Февральские события в мариупольской исправительно-воспитательной колонии для несовершеннолетних, связанные с групповым побегом заключенных, привлекли внимание общества к проблемам, которые накопились в нашей пенитенциарной системе. Публикуя сегодня письма Анатолия Сопильника из Мариуполя, имеющего определенный опыт работы в системе исправительно- трудовых заведений, и киевского педагога Валентина Бондаренко, мы приглашаем наших читателей и экспертов высказать собственную точку зрения по вопросам, поднятым в этих письмах.
Недавно в Мариуполе произошло чрезвычайное событие, которое всколыхнуло покой не только приморского города. 13 февраля в детско-исправительной колонии малолетние узники осуществили мятеж, избили охрану, подожгли штаб, пробили каменную стену и в количестве 78 человек сбежали на свободу. На помощь администрации с опозданием прибыли спецназовцы, милиция, войска и дружинники. Но парни определенное время находились в бегах, «гайдамачили» в лесах, на частных дачах и колхозных скирдах. Пассажиры маршрутных автобусов междугородного сообщения не могли понять, кто там блуждает в поле — охотники или людоловы.
Припоминаю, как в 1986-м из новообразованной Мариупольской женской колонии убежали две молодые осужденные. (Я тогда работал там начальником медицинской части, и место своей работы, чтобы не шокировать родственников словом тюрьма, шутя называл «пансионатом благородных девиц».) Тогда это было чрезвычайное событие союзного значения. Приехал замминистра МВД Украины, прибыло много служащих внутренних войск, и через два дня беглянок нашли на морском пляже в компании веселых мариупольских парней. Изловленных «птичек» опять бросили в «клетку», то есть в ШИЗО (штрафной изолятор), и мне приказали их обследовать. Кроме тахикардии, множества следов от поцелуев и запаха шампанского, никакой компры и контрабанды не было. На мой вопрос, почему убежали, ведь до «звонка» оставалось две недели, одна из девушек ответила: «На улице такая красивая весна, и нам захотелось свободы...». «Каникулы в раю» стоили беглянкам еще пять лет неволи с переводом в зону усиленного режима.
Тогдашнее ЧП произошло по невнимательности охраны и из-за несрабатывания сигнализации. Социальных причин для побега не было: советская власть традиционно заботилась о благосостоянии «строителей коммунизма» как на свободе, так и в лагерях — кормила, обувала и одевала.
Нынешний случай является симптоматичным. Он совпал с заострением политико-экономического кризиса, который на совести новейших «реформаторов». Хотя я уже более 11 лет не работаю в системе МВД, но знаю, что в местах «не столь отдаленных» процветает безработица. Из-за того, что из бюджета не поступают нужные средства, — плохое питание, и осужденные находятся на самообеспечении. Из-за маленькой зарплаты среди работников исправительных учреждений наблюдаются коррупция, взяточничество и недисциплинированность. События в Мариупольской ВТК — не случайные, а закономерные, поскольку, как говорят, рвется там, где тонко.
Что же угрожает парням, которые находятся в конфликте с обществом, изолированные от него, искалеченные им и, возможно, уже им потерянные?
Вспоминаю разговор с пожилым офицером, который заканчивал службу в женской колонии, а до того всю жизнь работал в нашей местной ВТК начальником отряда. В 1982 году в этой детской колонии также был большой мятеж со всеми атрибутами: массовое неповиновение, захват заложников, пожар, применение самодельного оружия, разрушение сооружений и т.д. Власть применила оружие, военную силу, и восстание жестоко придушили. Всех мятежников пропустили между двумя длинными рядами военных, которые дубинками, ногами и кулаками провели политико-воспитательную работу, а потом — кого в больницу, кого в медсанчасть, остальных — под замок. Но перед администрацией и руководством МВД встал вопрос: как нейтрализовать лидера колонии, или, как говорят на жаргоне, «руля зоны»? Избиение, запугивание, новый срок здесь не проходят, ибо он останется вожаком, даже если будет переведен в любую другую зону Советского Союза. «Кумы» (особисты) предложили очень эффективный и проверенный способ: в присутствии осужденных взяли веник, окунули его в парашу, а потом перекрестили им «руля», касаясь лица. После этого, по зэковским законам, такой человек считается «опущенным», т.е. принадлежит к самой низкой касте.
Не исключено, что и нынешний бунт закончится таким же «чистилищем». Но я считаю, что хватит уже карать «стрелочников», лечить симптомы, а не саму болезнь. Ведь уже пришло «время лечить» (Эклессиаст, 3:3).
