Вслед за Константином Рылевым («День», №№ 46, 51) давайте еще раз поразмышляем о феномене Ф. Ницше — философе, творчество которого вызывает неоднозначные, порой диаметрально противоположные реакции. Кстати, Ницше считал, что на самом деле у него нет ни одного благодарного читателя, который бы, во всяком случае, прежде чем критиковать, попытался его понять. Поэтому он обращался к будущим поколениям. Поняли ли они его? Однозначно ли «виновно» учение Ницше в зарождении идеологии фашизма? Спорный вопрос. К примеру, спросим: виновно ли библейское учение в порождении ужасов средневековой инквизиции, крестовых походов? Однозначно же — нет! Просто как-то по-своему использовали, подтасовали. Лукавая природа человека!
Я не философ, и поэтому не могу оценивать Ницше с широких философских позиций. Но у меня создалось впечатление, что он был не столько философом, сколько первым настоящим психологом. Он препарировал человеческую природу и немного отравился этими испарениями.
Условно, в стиле того же К. Рылева, Ницше можно сравнить с З. Фрейдом. Последний известен тем, что вытянул на свет божий могущественный сексуальный инстинкт и доказал, что это есть фактическая реальность, неотъемлемая часть человеческой природы. Если же религия или воспитание вытесняют этот инстинкт, не дают ему проявиться, то люди становятся неврастениками. Правда, Фрейд, с точки зрения умеренных современных психологов, зашел уж слишком далеко, когда стал утверждать, как будто культура, цивилизованность вредны, потому что мешают сексуальной энергии функционировать беспрепятственно. «Соотношение культурного и естественного в человеке — это вопрос меры и пропорции, а не «или- или», — очень спокойно говорил К. Юнг несколько позже.
Инстинкт продолжения рода имеет могущественную силу. Но ведь, согласитесь, инстинкт самосохранения не слабее. Когда мы говорим об инстинкте самосохранения, то имеем в виду попытки субъекта максимально контролировать всегда в определенной степени угрожающую внешнюю среду. Это достигается путем концентрации власти. Наука нам дает власть над природой. А в человеческой среде для реализации власти существуют разные средства: социальный статус, манипуляции, хитрость, подступ, жестокая сила... По-моему, вырисовывается знакомый портрет Сталина. Хотя... это лицо демоническое в своей масштабности. Милые и беззащитные женщины пытаются действовать мягче.
Именно Ницше справедливо доказывал, что воля к власти — часть человеческой природы. Нельзя отрицать то, что реально существует. «У них даже те, кто сверху, присваивают себе добродетели тех, кто снизу». Чаще всего это лицемерие и демагогия. Разве нет? Но Ницше, наподобие Фрейда, переоценил этот второй инстинкт, когда пытался доказать, что воля к власти является мерилом человека. Приняв такую точку зрения, Ницше, естественно, отказался от христианской доктрины. Человек потерял опору в религии. И потерял опору как таковую. Даже безбожные коммунисты недалеко убежали от христианского мировоззрения, сделали мессию из Ленина, правда, он не воскрес, но забальзамировали надолго. И обещали рай не на небесах, а на земле, правда, после нашей смерти. В этом плане лучше было бы надеяться все же на небеса.
Ницше, как и Фрейд, как и многие другие первопроходцы, ошибался и утрировал. Будьте милосердны к первым. Но он был очень последовательным и чрезвычайно мужественным. Мне симпатичны люди, способные смотреть правде в глаза, поэтому я его защищаю.
А истина — она всегда где-то посредине. Между двумя крайностями. Сегодня явно мода на Ницше, и не только, скажем, в Австрии, но и у нас. Ницше презирал толпу, и это оказалось актуальным. Толпа пытается уничтожить все уникальное, индивидуальное, высокое. Именно то, что несет в себе элемент развития. «Люди — не равны», — сказал Ницше, что очень актуально. Распалась империя, где всех пытались сделать равными. Демократия перерастает в общество потребителей, уничтожающих собственную среду проживания. Поэтому, на мой взгляд, в недалеком будущем можно ожидать больших перегибов в реализации принципа «люди — не равны». Работает инстинкт самосохранения. И хорошо, если человек будет развиваться в направлении независимой индивидуальности, не очень склонной подвергаться какому-либо массовому психозу. Правда, намного легче стать героем, противопоставив себя так называемой «черни». Получим жестоких «аристократов наизнанку», презирающих фундаментальные ценности и собственный народ. Возможно, такие уже есть?
Библейское «возлюби ближнего своего как самого себя» Ницше удачно акцентировал: «... но сначала стань тем, кто любит себя, чтобы удержаться возле себя, а не слоняться вокруг». Насилие, которое мы применяем к собственной природе в угоду всегда сомнительным авторитетам («не сотвори себе кумира»), мы легко переадресовываем и на своих ближних. Разве мы буквально не те, слоняющиеся вокруг? Значительная часть Западной Украины ищет счастье в Европе, часть Восточной — где-то в России. А нужно решать собственные проблемы на своей территории и в своей душе. Всегда были внешние поработители, и мы плакали. Теперь они трансформировались во внутренние. Нам мешают нормально жить собственные комплексы, и мы плачем. А может, опять был прав Ницше: «Руководить труднее, чем подчиняться», «... потеряв возможность подчиняться, они потеряли свою последнюю цену». Особенно же несимпатичны наши старики нашей молодежи. Потому что уж слишком часто защищают то, что давно уже утратило всякий смысл, боясь что-то изменить в своем сознании. Поэтому мы выплескиваем эту воду... вместе с ребенком. И становимся циниками от беспомощности.
Мы пытаемся как-то выкарабкаться из этой черной полосы. И начинаем искать позитив, но он живет недолго, захлебываясь негативом или вырождаясь в пафосе.
«То, что является психологией человечества, это также и психология отдельного человека», — говорил К. Юнг. Поэтому было бы отрадно, если бы каждый из нас занялся элементарной честной психотерапией. Откровенно очертив круг своих проблем, мешающих жить. И отнесся к ним сугубо по-украински. Знаете, существует такая украинская поговорка: «На кожну хворобу є зілля, треба тільки пошукати». Фатализм — плохая черта. Стоит принять себя со своими проблемами, а также и со своими достоинствами. В конечном счете, у кого их (проблем) нет. Уже не один народ на Земле закончил свое существование. А мы живем. Приняв себя таким как он есть, человек освобождается от комплекса неполноценности относительно кого-либо. Освобождаясь от сравнений (в свою или не в свою пользу) — освобождается от зависимости. Речь идет о настоящей внутренней независимости.
В конце концов, в начале ХХI века мы все же способны стать психологами настолько, чтобы не бояться сказать что-то объективно хорошее о Ф. Ницше, В. Ленине... Чтобы не выплескивать вместе с водой ребенка. Потому что настоящая культура — это непрерывность истории. Даже если эта история такая трагическая.
