Странное впечатление иногда производят дискуссии о месте Украины и украинцев в современном демократическом мире. Якобы до 1991 года украинцы не имели иного демократического опыта, кроме казатчины. А как же народные веча в Киевской Руси? Пусть и было у них ограниченное, совещательное влияние на формирование политики правящих (и господствующих) классов, но ведь и являлись они определенной школой демократического управления. И хотя у нас еще сохраняется марксистский стереотип о государстве как аппарате насилия и принуждения верхних классов общества (в средневековье — феодалов и духовенства, сегодня — буржуазии и духовенства), но и в так называемый доклассовый период истории люди как-то объединялись в определенные сообщества — род, племя, союзы племен и тому подобное. И решали свои общие проблемы — сначала на общем собрании всех взрослых членов рода, племени, потом на представительском вплоть до общегородского веча включительно.
До вторжения воинственных соседей-варягов славяне не имели государства как аппарата насилия. Не было у них и рабства как развитой общественно-политической формации. А те рабы, которые у них имелись, после определенного срока или сами освобождались (выкупались), или их освобождали. Так разве это не демократия?
И пусть современные политологи как угодно называют этот период нашей, и не только нашей, истории — первобытным коммунизмом, первобытнообщинным строем, но ведь это было демократическое общество. И как-то оно управлялось. Поэтому и демократия, и социализм для украинцев — это не просто новые красивые слова. В глубине души мы все социалисты. Даже так называемые правые партии в Украине декларируют себя в качестве представителей и защитников социально ориентированного рыночного уклада общества. Поэтому можно сказать, что разделение украинских партий на правых и левых очень условное.
А относительно казатчины — то это был также не совсем демократический, а, можно сказать, становой, военно-демократический строй. И казаки на своих советах могли не только выражать недоверие тем должностным лицам, которые не справлялись с возложенными на них обязанностями, но и казнить их.
Конечно, я не призываю немедленно судить всех отставных политических деятелей, потому что это уже будет не демократия, а диктатура. Но и забывать о том, что расплата за грехи может быть не только на том, но еще и на этом свете, нельзя. Как гласит латинская пословица: «Dura lex sed lex — закон строгий, но это закон». И действует он на всех членов общества. И диктатура закона может быть не менее жесткой, чем диктатура одной партии. Казацкий обычай посыпать новоизбранному гетману или кошевому голову землей не значил его унижения, а был лишним напоминанием о том, чтобы тот не очень отрывался от земли, от народа.
Кстати, выборными были тогда все должности, включая и судей. Поэтому представлять назначение судей сначала на 10 лет, а потом пожизненно как последний «писк» европейской демократии — это забывать об украинских демократических традициях. А за Высшим советом юстиции можно оставить функцию рекомендовать кандидатуры судей для избрания.
