В начале марта в составе творческой группы Волынского телевидения, которая снимала документальную передачу об участии жителей Рожищенского района в спасении евреев от расстрела местного гетто в 1942-м году, я посетил и Переспу.
Туда меня привело письмо Мотио Одвака (смотри публикацию в газете «День» за 17.03.2017 г.) В нем он бегло упомянул, что во время встречи в Тель-Авиве тех, кого мужественная Волынь спасла от уничтожения, была и большая семья Мориса Лейкаха из этого села. Кто конкретно это сделал, Одвак не написал. Поэтому решил начать поиск. В сельском совете заинтересованно восприняли мое сообщение. Пообещали как можно быстрее уточнить у коренных старожилов, которых остались уже единицы.
Буквально через несколько дней секретарь Наталия Демидюк мне сообщила, что эта еврейская семья скрывалась у жительницы Переспы Шарупич Елены Николаевны. «К сожалению, — сказала Наталия Дмитриевна, — она уже давно умерла. Но в Луцке (обнадежила) проживает ее внучка Алла Жмурко-Подольчук. Запишите ее телефон». На мой звонок откликнулась сама Алла Николаевна.
— Как ни помнить эту страницу из истории жертвенного подвига моей бабушки и мамы Татьяны? — взволнованно ответила. — Я уже была в 10 классе, когда в 1964 году впервые по нашему адресу из Америки, из города Балтимора пришло письмо от господина Мориса. В нем он тепло благодарил бабушку Елену за ее благородный поступок и спасение. «Сколько будем жить, — писал, — столько с моей сестрой Эттой и женой Эттой и нашими дочками Индой и Шуламит будем вас помнить». Эти строки, говорит Алла, побуждали меня детально расспросить у родных о событиях периода фашистской оккупации.
Кратко изложу, как все было. Летом в 1941 году полицаи по указанию новой власти заставили местных евреев и тех, кого пригнали из гетто, работать на торфопредприятии. Временно они жили по домам крестьян. Когда же наступила осень, их опять погнали в райцентр в гетто. У нас, на хуторе, что ближе к Козину, и проживала семья Лейкахов. Бабушка Елена посоветовала им остаться.
В доме держать было опасно, потому что полицаи с жандармами время от времени проверяли, не прячут ли крестьяне евреев-беглецов. Хозяйки решили сделать для них тайник в скирде соломы, которую поставили за хлевом. Для этого с середины выбрали полову, которая там сохранялась. А в той пустоте обустроили жилье. Впоследствии, уже в канун зимы, к Шарупичам пришла еще одна еврейская семья — Мотеля Бейзера. «Бабушка с мамой, — говорит Алла Николаевна, — на свой страх и риск согласилась тоже их прятать в соломенной «хате». Всех взрослых с детьми было уже девять человек. Днем они находились в тайнике. Только вечером выходили на свежий воздух и наведывались в деревянный дом, чтобы постирать белье и ремонтировать одежду. Нехитрую сельскую еду для них бабушка ежедневно тайно передавала в ведре, которое якобы несла скоту или свиньям в хлев. Постояльцы пытались не быть обузой и старались как-то отблагодарить. Выполняли определенную домашнюю работу».
Когда же в 1943 году на Волыни партизаны развернули диверсионные действия, это заставило оккупантов усилить охрану железнодорожных путей, станций и мостов. В просторный дом Шарупичей (а в нем было пять комнат и два отдельных входа) староста назначил на постой группу немцев-тыловиков. Отсюда они уже ходили охранять эти объекты. Опасность ждала евреев и хозяев ежедневно. Несчастные люди вынуждены были целыми днями находиться в темном удушливом тайнике. Однажды, когда Морис неосмотрительно вышел на улицу, его заприметил односельчанин и донес жандармам. Те немедленно приехали и провели обыск в доме и хлеве. К счастью, его не обнаружили — он успел влезть на чердак, где сохранялось льноволокно и накрыться им. Так в постоянном страхе эти две семьи пережили долгих два с половиной года. А уже после войны через Польшу кто выехал в Израиль, а кто в США. Бейзеры впоследствии откликнулись из Тель-Авива, а Лейкахи — из Балтимора. Морис несколько раз присылал своим спасителям из Переспы подарки. В семейном альбоме семьи Подольчуков есть несколько фотографий членов большой семьи Лейкаха.
Копии писем от них вскоре пополнят экспозицию Рожищенского краеведческого музея. Сюда же уже переданы фотографии и свидетельства от семей Мотио Одвака и Абрама Цитвара, о которых газета писала раньше. Работники музея готовят теперь документальную экспозицию, посвященную трагическому юбилею Холокоста.
