ЧЕРНОБЫЛЬ: 20 ЛЕТ СПУСТЯ

Вчера исполнилось 20 лет со дня катастрофы на Чернобыльской атомной электростанции.

А сегодня мы предлагаем вашему вниманию подборку из нескольких «неформатных» материалов, посвященных Чернобылю. У всех этих материалов — одна общая предыстория. Как сообщал «День» (см. № 57), в первой декаде апреля студенты факультета журналистики Запорожского национального университета побывали в зоне отчуждения. Началось все с одной из книг из «Библиотеки «Дня» — «Две Руси», где студенты и их преподаватели прочитали выступление Лины Костенко «Украина как жертва и фактор глобализации катастроф» (в ней поэтесса, в частности, настаивала на изучении феномена чернобыльской журналистики). И закончиться это начинание должно тоже книгой, частью которой, возможно, станут и предлагаемые сегодня вашему вниманию студенческие впечатления.

Путешествие в город N, или Возвращение в будущее

В жизни нации есть даты и годовщины, которые помнит каждый человек, независимо от его характера.

Чернобыль — символ боли, слез, страданий и безысходности, сопровождавших жизнь советского населения. В наследие независимой Украине он оставил те же страдания, боль и слезы, а еще тысячи человеческих жертв и тридцатикилометровую зону отчуждения. Чернобыль — это три точки в нашем будущем... И только тот может понять, что такое будущее, кто вернется и познакомится с прошлым.

Студенты-журналисты Запорожского национального университета во главе с заместителем декана факультета журналистики Виктором Владимировичем Костюком задались идеей создать книгу под названием «Чернобыльская журналистика». Поэтому первой и главной нашей задачей стало посещение Чернобыля, Припяти, а также общение с ликвидаторами аварии на ЧАЭС и журналистами-чернобыльцами.

Собрав команду из молодых и инициативных, мы прибыли на место назначения. Первая остановка — контрольно-дозиметрический пункт «Дитятки» встретил нас грозной надписью «Запретная зона» и часовыми. Проверив документы, нас отпустили, но запретили останавливаться, пока не прибудем в Чернобыль. Как оказалось, из соображений безопасности.

Поражает лесополоса по обе стороны дороги, в чаще которой расположились брошенные и разваливалившиеся дома. Словно привидения, выглядывали они из-за деревьев и смотрели на пустые дороги разбитыми окнами.

Прибыв в город, мы обратились в государственное предприятие «Агентство информации, международного сотрудничества и развития «Чернобыльинтеринформ». Нашим экскурсоводом стал Владимир Вербицкий, работник и ликвидатор аварии на ЧАЭС. Как оказалось, сейчас в зоне отчуждения (а это 264 000 кв. км) проживают не только работники ЧАЭС, но и около 200 самоселов. Одни живут тут не постоянно, до 15 дней в месяц, а другие не знают другой родной земли для себя. Уровень радиации, по словам Владимира, умеренный, но наши меры предосторожности (платки и одежда) все равно не были лишними.

Еще дома, работая над будущей книгой, мы познакомились со многими причинами аварии, поэтому тут нас больше интересовало положение вещей на данное время. А оно отражается в таких цифрах: больше 2,5 млн. человек участвовало в ликвидации аварии, 90 тысяч — остались инвалидами. 15 800 семей получают материальную помощь из-за смерти кормильца.

Работников ЧАЭС оскорбляет отношение журналистов. Обычно только накануне годовщин те пишут о ликвидаторах, а в течение года даже не интересуются жизнью тех, кто ежедневно борется с радиационным врагом.

Продолжая беседу, мы приехали на КПП «Лелев», встретивший нас жужжанием дозиметра. Как оказалось, повышенный уровень радиации никак не отразился на работниках. Неподалеку от четвертого энергоблока кипела работа: работали подъемные краны, машины. Дозиметристы и рабочие, не обращая внимания на очередную экскурсию и дождь, занимались своим делом. «Большинство рабочих — это молодые люди, приезжающие, чтобы заработать денег. Мы в обязательном порядке рассказываем им о правилах радиационной безопасности. Нередко бывает так, что после ознакомления они отказываются, — говорит Владимир Вербицкий, — и за это нельзя осуждать. Еще до сих пор существует опасность, особенно для тех, кто работает у самого блока. Да и для рядового человека вопрос радиации всегда будет не до конца понятным, а поэтому — страшным».

Для того чтобы как можно глубже разобраться с тем, какие работы ведутся сейчас на станции, мы обратились к Юлии Марусич, специалисту информационного отдела ЧАЭС. На большом макете четвертого энергоблока она объяснила, где и как произошла авария, каким образом происходила ликвидация. Также особое внимание было уделено именно объекту «Укрытие». «При построении защитного объекта ученые и работники делали все возможное, благодаря чему «Укрытие» стало практически единственной, неповторимой защитой, не имеющей аналогов в мире. Но из-за температуры внутри реактора, лет и проблем с самими стенами четвертого энергоблока сейчас мы работаем над новой защитой. Она обойдется в 45 млн. долларов и, по оценкам экспертов, будет годна к эксплуатации более ста лет». Но, для сравнения, период полного распада радиоактивных элементов около 45 845 лет.

Как оказалось, средства, нужные для построения безопасного конфаймента (нового укрытия), выделяет как наша страна, так и иностранные государства: США, Италия, Франция и другие. Поэтому задействованы многие работники, работающие так же, как и 20 лет назад, посменно. Сроки построения еще четко не определены, но Юлия Марусич заверила, что люди делают все возможное для быстрого и качественного результата.

Далее наша дорога пролегла в Припять, город, где 27 апреля 1986 года началась эвакуация населения. «Чтобы не вызывать панику, опасную в такой ситуации, людям сообщали о том, что они должны взять деньги, документы и еду на три дня. Ежечасно по радио раздавались сообщения, а к каждому подъезду подъезжали автобусы», — вспоминает Владимир Вербицкий. Довольно естественно возник вопрос, почему же людям не рассказали об истинном положении дел. Как оказалось, правительственная комиссия и даже руководство станции не верили в такой уровень радиации. Дозиметры не фиксировали настоящие показатели потому, что не были рассчитаны на такой высокий фон.

Пока мы ехали, я пыталась представить себе, какой сейчас этот город... Чернобыль уже удивил меня, и чего-то подобного я ждала и от Припяти. Первоначальные размышления сводились к тому, что именно Чернобыль должен быть покинутым городом. А работники — жить в Припяти. Но тут нашу команду ждало одно из сильнейших впечатлений. Самых страшных.

Город, который когда-то был парковой зоной, сегодня вовсе зарос деревьями. Пустые, оставленные дома, разбитые стекла окон, следы не только выселения, но еще и массового вандализма.

С девятого этажа гостиницы «Полесье» когда-то открывался прекрасный вид на город, площадь, Дом культуры «Энергетик». Сегодня же — серые, пустые, замершие улицы. Город-призрак... Между плитами в полу гостиницы проросли молодые деревца, комнаты напоминали о жизни людей: брошенные вещи, газеты, одежда. Рядом с гостиницей находилось помещение, где работала правительственная комиссия по вопросам ликвидации аварии на ЧАЭС. Также брошенное помещение, где только поломанный металлоискатель остался свидетелем тех трагических событий. По иронии судьбы, 27 апреля была открыта детская площадка с электрическими машинками и каруселями. Целый день, в первый и последний раз, она бесплатно радовала малышей своими развлечениями и яркими красками. На следующей день она оказалась ненужной — населения в городе уже не было. Именно тогда и остановилось время...

Одна мысль постоянно преследовала нас: сколько же людей могло счастливо жить в когда-то красивом, зеленом городе Припять. Но два километра, разделявшие Припять и Чернобыль, стали расстоянием памяти, которое еще до сих пор не прошел каждый житель города. Потому что такое не забывается.

Посетили и памятник пожарникам-ликвидаторам. Его название четко говорит о том, что сделали бесстрашные профессионалы: «Спасшим мир». Поблагодарив за помощь работников агентства «Чернобыльинтеринформ», мы уехали оттуда — молча. Каждый из нас пытался осмыслить и обобщить все то, что услышал и увидел. Ощущения были разными. Но собственно я поняла: сколько бы не изучала эту тему, не знакомилась с воспоминаниями людей, побывавшими тут, никогда не поняла бы жизнь в зоне отчуждения. Я и в страшном сне не смогла бы представить разбитый, заброшенный и молчаливый город, который уже двадцать лет не слышал детского смеха и не видел счастливых лиц.

Получив значительную «дозу» информации и впечатлений, наша группа отправилась обратно в Киев, где нас ждала еще одна встреча. На этот раз у нас была возможность пообщаться с теми, кто рисковал жизнью для того, чтобы рассказать правду другим. Журналисты-чернобыльцы, члены Национального cоюза журналистов Украины, согласились встретиться с нами и поделиться воспоминаниями о своей работе весной 1986 года...

Во время нашего путешествия было собрано множество впечатлений, мыслей, фото- и видеоматериалов. Я считаю, что это путешествие дало нам неоценимый опыт. Добавим к нему желание, интерес, множество научных и журналистских материалов, значительное количество анализа и критики. И как результат, получим долгожданную книгу «Чернобыльская журналистика»...

Вышедшая из строя «машина времени»...

Чернобыль — это город, поражающий своим монументальным покоем. Тут грех не склониться в поклоне перед беcстрашием и смелостью ликвидаторов последствий чернобыльской трагедии.

Чернобыльская статистика неутешительна, а ведь еще же не учтены те, кто вследствие трагедии был лишен радости отцовства, и тех, кто унес свое горе за пределы Чернобыля и 30-километровой зоны. Говорят, ежедневно умирает около 50—70 ликвидаторов. То есть в год их умирает около 18—26 тысяч...

А город Припять! Словно машина времени, только что вышедшая из строя. Люди, попадающие в этот город, ощущают себя словно в другом измерении, в другой галактике, в каком-то полупотустороннем мире. Высохшие фигуры слоняются по пустынным улицам, а черные граффити танцуют на стенах какие-то страшные мифические па. Из полуразваленных стен домов иронично улыбаются фотографии преждевременно состарившихся детей. Везде опустошение... Огромное отличие Припяти от других городов заключается в том, что там полностью отсутствуют звуки: ни обычного городского шума двигателей, ни суетливой беготни животных, ни шелеста листвы, ни ветра. Он теряется в чаще леса — ведь незаросшей осталась только центральная часть города. Владимир Вербицкий рассказывает, что в прежние времена город был молодым и очень богатым. Средний возраст жителей составлял 26 лет, а рождаемость тут была самой высокой в Украине. В трех километрах от города находилась железная дорога и русло реки. Уже тогда в Припяти работал ночной магазин. Также тут были высокие отраслевые оклады — по 200—250 рублей в месяц. Обычный рабочий мог спокойно позволить себе ужин в ресторане. В Припяти буквально «разлетались» огромными партиями дорогие мебельные гарнитуры «Европа». У каждой четвертой семьи был собственный автомобиль, и у каждой, по желанию, — дачный участок. Очередь на квартиру составляла около тысячи человек, но максимум в течение трех лет квартиру получали все. Сюда приезжали работать по приглашению. В городе было высажено более пяти тысяч роз. Сейчас они, правда, переродились в шиповник, а тогда их позволяли срывать школьникам и всем, кому розы грели душу. Следующая остановка на нашем пути — Свято-Ильинская церковь, построенная по всем канонам православия. Батюшка поселился неподалеку и уже закладывает фундамент для другого храма. На доске объявлений им постоянно обновляется информация из газет. И наконец — лес, проросший сквозь дома, которые когда-то были частным жильем и очагом семейного уюта. Сейчас они — лишь часть покоя и пепла памяти о тех далеких страшных временах, когда шла кругом голова от безысходности и нужно было немедленно что-то делать... Убереги, Господи, от подобного бедствия!

Для них Чернобыль был войной

Авария на Чернобыльской атомной электростанции — это трагедия не только нашей страны, но и всего мира. За эти годы Чернобыль стал для человечества неким символом-предупреждением того, к чему может привести безответственность и беспечность людей...

В книге под названием «Чернобыльская журналистика» (которая должна стать итогом работы инициативной группы студентов первого — третьего курсов факультета журналистики ЗНУ во главе с заместителем декана факультета Виктором Владимировичем Костюком) планируется подать результаты исследования работы средств массовой коммуникации по освещению событий 1986 года, а также рассказать о тех журналистах, которые ценой своего здоровья, а иногда и жизни подавали информацию о ликвидации последствий аварии непосредственно с места событий.

В рамках работы над этой книгой седьмого апреля была проведена встреча с журналистами Чернобыля в Национальном союзе журналистов Украины в г. Киеве. Нам удалось встретиться и пообщаться со многими старшими коллегами, для которых чернобыльская трагедия стала главной темой их жизни.

То, что этой тематикой интересуются будущие журналисты, стало приятной неожиданностью для членов Ассоциации журналистов Чернобыля, которую возглавляет Юлий Васильевич Сафонов. Он встретил нас с нескрываемой радостью, и благодаря его заботе и стараниям официальная и такая долгожданная встреча превратилась в теплую дружескую беседу о тех страшных воспоминаниях и той боли, все еще живущих в сердце каждого из этих журналистов.

После краткого рассказа о каждом из присутствовавших журналистов, Юлий Васильевич поведал нам о том, как он попал в Чернобыль. Первая поездка произошла 12 мая 1986 года. Юлий Васильевич в то время работал в «Рабочей газете» в отделе информации. Тогда не хватало дозиметров, и вместе со знакомым инженером они везли их на станцию. Приборов было около восьмидесяти, и когда уже непосредственно возле станции они решили посмотреть на показатели этих дозиметров, оказалось, что все они выдавали разный уровень радиации. Уже позже появились дозиметры-карандаши и накопители, но узнать, сколько же рентген «схватил» каждый из них, сейчас уже невозможно из-за несовершенства техники для измерения уровня радиации, которая тогда использовалась.

Александр Григорьевич Побигай, выступавший следующим, акцентировал внимание на том, что сейчас наблюдается тенденция на приуменьшение влияния последствий аварии на здоровье не только ликвидаторов, но и жителей Украины, Беларуси, России и других пострадавших стран. Но эту информацию нельзя умалчивать. Журналисты обязаны — кто пером, а кто камерой — обращать внимание общественности на проблемы, связанные с последствиями влияния радиационного загрязнения вследствие аварии на ЧАЭС.

Рассказал Александр Григорьевич и о том, что в Чернобыль журналисты ехали добровольно, но тогда они не знали о той опасности, которой подвергались, работая в зоне. Туда ехали в рабочем костюме, а потом в этом же костюме ходили на работу. Ведь первая инструкция от Минздрава СССР о том, как вести себя после аварии на атомной станции, была издана только 7 мая. А информация о йодовом излучении, которое является одним из самых опасных, не была подана вовремя. А ведь очень много людей могли сохранить свое здоровье, если бы знали, как себя обезопасить.

Материалы журналистов поддавались жестокой цензуре. Всю информацию об уровне загрязнения и об опасности для жизни запрещалось подавать, каждая строчка тщательно вычитывалась.

Радиожурналист Николай Кузьмич Домнич был одним из первых журналистов, которые общались с эвакуированными из 30-километровой зоны людьми. Уже 28 апреля 1986 года в селе Дружное он записал материал об эвакуации, а 5 мая поехал непосредственно на атомную станцию. Сначала было немного страшно, но потом тянуло туда снова и снова. Хотелось посмотреть, как идут работы и что происходит на станции. Николай Кузьмич подготовил очень много материалов из Чернобыля, но все они поддавались жесткой цензуре, и с этим ничего нельзя было поделать.

Гусев Олег Петрович, будучи в то время корреспондентом газеты «Правда», проработал в зоне отчуждения 144 дня. Он писал о том, что происходит на атомной станции до самого закрытия саркофага. Олег Петрович имел специальный пропуск с надписью «всюду», который позволял ему находиться в местах, закрытых даже для некоторых работников. Коллеги завидовали ему, но это был пропуск, «приближающий к смерти», и не все тогда об этом знали.

Сегодня Олег Петрович является автором 16 книг на чернобыльскую тематику. Работа над книгами дает ему силы, чтобы жить.

Один из самых молодых членов Ассоциации журналистов Чернобыля Николай Иванович Хриенко побывал на 130-метровой точке, а именно — на трубе четвертого реактора. Но это произошло уже в 1989 году. Сразу после аварии ему не удалось поехать в Чернобыль из-за проблем со здоровьем. Впервые посетив Зону отчуждения, Николай Иванович был настолько поражен увиденным, что уволился из «Сельских вестей» и начал работать в «Вестнике Чернобыля». Это был уже 1990 год, и цензура не была такой жесткой. Журналистам разрешалось писать правду о масштабах и последствиях аварии. Материалы Николая Ивановича неоднократно перепечатывались в изданиях многих стран.

Свою историю нам рассказал и наш земляк Станислав Федорович Прокопчук. Он сообщил о русско-украинском проекте «Стабилизация», о состоянии укрытия четвертого энергоблока сегодня. Так же, как и других журналистов, никто Станислава Федоровича в Чернобыль не посылал, потому что ответственность за журналистов взять на себя начальство не решалось. Готовые материалы неделями лежали в Москве, но их не давали в печать. За свою работу Станислав Федорович получил Золотую медаль «За мужество и мастерство» в освещении Чернобыльской катастрофы, которой были удостоены всего лишь 32 журналиста. Половины из них сегодня уже нет в живых.

Очень тепло вспомнили собравшиеся журналисты инициатора создания Ассоциации журналистов Чернобыля Игоря Ивановича Заседу, которого, к сожалению, уже нет в живых. Членами этой ассоциации на сегодня являются 70 журналистов. С каждым годом их становится все меньше...