Добрый день, уважаемая Лариса Алексеевна. С большим удовольствием прочитала последний выпуск Маршрута № 1 «Мой Шекспир», за который хочу сказать лично Вам и всему талантливому коллективу газеты «День» большое спасибо! Особенно растрогала Ваша, пани Лариса, вступительная статья. Рассказ о том, как Вы — юная третьеклассница — гордо несли домой в «сетке» полученный в сельской библиотеке томик Шекспира, и о впечатлениях от первого знакомства с творчеством Великого Барда, срезонировал яркой картиной, которая предстала перед моим внутренним взором, мгновенно достав из лабиринтов памяти воспоминания о моей книжной детской истории.
Попробую рассказать об этом подробнее. Как и Вы, я родилась в сельской местности, только не на Волыни, а в Сиверском крае — древнем, живописном городке Любече Черниговской области, который находится на самой границе Украины с Беларусью.
• Правда, во времена моего детства, а это 70-е годы прошлого века, о тысячелетней истории в Любече напоминала только полуразрушенная пещера Преподобного Антония Печерского (983 — 1073 гг.), которую, по легенде, он сам выкопал у подножья горы на крутых днепровских склонах, и изувеченные стены единственного уцелевшего из семи церквей, построенных в XVIII–XIX вв. и действовавших в Любече в начале XX века, Спасо-Преображенского собора (1811–1817 гг.). Все остальное: типичный советский пейзаж, характерный для сельской «глубинки» того времени, с двумя культурными центрами, вокруг которых и вертелась жизнь местной детворы, — клубом и библиотекой.
Постоянно занятые на работе и по хозяйству родители, научив меня в пять лет читать, тем самым «убили двух зайцев»: во-первых, действительно открыли двери в мир знаний; во-вторых, значительно «сэкономили» время, которое нужно было тратить на чтение мне сказок. Когда где-то через полгода я прочитала все книжки дома и у соседей, родители записали меня в библиотеку. С первого визита в библиотеку и по сей день продолжается мой, если так можно сказать, «букинистический роман».
Оказалось, что «тетеньки» в библиотеке, которых я считала книжными феями, относились к таким маленьким читателям не менее радушно и внимательно, чем к своему царству книг.
• Со временем, где-то классе в четвертом, мне тоже разрешили самостоятельно путешествовать между полками с взрослой литературой и выбирать себе для чтения практически все, что захочется.
Мой первый выбор взрослой книжки не только с точки зрения ее содержания, но и по размеру, и весу, по-видимому, таки вызвал у местных библиотекарш удивление не меньшее, чем Ваш Шекспир.
Выбрала я «Три мушкетера» А. Дюма, яркий, красного цвета толстый том, насчитывавший свыше 500 страниц. Как раз было время, когда в Советском Союзе практиковалось активное издание многотомных собраний иностранной классики, которая, с точки зрения советской цензуры, была безопасной для «морального облика будущих строителей коммунизма».
• Не хватает слов, чтобы описать мое счастье, когда, с трудом запихнув эту книгу в ранец, я шла домой. Прочитав сначала всего Дюма, потом Дрюона, Моэма, Гюго и Стендаля, Куприна и Бунина, я начала расширять свой читательский рацион приключенческими произведениями Джека Лондона, Стивенсона, Конан Дойла и Сименона, фантастикой Жюля Верна...
Это уже сейчас я понимаю настоящие глубинные мотивы моего на то время неосознанного побега в мир книг, полный ярких приключений, мужественных, искренних и остроумных героев. Благодаря чтению я интуитивно спасала свой внутренний мир от бессмысленности «идейно правильных» пионерско-комсомольских забав и тотального лицемерия и фальши будничной жизни «эпохи позднего брежневского развитого социализма».
Эти «Детские университеты» сделали из меня фанатичную почитательницу книг, библиотек и книжных магазинов. До сих пор самым приятным «шопингом» для меня является поход в книжный магазин. Здесь ты можешь взять в руки новую книгу и воспринять ее не только как художественный текст или источник информации, а как эстетический объект: вдохнуть запах печатной краски, почувствовать на ощупь фактуру переплета, полюбоваться иллюстрациями...
• Именно поэтому я с маниакальной настойчивостью продолжаю покупать для себя и своей семьи, дарить всем своим друзьям и знакомым по поводу и без книжки украинских писателей и украинские переводы зарубежных авторов. Считаю, что таким образом я возвращаю свой долг украинской литературе, перед которой очень провинилась, ведь, учась в школе формально с украинским языком обучения, во времена позднего «совка» мы были ориентированы исключительно на «великую» русскую литературу.
В связи с этим, перебрасывая мостик из советского прошлого, преисполненного тотального властного унижения украинской идентичности во всех ее проявлениях, в нынешнюю украинскую реальность, нельзя обойти вниманием довольно пессимистические слова президента «Форума издателей» Александры Коваль, приведенные в статье «Изменит ли революция «Украинскую книгу» (газета «День» № 87, май 2014 г.): «Все уже давно написано, нужно лишь актуализировать, с учетом «диджитализации» и распространения мобильного контента, а также того, что из-за бездеятельности предыдущих наших правительств, парламентов и президентов Украина оказалась на грани или уже за гранью гуманитарной катастрофы... Есть виденье, план изменений, какая-то часть операционных документов, но кто в правительстве будет это внедрять? Согласятся ли они с необходимостью разработки стратегии, противоречащей их взглядам и убеждениям? Как провести все эти изменения через лабиринт Минотавра, за каждым поворотом которого стоит чиновник с клеймом «это невозможно»?
• Спросим себя — почему? Не секрет, что все годы Независимости (за исключением, возможно, полгода — год после Помаранчевой революции), а особенно во времена правления Януковича, вместе с ПР и КПУ, осуществлялась целенаправленная политика апартеида против украинцев в Украине, когда все, что связано с украинским языком, историей, культурой и т. д., грубо и демонстративно загонялось в своеобразное информационное и культурное гетто.
Дальше посмотрим на средний возраст нынешнего чиновника, от сотрудника министерства до служащего районного совета, — большинству из них от 40 до 50 лет, то есть получали они среднее, а то и высшее образование еще советского образца. Нечего говорить, что ни советская школа, ни советские вузы не воспитывали патриотов Украины.
Единицам из них повезло учиться, слушать лекции или читать труды тех ученых, которые несмотря ни на что формировали и утверждали украинский нарратив, среди них: украинского философа мирового уровня С.Б. Крымского (1930–2010); выдающегося украинца — американца с индейскими корнями, историка Джеймса Мейса (1952–2004); доктора искусствоведения, культуролога В. Скуративского; доктора философских наук, профессора П. Кралюка, доктора филологии В. Брюховецкого; литературоведа, писателя В. Панченко; доктора физико-математических наук, переводчика М. Стриху; доктора юридических наук, профессора В. Василенко...
• Поэтому Украинская культура для большинства госслужащих — terra incognita, ведь в силу вышеназванных объективных и субъективных причин они воспитывались, а затем находились в среде, которая толерировала апологетике доминирования имперско-советско-русской литературы и искусства и, соответственно, вторичности Украинской, уникальности, ценности и самобытности которой они до сих пор не осознали.
Таким образом, они по большей части отдают преимущество спектаклю театра «Сатирикон» Райкина — а не Б. Жолдака, Влада Троицкого или импрезе группы ДахаБраха; выставке картин Никоса Сафонова, а не Ивана Марчука или Анатолия Криволапа; книгам Акунина, Пелевина, Улицкой, а не Забужко, Матиос, Лыса, Жадана, Шкляра, Андруховича, Куркова и т. д.
• Все дружно ходили на гламурные премьеры российских фильмов Бондарчука, Михалкова и Бекмамбетова. И только единицы смотрели последний фильм украинского режиссера Юрия Ильенко «Молитва о гетмане Мазепе» (2001 г.), который стал не только настоящим вызовом существующим российским историческим и культурным мифам и стереотипам, но поистине художественным завещанием гениального режиссера современникам и грядущим поколениям. Как написал Ю. Ильенко в своей трилогии «Докладная апостолу Петру»: «Почему молитва? Потому что это единственная сила, которую можно противопоставить анафеме. Анафема же была брошена не на Мазепу, она была брошена на всю Украину».
В 2011 году, через год как ушел из жизни Юрий Ильенко, звучит риторический вопрос Оксаны Пахлёвской, не менее актуальный и сегодня: «Где этот фильм, к которому режиссер шел треть своей жизни? Вы можете купить кассету? Посмотреть в кинотеатре? По телевидению? Нет, вы можете увидеть и купить все: петербуржских бандитов с чекистами и западные триллеры с боевиками. Задницы и члены всех размеров. Силиконовые груди и сексуальные цацки. Но «Мазепы» нет нигде. Кто обманул режиссера? Кто купил-продал этот фильм таким образом, чтобы его нельзя было увидеть?! После всех запретов советских наступили запреты постсоветские. Те были примитивными и идеологическими, а эти — софистские и коммерческие. А мастеру, так или иначе, — выхода нет» («День» № 104, 17 июня 2011 г.).
Как видим, очевидно, безнадежное дело требовать от «старых-новых» чиновников в «высоких кабинетах» общегосударственного или местного уровня принять, к примеру, решений об увеличении бюджетного финансирования каких-либо просветительских, культурных и художественных проектов, особенно в сельской местности и маленьких городках, направленных на развитие украинского книгоиздания и книгораспространения, театра, кино, музейного дела и т. д,, тем более — в поддержку сельских библиотек, а точнее, превращения их в современные интерактивные площадки, способные предоставлять жителям разнообразные культурные и просветительские услуги.
Но наступило время, когда мы обязаны дать не только военный и информационный отпор российской агрессии против Украины, но и культурный, продемонстрировав и на индивидуальном, и на общественном уровнях способность разрушать физические и ментальные границы между гражданами Украины, распространив Украинские ценности на всю территорию нашего Государства, что станет безоговорочным залогом его сохранения и целостности.
• Нам всем надо солидаризироваться с призывом, который прозвучал на страницах книги «Сила м’якого знака, або Повернення Руської правди» (2011 г.), напечатанной в рамках реализации еще одного, без преувеличения, грандиозного проекта Вашей газеты — Библиотеки газеты «День»: «Стать украинцем — означает усилие. Это усилие вернуть себе потерянную память, понять, кто ты есть, какого ты народа, откуда и что за тобой стоит, понять, какой твой язык, осознать свою идентичность и в конце концов ответить себе на вопрос: хочешь ты к ней возвращаться или нет? Большое прошлое обязывает к большим поступкам в настоящем...»
Надеюсь, что и в Ваших Локачах, и в моем Любече, и в сотнях других городков и сел Украины вскоре появятся современные библиотеки, книжные магазины и художественные центры, потому что, по моему глубокому убеждению, настоящее возрождение Украины начинается прежде всего с Украинского Культурного Возрождения.
С большим уважением готова совместно с Вашей газетой и всеми ее единомышленниками выступать в качестве своеобразного культурного рейнджера Возрождения Украины.
