В прошлом году в Ивано- Франковск приехала делегация из Луганска. Очень им понравился наш город, особенно старые австрийские дома. Но еще больше их поразил тот факт, что городские жители в подавляющем большинстве общаются на украинском языке. И вот однажды вечером луганчане решили меня «протестировать». «Как относитесь к двуязычию? — спросили. — Вот мы выступаем за двуязычие. А вы?»
«Я также за двуязычие, как и многие галичане. Вы, наверное, хотите, чтобы в Украине было два языка — украинский и русский? — уточнил я, правда, не называя их юридического статуса. — Так они и сейчас есть, но первый довели до прединфарктного состояния, и если его сейчас «не подлечить», то потом может и реанимация не помочь. Поэтому я, как и многие галичане, приветствуем ваше стремление кроме русского изучить еще и украинский. Кстати, мы, галичане, уже по меньшей мере 62 года вынужденно двуязычные, при этом живя на своей этнической территории и в своем государстве».
«Вы нас неправильно поняли, — ответили мне. — Мы за то, чтобы каждый житель Украины мог самостоятельно решать, какой из двух языков — украинский или русский — ему учить и использовать. А, кроме того, мы за государственный статус русского языка».
«Из ваших слов вытекает, что хотите разделить Украину пополам по языковому признаку, — сказал я. — А целесообразно ли иметь два государственных языка при таком их родстве, когда все русскоязычные без усилий понимают украинский язык уже через неделю пребывания в украиноязычной среде, а навыки устной речи при желании приобретаются через 2—3 месяца. Кроме того, я понимаю двуязычие в условиях Украины как употребление представителями национальных меньшинств в местах своего компактного проживания двух языков — родного и государственного украинского, где это требуется по закону. Это европейский стандарт, когда национальные меньшинства приспосабливаются, учат и употребляют язык коренного населения, а в нашем случае — язык коренного этнического большинства».
«Нет, вы неправильно толкуете наши стремления», — говорят мои собеседники.
Тут на помощь пришел мой коллега, объясняя мне, что, по мнению знакомых луганчан, следует узаконить второй государственный язык — русский. Для чего? Во-первых, сделать так, чтобы, живя в Украине, можно было бы не знать украинского языка. Во-вторых, поскольку большинство русскоязычного населения юга и востока Украины составляют русифицированные этнические украинцы, то нужно создать барьер, отмежевать их от возможного процесса дерусификации-украинизации. А, в-третьих, какому-либо украиноязычному любой русскоязычный чиновник сможет сказать, что у него свой государственный язык. Поэтому на половине территории (восток, юг) украинского языка не будет, вместо этого русский будет функционировать по всей Украине. При таких обстоятельствах двуязычными будут галичане. Все будет так, как было в Российской империи и Советском Союзе. А русификация уже будет проводиться на законных основаниях, потому что скажут, что это распространяется не какой-то там иностранный русский язык, а «свой», второй государственный...
«Ну, в принципе, вы говорите правильно, но ведь нельзя так откровенно...» — заметили гости из Луганска. А мне стало не по себе. Потому что начинали мы говорить как граждане одной страны, а закончили разговором двух украинцев с представителями русской диаспоры в Украине.
