Почему видишь бойцов милицейских подразделений — само собой, крепких, тренированных мужчин в бронежилетах, с автоматами, палками, газом, наручниками и пистолетами, с рациями, с мощным «джипом», стоящим поодаль — разбирающихся непременно с пьяненьким мужичонкой или со студентами из третьих стран. Почему на всех документальных пленках и фотографиях массовых беспорядков всегда — толпа демонстрантов рвет и топчет какого-нибудь солдатика внутренних войск срочной службы, со слетевшей со стриженой головы каской. И три — пять таких же солдат или милиционеров, но много крепче и при оружии, избивают, волоча к спецмашине, старика-пенсионера или слабую женщину. Почему, наконец, контролеры, якобы самоотверженно становящиеся на защиту с ирого и убогого государства, — молодые, здоровые парни с огромными кулаками — вчетвером вваливающиеся в троллейбус, злые и готовые к бою, мол, «не на живот, а на смерть!» (хотя непонятно, кого они ожидают там встретить?), все-таки отлавливают именно «женщину в очках» или «мужчину средних лет с портфелем»? Почему нужно обладать косой саженью в плечах, квадратной челюстью, обзаводиться стриженным затылком, дорогой, как вилла, и мощной, как танк, иномаркой и на этой последней — не давать все-таки пройти через переход дряхлой старухе с авоськой?! Почему нужно, обладая налитым мускулами ротвейлером, этим самым ротвейлером, отягощенным свинцовыми грузами на шее, потеснить на дорожке парка гуляющую тихую влюбленную парочку?
Возможности, открывающиеся перед людьми — поглощают многих азартом применения. И как-то «полнее» хочется реализовать их. Чтобы «разность потенциалов» была максимальной. Было бы смешно. Если бы не было грустно. И ведь, в сущности, — стыдно, господа.
