Заметка от пользователя Andrei Bessmertny Anzimirov (сообщество «Соло из соцсетей с... оркестром»)
— ...в этой эволюции для меня первостепенное значение имели такие люди, как Платон, Герцен. На последнем хотел бы остановиться. Этот человек, может быть, один из самых умных людей в русской культуре, оказавший на меня очень сильное влияние. Человек, который поразил своей гуманностью. Его «Былое и думы» и до сих пор остается наиболее важным духовно-назидательным сочинением. Он говорил следующее: «Жесток ребенок в своей невинности. Жесток поп в своей святости, жесток ученый в своем доктринерстве и в своей науке. Все мы жестоки, и особенно жестоки, когда правы. А милосердие и сочувствие к другим людям приходит с обожженными крыльями. Когда, просыпаясь в ночи от сознания того, какой ты плохой человек, ты не ищешь оправдания себе и, не находя его себе, находишь другим. С этого момента всякая жестокость становится отвратительной».
Последнее слово особенно важно, потому что мораль должна действовать еще на нас и инстинктивно. Не только осознанно, но и инстинктивно, то есть поступки, идущие вразрез с моралью, должны вызывать физиологическое отвращение. Герцен сразу уловил это словом «отвратительно». Он был человеком в этом смысле высоконравственным. Жил на одной улице с Марксом в Лондоне; они встречались на одних и тех же социалистических митингах; были немало наслышаны друг о друге. Но Герцен принципиально отказывался знакомиться с Марксом. Он говорил, что не понимает одного: как можно ради политики обругать своего друга. Маркс и Энгельс взяли «Красный катехизис» Гессе (не Германа Гессе, конечно, а его однофамильца), использовали его на 90%, обругали автора и затем издали как коммунистический «Манифест». Для Маркса и Энгельса ничего не стоило обругать (так же, как и для Ленина) последними словами своего друга (вспомним отношения между Лениным и Мартовым). «Ничего страшного — я извинюсь», — говорил он.
Герцен же написал одну из лучших своих работ — «Письма к старому приятелю» (речь идет о Бакунине). Блестяще написанная статья. Ее очень хвалили, но друзья сказали Герцену: «Знаешь, Бакунин может обидеться». И Герцен не опубликовал работу, она была издана только после его смерти. Вот мораль, которую не понимали представители коммунистической идеологии, которая была воплощена в деятельности и личности Герцена...
Заметка пользователя Tatiana Narbut-kondratieva (сообщество «Соло из соцсетей с... оркестром»)
Кажется, особый путь России определился окончательно.
Европе вряд ли пришло бы в голову, даже в самую одиозную голову, переделать Освенцим в музей технических средств СС.
А мы — переделали.
Не закрыли, как все их архивы с 1917 года.
Не стерли с лица земли, как захоронения своих же «дедов воевавших», как в Пскове, а перепрофилировали.
Из памяти жертв во славу и силу палачей.
Мы уникальны.
Мы построили не нацизм даже. Не фашизм и не коммунизм. При всех этих страшных режимах тайная полиция — гестапо либо ЧК — были инструментами, средством террора правящей идеологии.
У нас палачи стали сутью. Смыслом. Целью. Без всякой идеологии.
