Я уже давно ничего не пишу о политике. Надоело. Да и писать — зря тратить свое время. Потому что те, кто должны слышать, не слышат (или ничего не читают), а если слышат — не понимают. Тогда зачем? Но есть несколько вопросов, о которых нельзя молчать. Несмотря на все экономические, социально-политические и множество других, не менее важных, аспектов в украинской политике продолжают существовать наболевшие — и то слишком — проблемы, которые могут быть названы одним словом — «совковость». Как на уровне так называемой политической элиты (если у нас такая есть), так и на уровне ежедневной бытовой психологии.
Действительно, перед развалом Союза водитель трамвая, слесарь, учитель, врач в Вильнюсе, Риге, Москве, Ташкенте, Киеве получали разные деньги. А сейчас? Прибалтика является составляющей ЕС со всеми привилегиями «золотого миллиарда». Что, там украинские черноземы? Или кувейтская нефть? Или, может, еще что-то? Пятнадцать лет независимости. И — что? Не буду говорить, что привело к нашей независимости. Здесь надо читать Станислава Кульчицкого и историю Народного Руха.
А проблемы? Проблемы есть. И от них никуда не денешься. Первая из них — языковой вопрос, который всегда стоял при возникновении национальных государств. Например, кардинал Ришелье в первый день своего премьерства собрал всех губернаторов и четко им объяснил: одна Франция — один король — одна нация — одна армия — один язык. Кто не согласен — топор. Не согласившихся не нашлось. Хорошо, кто-то может сказать, что это почти средневековье... А сейчас? Все очень просто. Проедьтесь по цивилизованной Европе. При всех экономических льготах Евросоюза все книги на иностранных языках, кроме словарей и учебников, которые ввозятся во Францию, Германию и другие страны ЕС облагаются двойной пошлиной и двойным налогом на прибыль. А у нас?
Я вспоминаю, когда ансамбль АВВА заработал свой первый миллион долларов, исполняя песни на шведском языке, налог составлял 25%, а когда тот же АВВА заработал миллион долларов, исполняя их на английском, налог вырос до 75% (варшавская «Культура» еще в советские времена). Разве что маленькая ремарка: даже шведское правительство не могло потратить эту денежную разницу по-другому, кроме как на развитие национальной музыки.
Не так давно мэр Москвы Юрий Лужков — что, казалось бы, угрожает русскому языку в Москве, — подписывает указ о запрете рекламы, вывесок и так далее на улицах Москвы не на русском языке. Хотелось бы, чтобы и мэр Киева подписал подобное постановление. Не дождетесь! Слышите, на каком языке выступает новый мэр? Какой народ, какое государство он представляет?
Агрессивность — без преувеличения — пятой колонны иностранного государства не следует преувеличивать. В конечном счете, никто ничего не скрывает. Людмила Путина откровенно утверждает, что границы российских интересов совпадают с границами распространения русского языка. В таком случае интересы какого государства представляете вы, господа Кушнарев, Янукович, Витренко и многие другие? Как решить эту проблему? Нам подсовывают Европейскую хартию региональных языков или языков меньшинств, которая, вспомните, была создана для защиты именно исчезающих языков Европы. Русский язык исчезает? Не существует государства, где он является государственным?
Вспомним исторические прецеденты. В 1918 году, после развала Австро-Венгерской монархии, Чехословакия получила независимость. Избрали парламент, президента — Томаша Масарика. Возьмем шестой том последнего московского (советского) издания Карела Чапека — его мемуары, где он вспоминает, что в 1918 году в Праге на родном — чешском — языке он мог поговорить аж с четырьмя людьми. Через год все кардинально изменилось. Все стало чешским. Вы слышали хоть раз от спикеров нашей Верховной Рады Ивана Плюща, Александра Мороза или Владимира Литвина, если какой- то депутат начинает выступать на не государственном языке, слова «выключите микрофон!»? То-то и оно... Как это делалось в Чехословакии — история знает наверняка. Но и в Италии, и..., и... Упреки — если есть — к Леониду Кравчуку, но и Виктору Ющенко не грех бы поучиться.
Мы знаем право наций на самоопределение и независимость. Любой ценой, нас и до сих пор пытаются учить демократизму, уважению к альтернативным мыслям. А как в их цивилизованном мире? Почитаем историю Соединенных Штатов. На следующий день после подписания мирного договора и признания независимости Соединенных Штатов Великобританией все коллаборационисты (т.е. те, кто сотрудничал с британской колониальной администрацией) были или посажены на корабли и отправлены к матушке-Британии, или за северную границу — в Канаду. Все просто. Считаешь своей родиной другую страну — живи там. В этом аспекте разве необходимо отметить важное решение Сената США о рациональном статусе единственного — английского языка.
Наконец — церковный вопрос. Я не буду много говорить, но вспомню апостола Павла: для нашего Господа одно слово на родном языке дороже, чем пять тысяч слов на чужом. Или же такое: не Москва крестила Киев, а Киев Москву. Чья же Церковь материнская? Не буду повторяться, что так называемая Украинская православная церковь Московского Патриархата является только одним из инструментов имперского колониального влияния Москвы на Украину. И вы скажете — или сторонники, или оппоненты — что это неправда? Есть вещи принципиальные. И правдой есть только то, что отвечает действительности. Припоминаю, Уинстон Черчилль говорил, что лучшей политикой является правда. Во всяком случае, никто не схватит за руку.
Московская церковь всегда была инструментом Московского государства. Я даже не говорю о том, что около 60 процентов приходов Московской Патриархии находится в Украине, а, следовательно, сама Украина в значительной степени финансирует свое порабощение. Но известно и другое. Московский Патриархат всегда понимал только язык силы. Так было при татарских ханах, так было при Петре I, так было после 1917 года. Вспомните патриарха Тихона. А откуда так называемая катакомбная церковь?
В конце концов, о каноничносте... Самопровозглашение Московской Митрополией Патриархии — и то сразу, как Византия потеряла государственность — а, следовательно, и силу. И присвоение — другого слова не подберешь — Киевской митрополии в конце XVII столетия методом «кнута и пряника» в Украине, а в Стамбуле — огромными взятками, и то не стесняясь. Воистину, честь и совесть эпохи... И не стыдно — не дождетесь!
А если бы Президент Украины (тогда Л. Кравчук — позволим себе пофантазировать) в 1992 году собрал всех епископов (ну не выветрилась у них память Объединительного Собора 1946 г. во Львове) и предложил им: или единая Украинская Поместная Церковь, или — за хутор Михайловский. Никого бы не расстреляли — не сталинщина же. Но результат был бы однозначным. А так.... Мы сами не хотим быть свободными.
И последнее — на сегодня — но не на завтра. Ветераны ОУН-УПА снова опозорены — теперь уже на уровне якобы народного Президента. Я никого не хочу обижать. Но назовем все своими именами. Положим руку на сердце и спросим себя: что это было — Вторая мировая или Великая Отечественная война? И если быть честными и принципиальными, то нужно честно и принципиально ответить: два хищника, два тирана, два тоталитарных режима — фашизм и коммунизм, Гитлер и Сталин — дрались между собой. А Украина? Жертва ждала, кто победит, и чьей добычей станет. То для кого же из украинцев эта война была Отечественной? И если быть действительно честным, и до конца, — этого требует совесть каждого порядочного человека — то каждый солдат Советской (Красной) армии должен сказать себе, что он свободно или невольно, сознательно или бессознательно служил иностранным империалистическим колонизаторам собственной Родины. То есть, объективно был врагом Украины. Повторяю: свободно или невольно, сознательно или бессознательно. Так есть. И давайте не мимикрировать. Факты — вещь упрямая.
А кто же действительно воевал за независимую Украину? Кто воевал и против Гитлера, и против Сталина? Одна-единственная сила — ОУН-УПА. И скажите мне, что это неправда.
И когда до сих пор в якобы независимой Украине достойно не почтены бойцы единой, действительно патриотической военной организации, мне стыдно за мое государство.
