Чем ближе к выборам, тем сильнее охватывает некоторых политиков лихорадочная озабоченность «бедственным» положением русского языка и его статусом. По этому поводу, то есть без всякого повода, делаются громкие заявления, собираются пресс-конференции, проводятся акции, презентации различных прожектов, словом, демонстрируются ритуальные политические танцы под лозунгом: «Защитим русский язык!». Для общества это — такой же сезонный и болезненный процесс, как реакция на тополиный пух весной и цветение ядовитой амброзии в августе-сентябре.
Защита русского языка в Украине — это вовсе не защита, а самое настоящее нападение. Причем, — довольно истеричное и агрессивное. «Защитники» в упор не видят предмет своей защиты, поскольку русский язык для них — не цель, а средство достижения своих приватных интересов в походе за депутатскими мандатами. Между тем русский язык действительно нуждается в защите, как это ни парадоксально звучит, от тех, кто его защищает. Потому что состояние русского языка — это проблема не политическая, а скорее грамматическая и, чем больше в ней политики, тем меньше грамматики. Многочисленные заполитизированные общественные организации занимаются не вопросами развития культуры русского языка в Украине, а разжиганием противостояния в обществе будированием вопроса о статусе второго государственного языка, делением граждан страны на «русскоязычных» и «националистов», противопоставлением русского языка украинскому.
Так, многим «защитникам» Пушкина не нравится, что его произведения переводятся на украинский язык. «Как это можно «Я помню чудное мгновенье...» искажать на украинском языке!» — сколько негодования вкладывается в подобные восклицания. А то, что Пушкина «искажают» на английском, французском, немецком и других языках народов мира «защитников» нисколько не смущает. Ведь эти «искажения» не являются для них предметом политических спекуляций. Когда же всемирно известный пушкинский шедевр стал объектом «перевода» на ненормативную лексику, борцы за государственный статус русского языка словно ослепли и онемели. Ежедневно мимо так называемого «графити» на лестничном спуске к морю проходят тысячи людей и лицезреют «художества» местных недорослей. Причем под этим псевдохудожеством стоят имена, дата, номер школы и класса. Авторы как бы гордятся написанным.
Вот оно где — непаханное, поросшее бурьяном поле для деятельности обществ и партий — любителей русского языка вообще и творчества Пушкина в частности. Не обижаться им нужно на критику, а проанализировать, почему «великий и могучий» превращается в «язык блатняка и попсы». А делать это, ох как не хочется, потому что в результате окажется, что к вырождению русского языка приложили руку его «защитники». Они вот уже 14 лет переливают из пустого в порожнее, называя белое черным, стравливая людей, показывая свою некомпетентность, неадекватность, неискренность и незаинтересованность в государственнической языковой политике, предпочитая демагогическую политику «языка без костей». «Защищая» русскоязычное население от украинского языка, они тем самым способствуют еще большей деградации носителей «языка блатняка и попсы», которые, похоже, имеют уже влияние на школьников не меньшее, чем учителя. Демонстрируя величину своей любви к русскому языку на митингах, его «защитники» не удосуживаются пойти в школу и сказать митрофанушкам, что негоже осквернять Поэзию. Ну как же! Ведь это же для них не тот масштаб, не то величие! Другое дело — засветиться на телеэкране рядом с мощами Святого или ловко подбросить журналистам утку о «принудительной украинизации в сочетании с массовыми репрессиями» против русскоязычных жителей Крыма.
«Защитники», собирающие подписи за государственный статус русского языка в Украине, преднамеренно вводят людей в заблуждение, умалчивая о последствиях, грозящих при этом языку украинскому. Большинство подписантов в действительности не хотят, чтобы украинский язык исчез в результате недобросовестной языковой конкуренции, устроенной политиканами, для которых тема языка является всего лишь разменной монетой в игре по крупному.
