Как известно, люди смертны, причем часто — смертны неожиданно. И во промежутке между гениальным пианистом Ваном Клиберном и противоречивым венесуэльским лидером Уго Чавесом этот мир покинула моя теща — скромная труженица Полина Потаповна Старченко, которая работала заведующей детсада в Песковке на Киевщине, а выйдя на пенсию, согревала своим теплом родных и соседей.
Еще не придя как следует в себя от осознания непоправимой утраты, мы с женой сразу же столкнулись с одной из норм КПК, который вступил в силу 1 января. Врачи киевской больницы объяснили: теперь после вскрытия и получения больничной справки о смерти нужно мчаться в районную прокуратуру, писать там заявление (обязательно от близкого родственника! — а что, если их у покойника нет?!) и получить разрешение на захоронение и на перевозку тела (Полину Потаповну мы должны были везти в неблизкую Песковку, где на кладбище почивают ее родные).
Прокуратура от больницы далеко. В прокуратуре есть перерыв на обед. Зайти туда дальше вестибюля с четырьмя креслами для посетителей в настоящее время вообще нельзя, а когда вызывать к вам соответствующего работника — решает дежурный на входе. Но нам неописуемо повезло. За полчаса мы справку получили. Хотя в больничном морге нас предупредили: обычно на это уходит несколько часов.
Всем понятно: и для умершего в больнице пожилого человека, и для самих работников прокуратуры эта справка — абсолютная формальность. Нам сначала она была выписана на Галину Потаповну, а затем исправлена по требованию жены,— но на Палину. Работник прокуратуры сказал, что «и так сайдет», а мы перед обеденным перерывом уже и не настаивали. Так бедная Полина Потаповна в документе Палиной и осталась.
А когда человек умирает сегодня в той-таки Песковке — то его нужно везти на вскрытие в Бучу (60 км), возвращаться в Бородянку за прокурорской справкой (30 км), снова ехать в Бучу (30 км), и только потом в Песковку (60 км). И так по всей соборной Украине: люди, и так потрясенные горем, вынуждены тратить время, нервы и деньги (неблизкие поездки расходные) для получения абсолютно формальных и никому не нужных справок.
Следовательно, имеем еще одно проявление государственной жестокости по отношению ко всем нам. И в то же время проявление абсолютной некомпетентности и безразличия при принятии решений. Так как те, кто голосовали за новый КПК, наверное, и не примеряли эту норму на реальных людей, которым придется ее выполнять. Или, возможно, для депутатов правящей коалиции личное присутствие в прокуратуре при получении справки с разрешением на похороны родного человека не обязательно?
Не берусь оценивать новый КПК — ведь даже юристы-правозащитники выражали относительно него диаметрально противоположные суждения. Но вполне очевидно, что эту жестокую и бессмысленную норму нужно как можно быстрее исправить. Прокурорское разрешение следует оставлять только для случаев, когда в связи со смертью возбуждено уголовное дело. За все другое должны отвечать врачи, как это и было до 1 января текущего года.
И политической силе, которая проведет такое изменение, будут благодарны миллионы людей. Ведь с этой печальной проблемой рано или поздно придется столкнуться всем.
