Президент России Владимир Путин своим поведением напоминает одновременно нескольких людей: от печальноизвестного разжигателя Второй мировой войны до своего любимого Николая І. Того самого Николая І, в царствование которого общественная жизнь в России все больше проваливалась в бездонное болото, а армия под громкие фанфары незаметно совершала регресс от блестящего похода в Париж в 1814-м до бесславного крымского проигрыша в 1855-м. И когда последние крепостные Европы продолжали терпеть капризы своих господ, а лучшие писатели государства (как Тургенев с «Записками охотника») бесплодно бороться с цензурой, которая упрямо запрещала им использовать в своих произведениях слово «хата» вместо «изба» или указывала, что не надо писать в рассказе «русский дворянин», а нужно просто «дворянин», в то же время, когда Петр Чаадаев был объявлен сумасшедшим за свои «Философические письма», а 22-летний Александр Герцен выслан в Вятку за разбитый на вечеринке бюст императора, другой литератор, Нестор Кукольник утверждал, что если «прикажет государь, завтра буду акушером», а шеф жандармов Бенкендорф не менее категорически: «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается до будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение».
Но для меня Владимир Путин больше всего ассоциируется с последним французским императором Наполеоном ІІІ, «маленьким племянником великого дяди», как его называли современники. Действительно, параллелей более чем достаточно. Наполеон ІІІ, сначала просто Шарль-Луи Наполеон, победил на выборах Президента Франции в 1848 году, первых народных выборах в стране после свержения королевской монархии и демократической революции. За Наполеона голосовали и крестьяне, которые составляли тогда большинство населения во Франции, и интеллектуалы, потому что всем им он мог угодить своей популистской программой: обещал создать «великую Францию», которая будет руководить судьбами мира, так же, как во времена его дяди, преодолеть безработицу и оставить через четыре года своему преемнику великое государство, «власть — крепкой, свободу — нерушимой, прогресс — состоявшимся на деле». Президента Франции тогда выбирали всего один раз, на четыре года, и переизбраться снова бывший президент уже не мог. Но почувствовав сладость власти, Шарль-Луи Наполеон, снова используя популистские лозунги, в конце своей президентской каденции подавил Республику и объявил себя пожизненным императором.
Бедой Наполеона ІІІ стало то, что все силы, все соки своего народа и своего государства он использовал только на то, чтобы доказать миру, что он достойный преемник своего дяди, Наполеона І. Он не заботился об экономике страны, о ее благосостоянии, мысли его были заняты исключительно внешней политикой. Чем только не занималась Франция при Наполеоне ІІІ — воевала в Алжире и Индокитае, учила турецкого султана, как ему вести себя с христианами в Палестине, уничтожала в Мексике республику и ставила там императором Максимилиана I, воевала в Крыму с Россией. Наполеон ІІІ объявил, что ни один вопрос в Европе не может решаться без его разрешения. Он запретил Пруссии объединить Баварию и зарейнские немецкие земли в единое немецкое государство, так же, как запретил сардинскому королю, который также боролся тогда за объединение Италии, вводить свои войска в Рим, объявив, что Рим всегда будет столицей римского папы, и никогда не будет итальянской столицей. Казалось, что только Наполеон вправе решать, как жить и что делать целому миру.
Но закончилось это очень быстро — доведенная бессмысленной политикой Наполеона ІІІ до войны Пруссия в нескольких битвах разбила французские войска, Наполеон ІІІ сдался немцам в плен, в занятом немцами Париже была провозглашена Немецкая империя, а итальянские войска вошли в Рим. Империя, претендовавшая на вечность, закончилась в один миг, а те люди, которые боготворили двадцать лет назад Шарля-Луи Наполеона, теперь проклинали его. Жаль, что история опять никого ничему не учит.
Игорь РОЗДОБУДЬКО, редактор интернет-издания «Кобза. Українці Росії» (Москва)
