Где видны следы старых цивилизаций? Да если разобраться, — всюду.
Египетские пирамиды, например. Или Великая китайская стена. Американские мормоны или российские староверы. Или вот в Киеве Кирилловская церковь, ручей, начинающийся от Жулянского аэропорта и впадающий в реку Лыбидь в районе автовокзала. Или мужик, бредущий по автовокзалу. Пьяный мужик. Не так чтобы вдребезги, но очень грустный. Обсуждает с каждым встречным последствия югославского кризиса.
Рядом бабушки продают газеты, белье, носки, сигареты, крючки для вязания, картошку... В подземном переходе темно, тесно, грязно. Но им — надо. И они продают. Затем появляются бравые молодцы в милицейской форме, бабушки все как одна собирают свои шмотки, разворачиваются и строем выходят из подземного перехода. Через полчаса возвращаются на свое место. Такая игра: милиционеры делают вид, что гоняют бабушек, бабушки делают вид, что боятся милиционеров. Условия игры всем известны, всеми приняты, не выполнять их — неприлично и нечестно. Любой из милиционеров может увидеть в подземном переходе свою мать, торгующую салом, любая бабушка трепещет за своего сына — (кума, свояка, просто мальчика) милиционера и не хочет ему неприятностей на работе.
На самом деле все бабушки подземелья давно имеют свою милицию: мальчиков-рекетиров, собирающих с них по пятерке-десятке, вовремя предупреждающих о приближении милицейского рейда, ограждающих от излишних конкурентов и наездов еще более бестолковых мальчиков-рекетиров. А с государственной милицией бабушки просто играют в общепринятую игру.
И при чем здесь смена цивилизаций, спросите вы? Новая цивилизация не будет думать о том, что Анна Ахматова ходила по Меринговской (ныне Заньковецкой) улице, где-то недалеко от Крещатика жил и писал своего «Левшу» Лесков, а Вертинский имел неосмотрительность родиться в Киеве. Новая цивилизация начнется не с «новых русских» и не с руководителей областей, и не с администрации Президента.
Новая цивилизация начнется бабушками, торгующими в подземных переходах. Кто-то из родственников торгующих бабушек объединит их, найдет между ними экономические связи, найдет способ продать их товар дешевле и эффективнее. Это будет первый «новый украинец». Думаю, что он уже родился. Он не будет воровать у государства, не будет бояться налоговой полиции, не будет думать о милиции, которую он давно уже оплатил. Какая, собственно, разница, как называть человека, следящего за порядком: милиционером, рекетиром, шерифом? Когда-то на диком Западе собрались жители небольшого городка, скинулись по паре долларов, наняли верзилу для охраны обывателей, вот вам и полиция, и законы, и налоги... И чего наши законодатели себе голову ломают, как обеспечить экономический рост? Чего уж проще: либо выдать рекетирам милицейское обмундирование, либо платить милиции как рекетирам.
И еще «новый украинец» не будет искать разницу между униатской церковью и церковью православной... И еще менее — между церковью автокефальной и украинской Киевского патриархата. Не будет думать об исконно украинском полуострове. «Новый украинец» будет думать о рынках сбыта, а не о трагедии гетмана Мазепы. Потому что национальные границы будут его интересовать в смысле получения прибыли, а не в разрезе родовых владений Рюриковичей. Мой «новый украинец» накормит свою мать, свою жену, своих детей. Быть может, своих родственников и, быть может, подаст нищим. Чем больше таких «новых украинцев» — тем меньше нищих. Когда-нибудь «новый украинец» захочет посмотреть боевик на родной почве. И не про доктора Лектера, а про ветеринара Оноприенко. Кто-то напишет сценарий, кто-то — музыку к фильму, кто-то этот фильм снимет. Возродятся кино, литература, эстрада...
Вот только что делать с национальной идеей? И как объяснить «новому украинцу», что значит церковь? И будет ли он знать, что такое панславизм? И надо ли ему это знать? И надо ли ему знать еще что-то, кроме цен на его товар? И посмотрит ли кто- нибудь с сочувствием на пьяного (не вдребезги, но очень грустного) мужика, рассуждающего вслух о югославском кризисе?
Когда-то, лет двадцать назад, мы все сидели на кухнях, пили чай, более крепкие напитки, рассуждали о судьбах мира, литературы, свободы... «Но тикают часы, весна сменяет одна другую, розовеет, меняются названия городов...» Происходит смена цивилизаций. И не думайте, что вам удастся отсидеться.
