В Киеве два молодчика совершили в отношении Джорджа Сороса оскорбление действием. Событие, конечно, неприятное. Особенно для тех интеллектуалов, которые получали (а некоторые и теперь получают) известную поддержку от знаменитого филантропа. Есть, впрочем, и такие, кто именует Дж. Сороса не иначе как бесстыдным спекулянтом и коварным зачинщиком политической смуты. Возможно, оттого, что им известной поддержкой воспользоваться не удалось. Но разве наличие в прессе столь противоположных аттестаций одного человека не указывает на свободу? Мне приятно, что «День» акцию осудил. Но я не согласен с ее оценкой, с тем, что этот инцидент «продемонстрировал отсутствие в украинском обществе четкой границы между свободой и произволом, между гражданской ответственностью и безнаказанностью» («День», 8.04.04). Полноте, господа, к чему эти абстрактные выводы. Ни в какой свободной стране чаемых «четких границ» не существует. Опять- таки, именно в свободных странах давно уже обливают, а то и запускают в физиономию тортом. Согласитесь, запуск художественным произведением в виде торта выглядит куда эстетичнее, нежели обливание гадостью вроде клея. Так что это, как и многое другое, — жалкий плагиат, заимствование у свободного мира. Ничего, кроме свободы обливания и метания ровным счетом не демонстрируют.
Есть вещи и посерьезнее. Маленькие страны северной Европы значительно опережают по «индексу свободы» США — страну, пекущуюся о свободе на всей планете. Но именно там произошли потрясшие мир инциденты. Когда погиб премьер-министр, возвращавшийся вечером из кинотеатра. И министр иностранных дел, делающая покупки в супермаркете.
Рассуждения о свободе в нашем обществе носят фарисейски воспитательный характер. Потому что субъекты этих рассуждений, как правило, — интеллигенты, вообще лица, подвизающиеся в области духа. Нам все пытаются внушить мысль о «моральном законе во мне» (Кант). Убедить в том, что главная жизненная задача индивида — выработать внутренние тормоза, сжиться с запретами на социально не одобряемые формы поведения. В широком смысле такая стратегия воспитания ведет к тотальной творческой импотенции, к философии «как бы чего не вышло». А ведь свобода и творчество — в науке, искусстве, технике, вообще в жизни — это всегда вызов, покушение на ценности привычной повседневности. Я считаю, что начать широкую общественную дискуссию об однополых браках в США, как бы к ним ни относиться, могут только свободные творческие люди. И те, кто призывает ввести запрет на такие браки в виде поправки к Конституции — люди, не менее свободные.
Да, свобода — там, где все можно. Но где любое действие, нарушающее закон, неотвратимо наказывается. Да, ты — свободный человек, можешь и клеем облить пожилого иностранца. Только знай, что тебе за это будет! А что-то ведь должно быть. Кстати, мне так и не известно, понесли ли наказание эти молодые люди. А ведь ответ в прессе на этот вопрос, в видах развития свободы, гораздо полезнее пространных теоретических рассуждений. Вот, вчера получил письмо из США от нашего человека. Описывает тамошние порядки. «Многое здесь повторяется и из практики нашей страны — и бюрократия, и проблемы с жильем, транспортом и т.д. Единственное, что пьяных граждан я на улицах не вижу. Штрафы за это очень большие, и помимо того, если бартендер в баре отпустит спиртное человеку, видя, что он уже хорошо выпил, а потом с ним что-то случится вне бара, то бартендера будут судить» (Наталья Балабанова).
Если свобода — это когда все можно и при этом всем хорошо известно, сколько стоит это «можно», все равно со многими из нас все может случиться. Потому, что не выполняется у нас естественный, казалось бы, закон — закон соответствия между расширением свободы и эффективностью карательной системы. Установилось доходящее до опасной черты неравенство: более свободен тот, кто сильнее. Во всех возможных смыслах. И граждане устраиваются по возможностям: одни заводят частных охранников, другие предпочитают не ходить по темным улицам и не говорить лишнего. А почему бы власти, неспособной защитить граждан в условиях расширяющейся свободы, не дать им возможность защищать себя самим? В оружейном магазине мне обстоятельно разъяснили возможности маленьких «бульдогов», удобно и не смертельно поражающих резиновыми пулями слишком рьяных любителей свободы. Но свободно купить нельзя. Надо получить разрешение в органе МВД. — И кому такое разрешение дают? — Работникам МВД и членам их семей, а также журналистам. С журналистами понятно, с работниками МВД — не вполне. А как быть остальным гражданам? Разве не ясно, что запрет на эффективные средства самозащиты — ни что иное, как ограничение свободы? Вот, в Москве на прошлой неделе Верховный суд РФ оставил в силе сенсационный приговор. Один предприниматель замочил четверых бандитов у себя в квартире из их оружия. Прокуратура обвиняла его в совершении убийств и хранении оружия, а присяжные полностью оправдали.
Я думаю, что это фарисейское взывание к моральному закону в себе, к установлению для себя четкой границы между свободой и произволом есть некий идеологический выверт. Одно из следствий теории воспитания, имеющей цель фабриковать послушных граждан. Не надо теоретикам к этому взывать, это — пустое. Различение добра и зла — плод интуиции здравого смысла, плод доброго примера. И, что, может быть, важнее, — такой с младых ногтей коррекции поведения, когда за любую провинность непременно следует соответствующее наказание. Между тем философы много потрудились на ниве словесного «формирования». Они придумали два вида свободы — негативную и позитивную. Первая, говорят, — свобода ОТ, вторая — свобода ДЛЯ. Когда вы стали независимы (получили свободу ОТ), вы решили только первую задачу. Далее надо достичь более высокого уровня — решить, для чего свобода. И начать действовать. Мне не нравится это различение. Я считаю, что подлинная свобода не может быть для чего-то. Свобода — не средство, не условие, не инструмент, а цель сама по себе. Свобода — спонтанна, неопределенна, случайна. К тому же тот, кто начинает говорить вам о позитивной свободе, непременно заканчивает предписанием, что вы должны делать. Какая уж тут свобода?!
После этого пассажа нормальный философ, то бишь преподаватель философии возразит таким, примерно, образом: отрицая позитивную свободу, вы не видите разницы между свободой и произволом. На что я отвечу: очень даже хорошо вижу, произвол — это свобода, которая не нравится другим. Нормальный философ фыркнет, пожмет плечами и скажет: «Философский фокус»! Они всегда так говорят, если нечем крыть.
