Сэконд-хенд, а по-народному — барахло, бывает разный. Бывает сорта «А», бывает «Б», но то, что готовят нам к нынешним выборам, это уже, извините... И дело не в том, что Кучма не имеет той могучей харизмы, как у чахнущего, но все еще грозного Бориса. И даже не в том, что Симоненко не имеет за плечами той силы, что стоит за его российским коллегой. Не имеют у нас коммунистические идеи глубоких корней, и не могут их иметь. Климат, что ли, повлиял (а он у нас все-таки потеплее, и кровь наша явно повеселее хмуро бегущих по венам московских эритроцитов), главное — у моих соотечественников гораздо сильнее развит древний инстинкт собственничества. Среди молодежи товарищ Симоненко и вовсе непопулярен. 4 % — это что, рейтинг?
Нет, российский «сэконд- хенд» у нас не пройдет. У нас будет нечто гораздо худшее.
Наталия Михайловна — фигура почти архетипическая, эдакая рассерженная мать-воительница, защищающая свое гнездо от злых и мрачных бродяг-разорителей, угрюмых яйцеедов. Она привлекает многим — доходчивостью лозунгов и фанатической убежденностью, особым декадентским шармом вечно обиженного человека (в свое время этим «брал» гневный Адольф), обещаниями «чрезвычайки» (все ж какое-то развлечение среди серых будней!), а потом, «через три месяца» (которые вполне могут растянуться на три года), мол, придет облегчение. Главное и самое опасное ее оружие — обещание некоего псевдокатарсичного освобождения от чувства злобы и раздражения, древнего, как мир, чувства мести.
Возникновение валькирии Наталии — едва ли не самый грустный итог бездарно проведенной кучмовской пятилетки. Демагогическая мощь Витренко есть, говоря психиатрическим языком, компенсация бледной немощи Кучмы и его двора, то есть это болезнь общества.
В застоявшемся, затхлом социуме появление подобных мстительных персонажей неизбежно. Мера их злокачественности, а то и некрофильства — каприз случая.
Кое-что приоткрывает в тайнах нашей летающей мстительницы ее политический антипод — Верка Сердючка. Верка — смешная, наивная, но в общем-то добрая жлобиха- трансвестит. Внутри она — мужчина, причем неглупый. Верка тешит зрителя транссексуальным всечеловеческим теплом и постмодернистской неуловимостью. Наталия Михайловна ей во всем как бы обратно пропорциональна — ведь, хотя, внешне она женщина, характер у нее по твердости совершенно мужской. Сравнивая жено-мужчину Верку и муже- женщину Наталию, приходишь к выводу: секрет их популярности в том, что обе они удовлетворяют наше глубоко неудовлетворенное и почти неосознанное стремление к простоте.
Бороться с мадам-валькирией непросто. Поливание грязью ничего не дает — ее нимб страдалицы народной укрепится еще пуще.
Приход Наталии к власти — грозная и реальная перспектива. Правда, дальнейшее пребывание Леонида Даниловича ничем не лучше. Придворные стратеги это понимают, поэтому хватаются за методы криминальные — запугивание, зомбирование населения. Неизбежны и масштабные фальсификации.
«Я не верю в коллективную мудрость множества невежественных индивидуумов», — сказал когда-то Томас Карлейль. Я тоже. Но на выборы — пойду.
Андрей МАКЛАКОВ, журналист
Белая Церковь, Киевская обл.
