — 1945», изданная Советом обороны и помощи Украине Украинского конгрессового комитета Америки (Киев — Париж — Нью-Йорк — Торонто, 1992).
Еще накануне начала Отечественной войны в Германии по инициативе ОУН были созданы два подразделения абвера — «Роланд» и «Нахтигаль». И когда почти 60 лет назад войска вермахта нарушили советские границы, в их составе были и эти подразделения. Батальон «Нахтигаль» под командованием Р. Шухевича, одетый в полевую форму вермахта, вошел во Львов, занял там стратегически важные позиции, в частности, радиостанцию. Следовательно, оуновцы вступили на землю Украины не как враги вермахта, а его партнеры, сообщники (стр. 153 — 160).
Следующей акцией ОУН было провозглашение 30 июня 1941 г. во Львове восстановления Украинского государства. В акте по этому случаю отмечалось: «Обновленное Украинское государство будет тесно сотрудничать с национал-социалистической Великой Германией, что под руководством Адольфа Гитлера создает новый строй в Европе и мире...», а Украинская армия «будет бороться дальше совместно с союзной немецкой армией» (стр. 573). Следовательно, намерения ОУН были очерчены четко и недвусмысленно.
Когда же фашистская верхушка отказалась от услуг новоявленного младшего партнера, ОУН не отказалась от антисоветского курса, и осенью 1942 г. была создана УПА, которую возглавил тот же Роман Шухевич, бывший командир «Нахтигаля». Правда, УПА осуществляла военные акции и против вермахта. К сожалению, итоговые сведения о масштабах этих действий отсутствуют (во всяком случае, у меня), а есть отдельные данные. Так, за последние два месяца 1943 года УПА провела 47 боев против немцев и 54 — против советских партизан (стр. 456). Нужно напомнить еще два красноречивых примера: боевики УПА в начале 1944 г. смертельно ранили выдающегося военачальника генерала Н. Ватутина, а в марте того же года казнили легендарного разведчика Н. Кузнецова (стр. 480, 482).
Необходимо учесть, что когда советские войска и партизаны вели ожесточенные, изнурительные бои с вермахтом, воины не различали и не могли различать, от чьей пули погибали их боевые товарищи — солдата вермахта или боевика УПА. И тех, и других воспринимали как врагов, которыми они и были. И потому считать, что у Советской Армии и УПА был общий враг, по-видимому, не очень корректно — хотя бы по этическим соображениям по отношению к погибшим. Все это и определило на очень длительное время весьма негативное отношение к ОУН и УПА, отношение, которое — никуда не денешься! — приобретало и излишне и неоправданно жестокие проявления. Об этом, кстати, речь шла во многих государственных документах, научных трудах, особенно в последнее время. А вот со стороны ОУН мне не приходилось читать или слышать признания своей вины, хотя бы самого малого намека на раскаивание.
Такими являются факты истории, и никакие, даже самые благородные рассуждения сегодняшнего дня не могут считаться достаточным основанием для их произвольного толкования.
