Три года тому назад («День» № 62 от 9 апреля 2010 г.) мной было сформулировано предположение, что «бело-голубые» начали кампанию манипулирования сознанием украинских граждан, продуцируя симптомы одновременно и пророссийского, и проевропейского геополитического курса, параллельно давая и Брюселю, и Москве надежду на то, что Киев будет продвигаться именно в его/ее направлении. За минувшее время, украинский правящий режим, по его словам, окончательно определился — идем в Европу, сначала хотя бы в виде ассоциации с ЕС. И подготовка к подписанию договора о такой ассоциации должна восприниматься как правдивость правительственных намерений. А подписание меморандума с Таможенным союзом должно восприниматься как тактический шаг, направленный на решение конкретных экономических ситуативных вопросов, и не больше. То есть теперь нет оснований считать, что власть с помощью проевропейских шагов маскирует свое настоящее намерение: привязать Украину к евразийскому (по сути, к российскому) цивилизационному пространству. Однако некоторые властные шаги в языково-культурном направлении провоцируют к слову «якобы», когда идет речь о ее обнадеживании относительно окончательности европейского выбора.
Не так давно Министерством образования и науки было внедрено обязательное требование к соискателям кандидатских и докторских диссертаций иметь в списке публикации, где изложены основные результаты их исследований, хотя бы одну, обнародованную за рубежом. На первый взгляд, идея прогрессивная: действительно, достижения украинских ученых должны внедряться в мировое научное пространство и от него же получать оценку. К сожалению, общий уровень знаний украинскими учеными западных, а тем более восточных языков дает мало оснований надеяться, что они будут способны завоевать своими публикациями страницы европейской или американской научной периодики. Даже среди ученых, которые свободно читают англо-, франко- или немецкоязычную научную литературу, не так много тех, кто владеет научным стилем в соответствующих языках, чтобы подать статью в зарубежные издания. Причина простая — ограниченный характер непосредственного общения с зарубежными учеными на их языках. Но это не так вина, как беда всей нашей науки, лишенной средств на зарубежные командировки, длительные стажировки, организацию международных конференций, прием зарубежных ученых. Даже приобретение западной научной литературы и периодики — огромная проблема, в т.ч. для Центральной научной библиотеки НАН Украины.
Нетрудно предусмотреть, что выполнение требования, поставленного Минобразования, соискатели будут осуществлять в том научном пространстве, где доминирует также иностранный язык, но тот, которым они достаточно овладели, то есть в научном пространстве бывших советских стран — в первую очередь в России и Беларуси. Соискатели по обществоведческим специальностям к тому же еще должны для гарантии публикации включать «внутреннего цензора», учитывая особенности современного российского и белорусского обществоведческого дискурса.
Ходят слухи, что по инициативе Минобразования готовится требование к изданиям отечественной научной периодики помещать параллельно с украино- или русскоязычными текстами также и англоязычные. Нетрудно предвидеть, что в пространстве научной периодики будет оставаться довольно ограниченный круг имен — только те, кто сможет подавать качественные англоязычные тексты. Под словом «качественные» имею в виду такие, над которыми не будет смеяться западный читатель. А опасность такого смеха, а то и хохота, вполне вероятна, если посмотреть на англоязычные аннотации многих авторефератов кандидатских и докторских диссертаций. Правда, можно отдавать свои статьи на перевод профессиональным знатокам иностранных языков и тем самым поощрить в Украине новый вид бизнеса. Но воспользоваться услугами переводческих фирм смогут только представители зажиточных слоев, что сделает науку делом «мажорным» в социальном и минорным в психологическом смысле.
Для большинства ученых, особенно старшего поколения (с которыми, кстати, связаны основные достижения отечественной науки), соглашение об ассоциации с ЕС не ликвидирует автоматически языковой барьер. Тогда нужно напрячь все ресурсы на то, чтобы новые поколения украинцев вырастали с достаточным знанием как можно большего количества европейских языков. Осуществима ли эта задача, когда Минобразования настаивает на том, чтобы среди вторых иностранных языков в школах все больше распространялся русский? Чем вызвана такая забота о русском языке, если ассоциация с ЕС должна открыть пространство для расширения контактов украинцев с европейцами? Знают ли в Минобразования о настоящих геополитических намерениях власти что-то другое, чем о них заявлено официально? Может, в Министерстве точно известно, что власть определила украинской науке судьбу — быть частью российской науки и только через русскоязычное научное пространство приобщаться к западному научному знанию, как это было в предыдущие века? Тогда обязательный дубляж отечественных статей на английском языке будет представлять собой обычный европодобный камуфляж, потребность в котором отпадет, когда состоится репродукция украинских поколений с недостаточным знанием европейских языков.
Проевропейский курс, если он в действительности исповедуется властью, должен быть направлен в первую очередь вовнутрь страны. В языково-культурном вопросе это означает: четко и откровенно показать, для какого из цивилизационных пространств власть будет готовить будущие украинские поколения — для европейского или евразийского.
