Как-то повелось оплакивать Киев. Мол, город, который погибает на наших глазах. Может, не как Помпеи, в один день, но по крайней мере с начала Второй мировой.
Я — коренной киевлянин — считаю, что не все так плохо, и не все достойно сожаления и слез. Киев был (и есть!) разным. И одно дело — жить в комфортабельных апартаментах где-то в Липках или хотя бы Латинском квартале, и навещать дебри старой Соломенки или Шулявки в порядке экскурсий, и совсем другое дело — жить в тех чащах.
Так было суждено, что я вырос на берегу летописной реки Лыбидь, которая несла (и несет) в Днепр нечистоты из доброй половины города. Поэтому чаще в этом контексте — плачей на реках Вавилонских — всплывают в памяти слова Т.Шевченко: «Не називаю її раєм, тії хатиночки у гаї...» Красноречиво и само название этого стихотворения — «Якби би ви знали, паничі».
Старосветская романтика — это колонка водопровода в квартале от дома, «вдобства», как говорила одна наша соседка, в противоположном углу двора — дровяное отопление... Правда, «садок вишневий» и клумбы цветов летом.
Тот старый Киев практически исчез, но для воплей не вижу оснований. Можно спорить о качестве архитектуры новостроек, но и фактор комфорта — таки не мелочь!
В воспоминаниях детства, а это 30-е годы ХХ века, запечатлелся вид нашего города тех времен, который служит основанием для сравнений и размышлений.
Время от времени в погожие осенние дни я любил пройтись по Батыевой горе, полюбоваться панорамой златоверхого Киева, а заодно посмотреть на лачуги, которые еще при царизме слепили себе кочегары и машинисты Юго-Западной железной дороги.
Ныне пришли новые времена, и наследники Независимости построили себе здесь многоэтажные замки, окружив их каменными стенами. Это и есть Нью-Киев?
Чаще и милее случается бывать в центре. Здесь каждый уголок окутан воспоминаниями давних лет. Каждый раз непременно останавливаюсь напротив кинотеатра «Україна», что на ул. Архитектора Городецкого. Здесь когда-то был цирк П.Крутикова — здание в стиле модерн. Самого его я не помню, сужу по фотографии. А вот некоторые эпизоды представлений там, а прошло уже больше 70 лет, и до сих пор перед глазами! «Железная дорога Золло», выходки клоунов.
Сейчас понятно — это были беззаботные детские радости на фоне печальных событий 1937—1938 годов. Еще до сих пор помню разговоры между нами — детворой о «врагах народа».
Оборачиваясь на 180о, вижу сквер. Он же — двор, для части домов Пассажа. И всегда возникает ощущение какой-то незавершенности. На мой взгляд, здесь должен был бы стоять памятник Павлу Скоропадскому. Ведь именно здесь в цирке (самая большая в то время аудитория в городе, 2000 мест) 20 апреля 1918 года на съезде Союза землевладельцев его провозгласили Гетманом Украины. Почти юбилей — 95 лет.
Я не историк, чтобы судить обоснованно- категорически, но выглядит так, что среди лидеров Украинской революции Скоропадский больше всех и с пониманием дела приложил усилия к созданию Государства, заботясь, в первую очередь, об образовании и науке. Учредил Академию наук (сегодня это НАНУ), Академическую библиотеку (сегодня — НБУ им. В.И.Вернадского), три украинских университета и сотни две гимназий.
Но нам свойственен, привитый большевиками, пролетарско-батрацкий менталитет. Если аристократ, владелец земель, заводов, железных дорог и тому подобное, то классово чуждый элемент, который подлежит искоренению.
Что касается места для монумента, то оно и центральное, и камерное. Ведь все руководители в конечном счете проиграли. Что уже здесь увековечивать, но хотелось бы вспомнить и отдать должное.
В этой связи вспоминаю конную статую Н.Щорса на бульваре Шевченко. Чем он такое заслужил? Ведь воевал в составе РК КА против Армии УНР. То есть своей родины! Не он один, но что мы воспеваем, что сеем в головах юношества!?
Лучше бы здесь и дальше стоял памятник графу Бобринскому. Он, по крайней мере, содействовал развитию экономики края. Слово «Украина» тогда не употребляли.
Кто-то может заметить: чего это автор так увлекся личностью Гетмана? А дело в том, что, странным образом, пути наших семей, не скажу пересеклись, но прикоснулись.
Моя сестра — Ариадна в начале войны была студенткой. Не удивительно, что в 1942 году ее загребли на работы в Германию. Думаю, ей еще повезло. Она попала в хозяйство бауэра (по-нашему, по-видимому, кулака?) близ Берлина. По отношению к Киеву это как Боярка или Ирпень. Конечно — кони, коровы, огород, а еще в придачу корчма. Тяжелая ненормированная работа, но Ада, как и остальные пленники, по крайней мере, не голодала.
Как-то, весной 1943 года, на подворье появилась достаточно большая компания — Гетман Скоропадский со свитой. Может, они хотели подальше от бомбардировок союзников отметить 70-летие Гетмана, которое приходилось на 15 мая? Между прочим, в этом году наступит его 140 годовщина, почти «круглый» юбилей. Но это между прочим...
Ясновельможному представили работников из Украины. На Марусю из Донбасса он взглянул, а к Аде, которую представили как «Племянница господина Романюка» (Романюк Леонид Павлович (1898—1984) — родной брат нашей с Ариадной матери. На его надгробии на кладбище Bound Brook, что в штате Нью Джерси, высечено: «Сотник Армії УНР, посол до Сойму Карпатської України». Было такое однодневное государство. Но это уже другая сага) обратился лично, спросив: «Что там говорят обо мне в Киеве»? И здесь усердная воспитанница пионерии и комсомола не стушевалась: «Що скоро падає»!
Мужчины по своим делам перешли в зал. Ада осталась наедине с женой Гетмана, и они проговорили часа два, все о Киеве и киевлянах. Post factum Ада заметила, что пани Александра осанкой, манерой говорить напомнила знакомый ей с детства типаж — интеллигентная пожилая киевская пани.
Здесь что-то не так. Ведь жена Гетмана была дочерью министра внутренних дел России — Ивана Дурновo и, наверное, росла и воспитывалась в Петербурге. Весьма возможно, в каком-то из Институтов благородных девиц. Ну а все институтки имели общие черты — результат унифицированного образования и воспитания. Наконец, и я еще застал в Киеве представительниц этого типажа — обломки старого мира.
Подводя итоги, прихожу к выводу, что нашей самой большой потерей является не трухлявая застройка конца ХІХ века, а наша старая интеллигенция. Потому что эта прослойка общества обретает кондиции в течение, по крайней мере, трех поколений. А пока, «Маємо, що маємо»!
Леонид ИВАНЕНКО, Киев
