Как и все уважающие себя столицы, Вена пытается удовлетворять культурные потребности не только своих жителей-австрийцев, но и гостей. С такой задачей она справляется успешно, хотя все это, конечно, стоит денег. Впрочем, как говорил австрийский сатирик Карл Краус, что-то истинно интересное в жизни человек может увидеть бесплатно. В этом смысле недавно повезло и мне...
Но все по порядку. Среди чеченских беженцев на Западе оказался без матери, отца и документов двенадцатилетний Адам — парень с более чем сложным для своего возраста характером. Чтобы Адам смог вернуться из Вены к родителям в Грозный, мне пришлось с ним посетить консульство Российской Федерации.
В рабочем помещении российского представительства, как раз там, где люди стоят у окошек за визами, то ли по просьбе сверху, то ли по инициативе снизу сотрудники консульства устроили фотовыставку под крупной, сделанной по-английски надписью: «Грузинский геноцид в Южной Осетии». На фото — пылающие дома, беженцы, разрушенный Цхинвали...
Я встал в очередь у одного из нужных мне окошек, но одним глазом присматривал за озорником Адамом, ни на минуту не приходившим в состояние покоя. По дороге в консульство, в трамвае, он, например, уже поставил меня в сложное положение. Когда возле Адама начала опускаться в кресло молодящаяся дама в светло-розовой куртке, мой подопечный, не отрывая взгляда от окна, вынул изо рта жвачку и мгновенно подложил ее женщине. К счастью, она сразу ничего не заметила, а мы сошли на следующей остановке.
Пока я стоял у окошка, Адам взял со столика для посетителей журнал «Вена по-русски», хотя читать по-русски он не умеет, так как в школе учился только здесь и потому говорит по-немецки. Потом, вызвав раздражение охранника, который при входе на проходной зачем-то отобрал у нас мобильные телефоны, мой подопечный начал на ощупь интересоваться устройством кондиционера. В конце концов меня попросили «присмотреть за мальчиком». Я, конечно, пытался присмотреть, и когда через пару минут Адам, уткнувшись в фотовыставку, стал рассматривать «грузинский геноцид», на всякий случай забрал у него ручку, которой он уже пытался рисовать нехорошие картинки на обивке сиденья в трамвае. Мальчишка против этой моей реквизиции никак не возражал. А минут через пять, после безмолвного созерцания фотографий, он подошел ко мне и спросил: «A эти фотографии — это Чечня?..». Вот взять бы да и послать мальчишку с этим вопросом к охраннику или даже к самому консулу. Но я — неисправимый ученик Макаренко — не решился. А зря...
