СИСТЕМА
Каждая жизнеспособная система работает, опираясь на регуляторные (управленческие) и исполнительные механизмы двух типов: детерминированные и стохастические. Пример: на человека нападает собака; в кровь выбрасывается адреналин; он ускоряет работу сердца и легких, повышает кровяное давление и вызывает насыщение крови сахаром. Это обеспечивает мышцы кислородом и глюкозой в объемах, достаточных для того, чтобы драться с нападающим или убегать от него. Соотношения в цепи от адреналина до работы мышц взаимно однозначны, то есть — детерминированы; их характерный признак — скорость. В войске детерминированностью и скоростью характеризуются взаимодействия в иерархии — «маршал — генерал ... сержант — солдат».
Посмотрим на ситуацию с другой стороны. Адреналин предварительно должен быть синтезирован в надпочечной железе; печень должна иметь достаточные резервы сахара, а сердце, сосуды, легкие и мышцы должны состоять из дееспособных клеточных и субклеточных образований (потому что иначе ни быстрого, ни медленного действия не будет, а злой пес порвет штаны). Ресурсную готовность обеспечивают так называемые стохастические механизмы, опирающиеся на миллионы мельчайших живых структур. Каждая из них имеет определенную автономность и может выполнять приказы «маршала» только тогда, когда они не противоречат ее специализации и физиологической мощности. Стохастической составляющей армии является каждый отдельный военный, который должен быть здоров, сыт, обучен и морально готов выполнить свое задание. Чем дальше от генерального штаба, тем большее значение приобретает солдатская стохастика, но неуправляемая «сверху» солдатская сила может напоминать бесконтрольную раковую опухоль и автоматически переходить на законы уголовной зоны. Например, вот так («Известия» за 7.08.02): «Офицер сделал замечание пьяной компании матросов, за что был избит, а затем утоплен в пруду на береговой базе Балтийского флота. Не так давно на авианесущем крейсере «Адмирал Кузнецов» двое матросов убили мичмана, который накануне получил зарплату. Матрос срочной службы заминировал кресло командира части. Двое матросов убили офицера с эсминца «Настойчивый». Морякам не хватало на героин». Криминализация «плохой» армии происходит по системным законам самоорганизации неконтролируемых стохастических элементов, так что подобие между казармой и бараком не случайно.
Теоретики считают, что совокупная эффективность «хорошей» системы приблизительно на 1/3 зависит от детерминированных и на 2/3 от стохастических механизмов. В упрощенном расчете это означает, что на 66 солдат должно приходиться 33 командира (от прапорщика до маршала включительно). Понятно, это соотношение не может быть одинаковым, например, для пехоты и ракетных войск стратегического назначения.
ДИСПОЗИЦИЯ
Классическое для военных понятие «наш вероятный противник» для сегодняшних ВСУ является только риторической фигурой — точь-в-точь так, как и «предполагаемый театр военных действий». Нам не угрожает ни Антанта, ни «белополяки», ни «ось Рим—Берлин—Токио», ни «поджигатели войны», ни НАТО... Нам не угрожают ни моджахеды, ни чеченцы, ни «Аль-Каида», ни «Тигры Тамил-илама», ни палестинские террористы, ни албанские сепаратисты — никто! Вопрос: в таких условиях на чем должен держаться патриотический порыв защитников отчизны в стране, которую 70 лет воспитывали на ненависти к врагу? Ответ: а порыва нет. Двое из трех юношей относятся к военной службе как к неприятному и даже опасному принуждению. Таким образом, имеется большая бедная армия с близкой к нулю психологической мотивацией у солдат и весьма приблизительной исполнительской дисциплиной. То есть: и детерминированный, и стохастический механизмы эффективности далеки от оптимальных. Это есть типичные признаки армии, которая потерпела поражение и быстро деморализуется. Принимая во внимания оценку нашей армии в Украине и ее имидж за государственными границами, можем сказать, что сегодня ВСУ — не гарант, а скорее угроза независимости Украины. Это обидно, но это правда, и не нужно от нее прятаться.
Не заслуживала бы уважения позиция наблюдателя, который говоря об армии, опирался только на негатив. Есть много военных различных рангов, которые хотят и умеют добросовестно выполнять свои обязанности. Но... Необученные, недокормленные, пьяные или «обкуренные» матросы или солдаты; вороватые прапорщики или мичманы; лейтенанты, хронически больные безденежьем и малокровием; безразличные ко всему капитаны или полковники; ленивые генералы, которые свое штабное кресло считают единственным рубежом обороны, — все они «присутствуют» в реальности. И всех их — кого лучше, кого хуже видит общественность. Так, как видит, например, ученых, которые из-за отсутствия средств существуют не в науке, а в стороне от нее. Как видит врачей, учителей, инженеров... депрофессионализация — общая (системная) проблема нашего сегодняшнего дня. Инциденты с броварской ракетой, российским самолетом и львовским авиашоу отражают только военную специфику, а не исключительную некомпетентность армии.
ПРИОРИТЕТЫ
На мой взгляд, перспективу ВСУ нужно рассматривать, опираясь на три тезиса: 1. Сегодня материальные и кадровые ресурсы армии не позволяют ей вести эффективные боевые действия. 2. При любых, даже самых безоблачных, обстоятельствах вооруженные силы нам нужны как государственная институция, с которой связаны потенциалы отпорности и агрессивности, присущие каждой жизнеспособной системе. 3. Модернизированная армия должна стать одним из свидетельств нашей способности интегрироваться в организацию общей безопасности — НАТО.
В кризисных ситуациях (а положение в ВСУ именно таково) стабилизация возможна только при соблюдении нескольких системных принципов. Самый главный из них — определение приоритетов, а затем — плана дальнейших действий. Практически в 100 % случаев (идет ли речь об убыточной табачной фабрике, или о небоеспособной армии) эффективно «правило РСК»: реорганизация, сокращение, контракт.»
РЕОРГАНИЗАЦИЯ
Воспользуюсь пометками, которые в неотложных случаях врачи пишут на рецептах. Итак, «statim!» (немедленно!): реорганизация управления армией и резкое уменьшение количества высших начальников (упрощенно — переход к обоснованному соотношению между количеством генералов и солдат). Высшая военная бюрократия имеет родовые признаки любой бюрократии, а одним из них является неутомимая работа на разрастание, или во всяком случае, самосохранение. Была в составе вооруженных сил такая структура — Национальная гвардия со всеми своими штабами и управлениями. Упразднили Нацгвардию — и что? Да ничего, хуже не стало. В жестком соответствии с количеством служебных должностей должно находиться и количество звездочек на погонах. Если специалисты по менеджменту докажут, что на 100 тыс. личного состава должна быть 1 должность для генерала армии и 1000 должностей для полковников, то именно этого и нужно придерживаться (учитывая — для полковников — возможные колебания в пределах, скажем, от 950 до 1050). Строгое соблюдение возрастного ценза для всех без исключения офицеров должно гарантировать естественное обновление командного состава. Отдельные специалисты, которые особенно нужны на службе, должны иметь право после выхода на пенсию работать по годовым контрактам, но не больше 3—5 лет. Способствовать динамичности военного руководства и противостоять его обрастанию мхом должна ротация кадров, должным образом урегулированная и избавленная от субъективизма. Одной из предпосылок действенной реорганизации является повышение управленческой роли сержантов и прапорщиков (об этом профессиональные военные издания безрезультатно пишут десятки лет). Не имею возможности на этом останавливаться, но уважаемых читателей прошу поверить, что в организме человека на «сержантов и прапорщиков» приходится 2/3 регуляторных функций.
СОКРАЩЕНИЕ
Рецепт с пометкой «cito!» (быстро!) также никого не удивит: сокращение — залог функционального выживания армии. Оценки специалистов почти единодушны: 100 с 10 тысяч солдат — предел того, в чем нуждается и что может позволить себе Украина. Что сокращать в первую очередь — мотопехоту, танки, или боевые самолеты — скажут нам генералы. Но убежден, что уменьшить вооруженные силы мы не только должны (по экономическим причинам), но и можем, опираясь на здравый смысл. Недавно, во время пребывания Л.Д. Кучмы в Севастополе, приходилось слышать ламентации комментаторов о малой силе наших ВМС, которые — какой ужас! — уступают флотам не только Турции, но и Румынии и Болгарии. А зачем нам больше? Пограничные, поисково-спасательные, миротворческие и церемониальные функции исчерпывают все, в чем реально нуждается Украина на Черном море. По секрету: даже амбициозная Россия не знает, какой (а главное — зачем) держать флот в теплых водах. Не знал этого и Советский Союз, потому что стратегическая роль ЧФ в противостоянии с НАТО на самом деле была иллюзорной. Задолго до краха СССР мой случайный приятель по летнему отдыху, капитан второго ранга, рассказал байку о том, как следует понимать аббревиатуры на матросских бескозырках (флоты «Северный», «Тихоокеанский», «Балтийский» и «Черноморский» отображались как СФ, ТФ, БФ, ЧФ). Так вот: СФ — «серьезный флот», ТФ — «тоже флот», БФ — «бывший флот», ЧФ — «чи флот, чи не флот...» Наибольшей нашей морской викторией станет освобождение Севастополя от присутствия чужих солдат, но это уже другая тема.
После этого можно написать, что нам нужна армия количественно вчетверо меньше, и в восемь раз больше обеспеченная финансами. 4х8 = 32; в 32 раза увеличив государственные расходы на одного «условного» военного, приблизимся к современным стандартам. Но не стоит на этой арифметике ставить точку, потому что больших денег нет и не скоро будут, а проблему нужно решать немедленно. В начале года господин В. Горбулин выступил с инициативой довести численность ВСУ до 120—130 тыс. в течение 8—10 лет. Это, очевидно, обдуманная и взвешенная позиция, но не слишком ли много в ней успокоенности? У Украины этих 8—10 лет нет. Если радикальное сокращение ВС начнется даже завтра, его нужно считать запоздавшим на 3—5 лет.
КОНТРАКТ
Мрачный быт солдат, «дедовщина», цинковые гробы, взятки (дающиеся в военкоматах и непосредственным командирам) привели к тому, что не только призывники, но и их родители, считают казарму третьим — после больницы и тюрьмы — горем. Если терпеливый крестьянский люд еще так-сяк переносит воинскую повинность, то город окончательно «списал» армию с перспективных жизненных счетов. Вооруженные силы все больше становятся «рабоче-крестьянскими», хотя эпоха «РККА» ушла в прошлое. Альтернатива одна: военная служба должна стать не фатумом, а выбором. В общем в аббревиатуре РСК слово «контракт» отражает такое трудовое соглашение между рабочим и работодателем (если речь идет об армии — между государством и солдатом), которое устраивает обе стороны. Сокращение и контрактная комплектация армии — единственный процесс ее кадрового усовершенствования. Опираясь на реальные трудности, господа генералы до последнего патрона будут сопротивляться этому, но это уже дело Верховного Главнокомандующего — расставить акценты. На переходный период продолжительностью 3—5 лет мы должны найти экстраординарные меры по модернизации армии. Если речь идет об офицерах, которых будут увольнять в запас, главной станет проблема трудоустройства. Нужно узаконить предпочтительное право уволенных в запас на трудоустройство на предприятиях оборонного профиля, таможнях, структурах МВД, МЧС и СБУ, торговом флоте и гражданской авиации, а также в ВСУ по свободному найму. Солдатские и сержантские контракты должны «врастать» в существующую структуру в первую очередь там, где они станут наиболее эффективными. Стоит обратить внимание на идею «полуконтракта»: после 10—12 мес. срочной службы перевод на фиксированную зарплату лучших солдат (при условии, что те, кто не стали лучшими, продолжают служить на общих основаниях). Именно «полуконтрактники» могут стать теми, кто останется в армии после окончания срочной службы. У меня имеется по поводу этого ряд других предложений, но их обсуждение выходит за рамки газетной публикации.
Мы должны осознать, что меры по РСК могут и будут сопровождаться злоупотреблениями, особенно в тех ситуациях, в которых речь идет о деньгах. Но у нас нет выбора.
Хочется надеяться, что читатели «Дня», военные и гражданские, присоединятся к критическому разговору о ВСУ. Но будем помнить: это НАША армия; сегодня она не лучше и не хуже, чем мы все.
