...Мы стоим на самом берегу Днепра — а с Печерска зацветает над Киевом праздничный салют. Руслан Вениаминович вслух комментирует: «Так... скорость звука... расстояние до нас... через 19 секунд ожидайте еще одного цветка в небе». Точно! Можно сверять часы!
Наш сосед по даче — бывший летчик-истребитель первого класса. Когда летом небо разрезает беленький шнур следа от реактивного самолета, Руслан долго стоит с задранной вверх головой, а потом вздыхает с сожалением: «Ох, как я бы сел и сейчас за штурвал!». «А не забыли, где какой указатель?» — люблю допытываться у него. «Да ты что, Мария! Тридцать лет миновало с той поры, как последний раз сидел в кабине, а и сейчас с закрытыми глазами я мог бы рассказать о всей панели управления».
И у меня нет никакого сомнения в том, что наш сосед не потерял прежних навыков первоклассного военного летчика. Была бы такая возможность — я бы также отважилась взлететь в управляемой им машине: в надежности бывшего летчика могут сомневаться разве что те, кто его не знает.
Судьба Руслана Кашубского — как приложение к учебнику по отечественной истории. Родился в Киеве, окна родительского дома смотрели на Мариинский парк. Мама работала озеленителем Мариинского. Однажды (когда хозяином Украины был Никита Хрущев) дали Руслановой матери команду нарезать в парке букет самых лучших роз на день рождения какого-то начальника. Срезает мама цветы — а тут голос: «Зачем уничтожаешь такую красоту?». Обернулась на голос: перед ней стоит Никита Сергеевич. Не удивилась: в центре Киева Хрущев ходил без охраны и пешком. Мама и отвечает: так и так, мол, дали команду... Одно слово, рассказывает Руслан Вениаминович, дали тогда хороший нагоняй тому, кто хотел цветами из Мариинского парка сделать кому-то приятное. «Пусть покупает на базаре», — резюмировал Хрущев.
В годы войны, зеленым подростком, Руслан был связным между киевским подпольем и черниговскими партизанами. «Знаешь, почему я так люблю животных? — иногда спрашивает и здесь же отвечает Руслан. — Когда я без отдыха брел по снегам и бездорожью, больше всего боялся встретить людей. А зверей тогда не боялся. Даже было легче, что, вон там виднеются волчьи следы. Значит, людей поблизости нет. Ночью залезал в звериные ямы — и там дремал до утра».
А уже после войны, когда дядя Вася посадил хлопца за штурвал учебного аэроплана в Киевском аэроклубе, Кашубский понял, что штурвал — его судьба.
Как и с первого раза понял, что девушка из Батайска, которую он встретил на танцах, — также его единственная судьба.
... Вы давно видели счастливых супругов? А я вижу почти ежедневно с весны до поздней осени — пока дачный сезон, пока Руслан Вениаминович и Анна Александровна, — нет, не так — Руслан и Аннушка, как пчелки, не отдыхая, копают, удобряют, полют, маринуют, помогают соседям.
Но нет, они не пчелы. Они все-таки два белых лебедя, которые обнимают своими крыльями друг друга, и согревают, и заботятся.
«Знаешь, Мария, — говорит Анна Александровна. — Жили мы в гарнизонах в Грузии, долго жилы в Германии, Мукачевом, ожидала я его, когда Руслан транспортировал истребители в Венгрию в 56-м. А веришь ли, больше всего боялась ночной тиши в небе. Ночные полеты — это тогда для летчиков была норма. А раз есть звук в ночном небе — значит, все хорошо, все живы, летают. Иногда мне казалось, что я точно знаю звук именно его машины. Но не было большего страха, большего паралича сознания, чем когда летают-летают, и вдруг — мертвая тишина... Сколько трагедий было на нашем с Русланом веку... на глазах. Так, вечером сосед помахал рукой, а через несколько часов — под домом машина с командиром полка и черным известием. Чтобы я когда-нибудь легла спать, пока Руслан не вернулся из ночных полетов, — никогда!»
«А знаешь, — в другой раз рассказывает мне Руслан, не догадываясь, что я об этом уже знаю, — захожу, было, перед утром на посадку — и вижу, честное слово, вижу наше единственное окно, в котором на весь гарнизон — свет: знаю, Аннушка ждет... Трижды заглядывала мне в глаза смерть в небе, но — верь или не верь, — я знаю, что меня спасала Аннушка».
Я никогда не слышала, чтобы он назвал ее как-то проще или не так нежно. Только Аннушка. Изредка — Анюта. В прошлую зиму Кашубские отпраздновали золотой юбилей своей семейной жизни. Это такое красивое, необычное, ба даже — раритетное семейство, что я всех, кто сомневается насчет единственной любви в жизни человека, знакомила бы с Русланом с Анютой. Для душевного комфорта и уверенности.
Моя мама, когда хочет немного уколоть папу, спрашивает: «А ты меня любишь так, как Руслан Аннушку?!» А они с папой, слава Богу, тоже не очень далеко от золотой свадьбы.
«Ты знаешь, Мария, я на этой неделе пережил такой шок, что думал, он для меня обернется инфарктом, — делится тайно Руслан. — Когда я возвращаюсь с работы, Аннушка всегда смотрит в окно. А на этот раз ее в окне не было. Можешь себе представить, как я летел по тем ступеням!». Руслану есть почему волноваться: у Анны Александровны — тяжелая форма сахарного диабета. Она каждую минуту может потерять сознание. Уже много лет Руслан сам ей делает уколы. В общем, его жизнь подчинена жесткому расписанию жены, которая целиком зависима от инсулина, потребленных калорий и жестокой диеты. Он уже и сам привык к диетической еде, к разделенным на «до» и «после» инсулиновых часов.
А он еще работает: Аннушке нужны качественные продукты, а пенсия бывшего летчика-истребителя несправедливо мизерна. Потому что увольнялся, видите ли, в запас Руслан еще по старым законам. Вот и приходится работать. Но станция переливания крови «Укрзалізниці», мне кажется, в ближайшее время не отпустит своего хозяйственника. Потому что сказать, что у Руслана золотые руки — значит сказать скупо и неточно. Это я знаю по себе. Когда на даче если не водяной насос «закапризничает», то ключ для консервирования «взбунтуется», к кому тогда идет вся улица? К Руслану, конечно!
Сегодня Руслан Вениаминович Кашубский отмечает красивый юбилей — 75 лет. Я знаю, какая нежность будет преобладать в этой семье сегодня: как всегда.
И сегодня чрезвычайно хорошо и мне. Потому что я знакома с человеком чрезвычайного трудолюбия, невероятной верности и доброй души.
Если у вас есть такие знакомые — порадуйтесь за них. И позавидуйте белой завистью: поверьте, таких — не очень много в нынешнее циничное временя.
