Украинская политика за последние годы выработала свой язык и свои, весьма специфические критерии политического успеха. Большой специалист по разработке и реализации неоднозначных политических проектов и сдаче их, что называется, «под ключ». Экс-«директор» Верховной Рады предыдущего созыва. Опытнейший «политолог- практик», мастер компромисса, ловец депутатских «душ». Страшный «олигарх» и кладезь парламентской мудрости, человековед и жизнелюб, автор метких и «сочных» комментариев — одним словом, ньюсмейкер и желаемый собеседник и т.д. и т.п. Это все об Александре Волкове. Сегодня трудно поверить в то, что Александр Михайлович, ныне уже «дважды» народный депутат, когда-то — чуть больше четырех лет назад — не был публичным политиком. Зато он сам, наверное, хорошо помнит, как непросто делать в публичной политике первые шаги, а потому готов опекать с сочувствием лидеров — «новичков» и делиться с ними своим жизненным опытом. Подтверждая свою приверженность власти, Александр Волков в то же время не склонен закрывать глаза на ее просчеты и ошибки, в том числе и допущенные в ходе проектирования нынешней избирательной кампании. Именно эти ошибки (особенно концентрация всех усилий власти в одной корзине), по его мнению, привели к сложному для власти внутрипарламентскому раскладу и отсутствию союзников. Анализ ситуации и прогноз от Александра Волкова — в интервью «Дню».
«НАДО РАБОТАТЬ С ЛЮДЬМИ»
— Засвидетельствовали ли нынешние парламентские выборы необходимость реальных реформ в политической системе, в отношении власти к обществу?
— Знаете, о политической реформе мы говорим уже очень давно, но, к величайшему сожалению, дальше слов это дело не двигается. Один только факт: в Администрации Президента нет даже управления по вопросам идеологии. То есть сегодня идеологию, которой придерживаются глава государства и поддерживающие его политические партии, реально донести до широких слоев населения, до людей — некому. Вспомните, какую роль в прежние времена играл секретарь ЦК Компартии по идеологии — это был практически второй человек в государстве, без него не решался ни один вопрос!.. А как работало телевидение, пресса: если газета «Правда» печатала о ком-то критическую статью, — считай, на этом человеке уже был поставлен крест. Пропагандистская машина была колоссальная. А у нас сегодня она работает эпизодически — начинает чуть-чуть раскручиваться во время выборов, а потом это все как бы уже никому не нужно... Смотрите, на выборах за коммунистов проголосовало фактически пять миллионов избирателей, — несмотря на то, что эта идеология уже одиннадцать лет как не правящая, а эта партия уже давно не у руля. Так велика инерция... Почему? Потому, что тогда существовала четко выстроенная партийная система, а сейчас такой четкости нет. На сегодняшний день нет мощной политической силы, партии, продвигающей реформы, за которые проголосовали наши граждане, избрав Леонида Даниловича в 1999 году Президентом. Сегодня только он рассказывает, каким ему видятся курс страны и реформы. Парламент, вы видите, не поддерживает этот курс, он сам по себе, правительство — не успевают утвердить премьера, как все начинают сравнивать его рейтинг с рейтингом главы государства и примерять ему какие-то другие шапки... Причем, если ВВП растет, это считается заслугой правительства. Если где-то задерживается выплата зарплаты или пенсий — в этом виноват Президент. Почему? Потому что у Президента нет мощной идеологической команды, которая бы четко разъясняла народу, кто есть кто и кто за что отвечает.
— Вы имеете в виду отсутствие мощной партии власти?
— Для начала необходим хотя бы профессиональный штат управления по вопросам идеологии в президентской Администрации, который вырабатывал бы эту идеологию, доводил бы ее до губернаторов и следил бы за тем, чтобы она «по ступенькам» спускалась вниз и овладевала, как говорится, умами масс.
Знаете, я, как депутат, избранный в мажоритарном округе, сколько ни езжу по своему округу, сколько ни встречаюсь с людьми, — а сельские клубы, как правило, просто забиты во время моих встреч с избирателями — меня всегда спрашивают: какое государство мы строим? Куда мы идем? Что такое рыночная экономика? А у нас она рыночная — или какая? Я объясняю. Но это же должна разъяснять государственная машина!.. Не я — мудрые люди сказали: революцию нужно делать не на площадях, — революцию нужно делать в умах. А вот никак не дойдет до некоторых наших высокопоставленных чиновников, что прежде всего надо работать с людьми. И работа эта должна вестись и в школах, и в институтах, и просто среди граждан. Это хорошо, что в некоторых школах детей учат, скажем, читать «Отче наш», — но почему государство не ведет такой же разъяснительной, воспитательной работы, как и церковь?
«ПАРЛАМЕНТ СТАЛ БОЛЕЕ ОПОЗИЦИОННЫМ ПО ОТНОШЕНИЮ К ВЛАСТИ, — ЭТО СТО ПРОЦЕНТОВ»
— Способен ли новый парламент на системный законодательный прорыв — в политике, как внешней, так и внутренней, в экономике и т.д.?
— По первым дням работы нового парламента о его продуктивности судить трудно. Для этого нужно избрать руководство ВР, дойти до рассмотрения нескольких из тех важных законопроектов, которые там лежат, и посмотреть, как по ним будут голосовать. Но то, что парламент стал более оппозиционным по отношению к власти, — это сто процентов. А эта тенденция очень плохая. Это говорит о том, что снова будет противостояние — но более серьезное, более глубокое — между парламентом, правительством и Президентом. А даже худой мир лучше, гласит народная мудрость, доброй ссоры. Я абсолютно уверен, что работа нового состава ВР будет еще менее конструктивной, чем предыдущего. Если тогда еще можно было договариваться с коммунистами и ситуативно принимать целый ряд судьбоносных законов, то сейчас, думаю, это будет абсолютно нереально.
— Означает ли усилившийся оппозиционный настрой Верховной Рады, что она может предпринять попытку перераспределить власть в пользу парламента, то есть изменить модель власти?
— Я уже сейчас могу сказать, что этого не произойдет: для того, чтобы перераспределить власть, необходимо изменить Конституцию, а для этого нужно набрать 300 плюс один голос. Считайте: 175 и 32 (количество депутатов во фракциях «Единая Украина» и СДПУ(О). — Ред. ) — это уже 207 голосов, уже другая сторона конституционное большинство не набирает, даже если явится на это голосование в полном составе, чего практически никогда не бывает.
— По вашему мнению, предыдущий депутатский корпус был более конструктивен?
— ...Во второй половине срока своих полномочий. После января 2000 года, то есть «бархатной революции», когда впервые за годы независимости Верховная Рада стала нелевой, люди ощутили внутренний подъем, голосовали как «с листа» — до тех пор, пока Ющенко, в общем-то, не расколол тот парламент. А расколол его именно Виктор Андреевич, к величайшему сожалению.
— ...А нежелание той ВР реализовывать решения апрельского референдума 2000 года — это, с вашей точки зрения, признак ее конструктивности или наоборот?
— О том, что результаты референдума не будут реализованы, знали, думаю, абсолютно все, наверное, даже руководство страны. Это было нереально. Потому что один из четырех вопросов, стоявших тогда в бюллетене, никогда никакими депутатами не будет поддержан — это вопрос о снятии депутатской неприкосновенности. Депутаты не хотят становиться жертвами каких-нибудь там сержантов милиции по причине «несовпадения» политических взглядов. Да, мне не нравятся коммунисты. При коммунистах наша семья — мать, отец — Герой Советского Союза, я и шестеро братьев и сестер — шесть лет жила на улице Бассейной в полуподвале, в комнатушке в четырнадцать квадратных метров, без воды и отопления. Но сегодня Компартия прошла в парламент, за нее проголосовали избиратели, поэтому коммунисты имеют право выражать свои взгляды, вести себя по отношению к власти так, как считают нужным, и никто не вправе их за это как- то преследовать. То же касается и других политических сил. А вот если лишить депутатов их иммунитета, — я не знаю, что будет. Во всех странах депутат высшего законодательного органа имеет неприкосновенность. Тогда он независим. Тогда это пусть маленький, но росток демократии. А если его положить под пресс милиции, прокуратуры, СБУ, налоговой — все. Тогда это уже называется по-другому — диктатура. А до абсолютной демократии стране сегодня еще очень и очень далеко. Говорить о непредвзятости судей, силовых структур тоже сейчас еще очень сложно. Поэтому депутата пока еще надо защищать.
— Однако, помнится, Демсоюз активно, скажем так, участвовал в организации апрельского референдума, реализация решений которого предусматривает лишение вас и ваших коллег депутатской неприкосновенности. Когда вы изменили свое мнение на этот счет?
— Я его не менял. Я уже говорил, что Демсоюз всегда четко ориентировался на власть, всегда поддерживал ее, и у Демсоюза, как ни у кого другого, была соответствующая структура и механизмы проведения тех или иных акций, мероприятий, — как хотите назовите. Когда встал вопрос о том, чтобы помочь в проведении референдума, Демсоюз за это взялся. Но Демсоюз никогда и нигде не говорил, что решения этого референдума будут реализованы Верховной Радой. Нам сказано было — сделайте, мы сделали и представили результат.
— Вы, как депутат-мажоритарщик, наверное, не согласны с теми, кто считает, что нынешние выборы показали целесообразность перехода на пропорциональную избирательную систему…
— Я говорил и сегодня говорю, что наиболее приемлемая для нашего общества на данном этапе избирательная система — это «мажоритарка».
«ОКРУЖЕНИЕ ЮЩЕНКО, КОТОРОМУ ОН ПРЕДОСТАВИЛ ОПРЕДЕЛЕННЫЕ ПОЛНОМОЧИЯ, РУКОВОДИТ, И БЛОКОМ И САМИМ ЮЩЕНКО»
— Сторонники «пропорционалки» утверждают, что парламенту, избранному сугубо по партийным спискам, было бы легче структурироваться…
— Если речь идет только о структурировании парламента, то — да, выборы по партийным спискам облегчили бы решение этой задачи. Но тогда парламент будет сам по себе, а люди с их проблемами — сами по себе. Снова будет так, как было при коммунистах, которые никогда не заглядывали в дальние села, где люди умирали с голоду. У нас же партий около ста тридцати! Людям лапшу все вешают… Если бы их было сегодня реально две-три, ну четыре — допустим, коммунисты, социалисты, демократы и еще кто-то там, — тогда другое дело. Почему я в начале нашего разговора и сказал, что доминантой должна быть одна идеология — идеология власти. Избранный людьми президент должен представлять определенную политическую силу, которая, в свою очередь, должна рассказывать обществу, как мы живем, что мы строим и куда мы идем. Сегодня же у нас Президент не представляет никакой политической силы. Кто-то Президенту внушил, что ему не следует руководить партией. Ну, это же неправильно!..
— Что, по вашему мнению, предпочтительнее: беспартийный президент определяется со своей партийной принадлежностью и затем возглавляет свою партию, или же во главе государства становится представитель влиятельной политической силы?
— На мой взгляд, должна быть даже не одна, а две-три мощные политические силы, которые выдвигают из своих рядов кандидатов в президенты, — как в цивилизованном мире. Партия, победившая на парламентских выборах, получает право формировать правительство. Вот эта модель была бы для нас идеальной. Но, к величайшему сожалению, на данном этапе наше общество к этому не готово.
— Сколько лет должно пройти, чтобы такая ситуация «назрела»?
— Сама по себе она, думаю, не назреет: кому-то нужно «закатать рукава» и в конце концов взяться за эту работу. Если будет создана могучая единая политическая сила, имеющая четкую идеологию, сквозную — «сверху донизу» — структуру и поддерживаемая властью, то за два-три-четыре года можно было бы, полагаю, структурировать все общество. То есть совершить ту самую революцию в умах.
— Возможна ли эта «революция» до президентских выборов?
— Хотелось бы успеть, но, думаю, это нереально. Это во-первых. Во-вторых, мы не будем говорить о сегодняшнем Президенте, поскольку он сам заявил, что на третий срок не пойдет, — мы будем говорить о сегодняшних потенциальных кандидатах в президенты. Так вот, среди них я не вижу политического лидера, который мог бы под себя создать такую мощную политическую силу, — разве что Виктор Медведчук. Виктор Ющенко мне импонирует. Я с ним дружу и не скрываю этого. Величайшая его ошибка сейчас в том, что не он руководит «Нашей Украиной», а его окружение, которому он предоставил определенные полномочия, руководит и блоком, и самим Ющенко. Вот этого, кстати, все и боятся: если, не дай Бог, Ющенко станет президентом, страной будет руководить не он, — я знаю Виктора Андреевича, он любит в теннис поиграть, поплавать, помолиться, на Говерлу сходить, понимаете... Руководить будут люди из его окружения, а там собран не лучший букет нашего общества.
— Сегодня уже очевидно, что большинство в парламенте в ближайшее время будет лишь ситуативным. Однако возможна ли, с вашей точки зрения, вторая «бархатная революция» — в 2004 году?
— Думаю, нет. Первую «бархатную революцию» произвели политические силы, на том этапе поддерживавшие Виктора Ющенко. Сегодня нежелание многих «одноблоковцев» Виктора Ющенко проголосовать за выдвигаемую ним на пост спикера кандидатуру Ивана Плюща говорит о том, что в «НУ» нет четкой дисциплины, единства. Во-вторых, после того, как Ющенко проиграет парламент, — а к этому все идет, — Юрий Костенко и Виктор Пинзенык, вероятно, уйдут из «НУ» и создадут свои фракции.
«ЕСЛИ БИЗНЕС НЕ ПОДДЕРЖИВАЕТ ВЛАСТЬ,ТО ОДНО ИЗ ДВУХ: ИЛИ НЕ НУЖНА ТАКАЯ ВЛАСТЬ, ИЛИ НЕ НУЖЕН ТАКОЙ БИЗНЕС»
— А Геннадий Удовенко?
— А что Удовенко? Хороший человек, заслуженный. Но… А быстрее всего отколется «бизнесовая» часть «Нашей Украины», — сейчас они еще дергаются, смотрят, как сработает Ющенко на выборах спикера: если он победит, они будут к нему жаться. Как только он проиграет, они тут же от него отойдут, — все прекрасно понимают, что с властью бизнесу шутить нельзя. Если бизнес не поддерживает власть, то одно из двух: или не нужна такая власть, или не нужен такой бизнес. А поскольку власть им не удастся как-то подвинуть, так сказать, то… Видите, сейчас еще одно ведомство создано — финансовая разведка при Минфине, которая будет отслеживать всевозможные денежные потоки и, как говорится, сомнительные операции. А чем несомнительная операция отличается от сомнительной — это вещь такая… Например, мне в Бельгии вот уже семь лет говорят: это, мол, сомнительная операция, мы подозреваем, что это отмывание денег. Нет проблем, говорю: дайте хоть одно доказательство, и я готов отвечать по законам Бельгии ли, Украины ли, — по любым законам. «У нас нет, — отвечают, — мы думаем». Семь лет думают. Но самое главное, что счета моих партнеров заморожены, имущество арестовано, то есть практически это миллионные убытки.
— Когда в этом деле будет поставлена точка?
— Понимаете, это чисто политическое дело, и я абсолютно уверен, что нити туда идут из Украины. Дергает за эти ниточки кто-то из политиков, пользующихся определенной поддержкой на Западе. Мне несколько раз на полном серьезе намекали: отойди от Президента, и вопрос будет закрыт в течение недели. Им нужен не я, им нужен Президент. Смотрите, я с 1998 года не работаю в Администрации Президента, а оппозиционные СМИ до сих пор называют меня помощником Президента, советником Президента…
«ЕСЛИ ЛИТВИНА ИЗБЕРУТ ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ВР, В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ ПРОИЗОЙДЕТ РАСКОЛ «ЕДЫ»
— Возвращаясь к теме единства и борьбы противоположностей в политике, хотелось бы заметить, что «Единая Украина» тоже отнюдь не монолит…
— Я на днях сделал заявление для СМИ о том, что в случае, если Литвина изберут председателем ВР, в ближайшее время произойдет раскол «Еды». Стержень, который их держит, — это Литвин с его авторитетом, его приближенностью к Президенту, и, в общем-то, они с этим все считаются. Как только Литвин уйдет, возникнет необходимость кого-то из них поставить выше других, а эту проблему им с их амбициями и внутренними противоречиями никогда в жизни не решить. Там же пять президентов сидит, пять премьер-министров, пять председателей Верховной Рады… Скорей всего, для того, чтобы это все закончилось миром, они поклянутся в верности правому делу, Президенту, Литвину и создадут каждый свою фракцию.
— На сколько же частей распадется, согласно вашим прогнозам, «Единая Украина»?
— Думаю, на шесть: пять партийных фракций — по количеству партий, входящих в блок — и группа мажоритарщиков, которые пошли, так сказать, под Литвина, но не пойдут ни под одну из этих политических сил.
— О том, что депутатское кресло — место «хлебное», что некоторые депутаты делают «бизнес» на переходах из фракции во фракцию, голосованиях за определенные законопроекты и т.д. уже говорилось немало. Как вы думаете, в нынешнем парламенте уровень депутатской «коррупции» будет выше или ниже, чем раньше?
— Считаю, в таких масштабах, как в предыдущей ВР, в нынешнем парламенте коррупции не будет. В эту Верховную Раду пришло очень много людей из бизнеса, которых в принципе ничем не купишь, — это раз, а во-вторых, из той же КПУ, Соцпартии люди никуда не уйдут в силу своей идеологической направленности. Подтверждением моих слов является и то, что на сегодняшний день всего десять депутатов не определились со своей фракционной принадлежностью, в том числе и Степан Гавриш, который, по слухам, хочет создать свою какую-то группу. Не думаю, что из этих десяти кто- то под него пойдет... В общем, тут покупать некого. Все уже куплено.
