В последнее время в Украине активно обсуждается проблема становления гражданского общества и — соответственно — многовекторного отношения к «третьему сектору» репрезентантов канонических ветвей власти, «пятой власти» и обществу. Дилемма, однако, заключается не в симпатиях и вкусах, а в уровне политической культуры в нашей стране, отсутствии четких дефиниций, повальной интеллектуальной релаксации, вульгаризации и перверсии политических понятий. Quot homines, tot sententiae, утверждали древние римляне. Однако уже они в Древнем Риме, а эллины в — Древней Элладе допускали наличие определенных философских диспутов, размышлений и политических прений при наличии корректных дефиниций, которые выступали «альфой и омегой» любого феномена или понятия.
Теперь в Украине наблюдается все большая дискредитация политической культуры и самой политики в целом. Гражданское общество, как правильно заметил еще Томас Карозерс, — это не фетиш демократии, и офирование на его алтарь очень часто гибельно для развития государства и нации, особенно в эпоху глобализации. В Украине «третий сектор» воспринимается исключительно как общество «добрых граждан», которые должны следить за тем, чтобы власть действовала исключительно в рамках закона и содействовала развитию демократии в стране. На самом деле гражданское общество — это способность людей к спонтанной солидарности, к сосуществованию общиной, готовность и умение устанавливать определенный порядок и следовать ему самостоятельно, без применения к ним императивов традиционного общества (обычное право) или директивного воздействия государства (законы, карательно-репрессивный аппарат, формально-бюрократические предписания); это отрицание закрытости и немобильности традиционно-семейной жизни, с одной стороны, и формально-казенной официальности и отчужденности публичного функционирования в режиме государственно-бюрократического администрирования, с другой.
Исторически гражданское общество возникало как высвобождение, эмансипация человеческой жизни от традиционных моделей организации, практикование форм коммуникации и солидарности, при которых общие дела и решения являются результатом публичного дискурса, общих, сознательных, целенаправленных и рационально обоснованных творческих усилий, направленных на развитие демократии и экономического благополучия. Раньше считалось, что к сфере гражданского принадлежит все, что связано с государством (Древний Рим). Однако модерному гражданскому обществу абсолютно безразличны и противны как традиционная семейная иерархия, так и государственно-бюрократическая система, которая определенным образом связывает руки общественной деятельности. Именно поэтому теперь достаточно распространено понятие о гражданском обществе как совокупности негосударственных организаций (еще один пример перверсии дефиниций).
Связано это прежде всего с тем, что сознательно или бессознательно рядовому гражданину навязывается готовый политический продукт производства отечественных партий, политологов и заграничных политтехнологов. Гиперматериализм в погоне за прибылью, которая заполнила сердца мастеров политических технологий, позволяет им с легкостью манипулировать общественным мнением и сознанием. В последнее время много сказано о том, что наш народ умный и опытный и не даст себя надуть пустыми обещаниями и многословным популизмом. Проблема, однако, состоит не в демагогических слоганах, а в политической способности населения разобраться в корреляции идеологической основы и политической программы блока или партии, состава его (ее) участников и умения использовать политику (и демократию) не для достижения своих узкокорпоративных целей, а для повышения жизненного уровня всего населения страны, роста экономического богатства и движения к демократическим ценностям. Нужно признать, что только незначительный процент населения (преимущественно это интеллигенция) способен увидеть латентную суть политической культуры политструктуры, оценить ее компетентность и профессионализм.
Вместе с тем, «политизировано» понимание политической культуры, ограниченное только партийно-идеологическими характеристиками сознания и деятельности людей, их политическими симпатиями и антипатиями, порождает практическое отношение к ней как к чему-то вторичному и второстепенному, целиком зависимому от состояния экономики, деятельности политических и государственных институций, что вызывает стремление преднамеренно и произвольно влиять на нее, на формирование свойственных ей максим (отсюда, наверное, и народная пословица: «Политика — грязная вещь»). Кроме того, значительным недостатком украинской политики есть абсолютное отсутствие политической презумпции у репрезентантов отечественного политикума, что особенно видно накануне выборов, когда друг друга обвиняют в продажности, коррумпированности и лицемерии. Вполне уместным звучит замечание относительно имплементации «концепции исправления имен» в повседневную жизнь репрезентантов политического бомонда, что будет содействовать росту политической культуры и компетентности политиков.
Для понимания политической культуры следует обратиться к такому значению политического как осуществление общественных дел, обеспечение определенного порядка в сообществе, организация и внедрение определенных мероприятий, касающихся жизни целого сообщества, регулирование отношений между различными слоями общества. Это отличает публичную политику от ограниченной олигархической политики, которая доминирует сейчас в Украине, но, с другой стороны — от частной жизни людей, такой его организации, которая основана на отношениях кровно-семейной зависимости. Сглаживание конфронтации и предубежденности между различными слоями общества (особенно преодоление противостояния и вражды между бедными и богатыми) является интегральным компонентом политики, так же как и задача интегрировать (а не дезинтегрировать, как это мы видим сейчас в стране) общество.
Таким образом, логично и вполне резонно можно заключить, что политическая культура — это в значительной степени проявление процессов социализации, социальности, то есть то, что прямо связано с социумом, общиной, публикой. Антагонистическим, что касается социализации, считается индивидуализация (десоциализация), которая является в значительной степени следствием всеохватывающей глобализации. Возможно, объяснением профанации и перверсии современной политической культуры следует признать и растущее воздействие глобализационных процессов на украинское общество, поскольку глобализация фундаментальным вопросом в любой плоскости ставит финансово-экономическое, а не политическое. Однако более вероятным кажется тот факт, что украинский социум в подавляющем большинстве привык оперировать партийно-идеологическими программами, а не конкретными философскими и научными дефинициями.
Чеслав Милош в свое время в «Порабощенном уме» высказал гениальную мысль: «Только во второй половине ХХ века население большинства европейских народов поняло, что трудные и непонятные книги по философии, которые они раньше игнорировали, имеют на их жизнь более практическое воздействие, чем они когда-либо ожидали». Отсюда можно сделать один простой, но очень необходимый нашему народу вывод: политическая культура не должна формироваться только из практики партийно-идеологического противостояния, обливания грязью и компроматом, взаимными обвинениями. Она, в первую очередь, должна прививаться из любви к истине, способности к конструктивному диалогу и сосуществованию (а не деструктивному противостоянию), умения достигать компромиссов в первую очередь в вопросах, которые влияют на все общество. Путь к истине, как известно, лежит в плоскости философии. А философская наука утверждает, что каждый мыслящий человек должен сомневаться. Достаточно уместной сейчас выглядит подходящая мысль выразить скепсис каждому гражданину Украины в своей политической культуре и только тогда попробовать постичь свой выбор будущего, в котором мы не имеем права ошибиться.
