Вместе с тем следует отметить, что ряд аспектов этой глобальной
катастрофы остается неосвещенным и неосознанным. Например, тема «Взрыв
реактора Чернобыльской АЭС как финальная стадия ядерной войны между Западом
и Востоком» в прессе еще не обсуждалась. Ядерное оружие имеет одну интересную
особенность: оно может служить зонтом, под защитой которого удобно вести
войны локального характера. Но в то же время оно нуждается в регулярных
испытаниях на собственной территории. Следовательно, за право вести обычные
войны во Вьетнаме, Корее, Афганистане, Лаосе, Камбодже, Никарагуа, Анголе
и в других местах земного шара две враждующие сверхдержавы вынуждены платить
ядерную цену. Это значит, что ядерное оружие в период так называемой «холодной
войны» применялось не непосредственно, а косвенно. Если одна из враждующих
сторон тратит огромные средства и наносит себе огромный экологический вред,
взрывая атомные и водородные бомбы на своей территории, а вторая враждующая
сторона, чтобы сохранить паритет, совершает то же самое на своей, то не
значит ли это, что обе стороны обмениваются ядерными ударами?
Так вот, в конце гонки ядерных вооружений, достигшей по
своим масштабам абсурдного уровня, когда уже назрела необходимость запрещения
дальнейших испытаний, вдруг, словно сам по себе, взрывается реактор атомной
электростанции на территории одной из враждующих сторон. Этот взрыв по
своему вреду, т.е. по количеству выброшенной радиоактивности, эквивалентен
девяноста хиросимским атомным бомбам. Иными словами, в конце своего существования
Советский Союз подвергся дополнительному ядерному удару, эквивалентному
девяноста Хиросимам.
Ясно, что после этого союзное руководство, возглавляемое
Горбачевым, вынуждено было петь мирные песни. Вскоре началась капитуляция
по всем направлениям, но она шла постепенно и растянулась во времени вплоть
до Кемп-Девидской декларации, подписанной Борисом Ельциным и Джорджем Бушем
1 февраля. И не политзаключенные, не империалисты и националисты, а Чернобыльский
вулкан разбил советскую империю на осколки.
Утром 26 апреля 1986 года никто в Москве такого развития
событий не предвидел. В Киев полетели приказы. Прежде всего было приказано
установить режим жесткой цензуры. Были приняты все необходимые меры, чтобы
население Украины не получило адекватного представления о масштабах катастрофы
и ее влиянии на здоровье людей. Действия центрального руководства можно
объяснить, так же понятным кажется поведение марионеточной украинской номенклатуры.
Дело в том, что одновременно с проблемой гашения пожара на разрушенном
энергоблоке перед партийным руководством встала проблема паники. Устранить
угрозу панического поведения миллионов киевлян, которые под влиянием правдивой
информации могли покинуть свои дома и двинуться прочь из города в поисках
спасения — такая вероятность дамокловым мечом висела над головами и кремлевских
власть имущих и их киевских марионеток. Поэтому вопрос о целесообразности
Первомайской демонстрации в столице Украины рассматривался на самом высоком
уровне.
Отмена Центральным Комитетом КПСС Первомайской демонстрации
в Киеве спустя четыре дня после взрыва Чернобыля была бы воспринята населением
как начало конца света. В любом случае, узнав о таком решении власти, сотни
тысяч людей пришли бы к выводу, что нужно спасаться кто как может, и это
привело бы к гуманитарной катастрофе, по сравнению с которой трагедия косовских
беженцев выглядела бы детской забавой. Существовала реальная угроза апокалиптического
развития событий, перерастания ядерной катастрофы в катастрофу социальную,
с роковыми последствиями для государственных структур империи. Чтобы избежать
социального хаоса, партийная верхушка решила не нарушать традицию и не
отменять демонстрацию трудящихся на Крещатике 1 Мая. Фактически, правящая
верхушка решила пожертвовать здоровьем десятков тысяч демонстрантов, чтобы
временно успокоить всех остальных, подавить панику, затормозить отъезд
населения из города, избежать массовых неконтролируемых миграций и таким
образом спасти жизнь остального населения, а следовательно — политическую
систему и свою власть.
К подобным решениям, когда жизнью меньшинства жертвуют
ради жизни большинства, правительства прибегают только во время войн, когда
решается судьба народов. Поэтому мы должны осознать, что взрыв Чернобыля
был финальной стадией термоядерной войны, проигранной Советским Союзом,
почему он и перестал вскоре существовать. Империи всегда разваливаются
вследствие продолжительных войн, а не из-за деятельности кучки экстремистов.
Думаю, киевляне уже забыли, что только 5 мая того года
в 19 часов штаб гражданской обороны города осмелился обнародовать по радио
и телевидению правила поведения населения в условиях повышенной радиации.
Гражданам советовали заклеивать окна, уплотнять двери, свести до минимума
пребывание на открытом воздухе, не выпускать детей на улицу, не ходить
в лес, не купаться в Днепре и т.д.
На то время большинство населения уже смирилось с участью
жертвы, хотя Центральный железнодорожный вокзал утопал в бурлящих толпах
киевлян, которые стремились любой ценой выехать из города. Однако самый
страшный психический импульс масс, который мог толкнуть сотни тысяч, а
возможно, и миллионы людей к бегству, остался позади. Процесс массовой
миграции был заторможен, введен в более-менее контролируемые берега.
