30 января лидер Социалистической партии Украины Александр Мороз заявил в особом запросе руководству страны, что около 300 высших должностных лиц Украины состоят в масонской ложе. Он задал риторический вопрос: чем они будут руководствоваться в своей деятельности — интересами государства или интересами масонского ордена? К Морозу присоединились Юлия Тимошенко, а к ним — Петр Симоненко и Виктор Ющенко. Так начался новый виток маргинализации украинской оппозиции.
Вскоре после разоблачения «масонов» г-жа Тимошенко поехала в Германию. И произвела там своеобразное впечатление уровнем амбиций. Вот что, в частности, писалось и говорилось об этой поездке в СМИ: «По мнению аналитиков, во время своего турне г-жа Тимошенко первой из отечественного политического истеблишмента попыталась обратить в свою пользу нынешние американо-немецкие противоречия по поводу войны в Ираке» («Контекст»). (www.context-ua.com) «Корреспондент Радио Свобода напоминает, что Тимошенко уже не первый раз в Берлине, «но если раньше она остро критиковала идею совместного украинско-российского и немецкого газотранспортного консорциума, то теперь об этом проекте она не сказала ни слова» и основное внимание уделила приближающимся президентским выборам в Украине. «Юлия Тимошенко заявила, что блок Виктора Ющенко активно поддерживает Вашингтон... По мнению корреспондента «Свободы», намекая на известный раскол между Берлином и Вашингтоном по Ираку, Тимошенко призвала определиться и Германию в этом вопросе...» («Украинская правда»). «Логическая цепочка такова: Виктора Ющенко активно лоббирует Вашингтон... Этого самого Ющенко в Украине поддерживает 27% электората, что совсем неплохо по сравнению с 20 25 процентным рейтингом власти,на вооружении которой административный ресурс и масс-медиа. Однако же в Украине, на которую, по мнению Тимошенко, немцам стоило бы обратить свое усиленное внимание, есть еще одна, так сказать, третья сила, рейтинг которой леди Ю. оценила в 40% Это — оппозиционная коалиция, в которую входят БЮТ, КПУ и СПУ. И именно эта коалиция, как сказала Тимошенко в Берлине, «готова стать настоящим партнером Германии и ЕС, пишет Proua»... Есть правда, некоторое, мягко говоря, недоверие к цифре 40%, никогда доселе не звучавшей. Похоже, Юлия Владимировна, ничтоже сумняшеся, подняла выборные результаты, приплюсовав к 20 процентам коммунистов 8%, которые набрал БЮТ и 7% Соцпартии, накинув еще для вящей солидности «пятерку» за годичные оппозиционные труды»... Правильнее предположить, что главным объектом ее атаки является Виктор Ющенко, и вся берлинская риторика расточается лишь ради того, чтобы склонить этого изменчивого политического кавалера к взаимности. Недаром Тимошенко в Берлине повторилась, что готова подавить в себе президентские амбиции ради единого кандидата в президенты (читай: ради гарантий престижного трудоустройства в ющенковской Украине) и подчеркнула, что «вся инициатива теперь в руках Виктора Андреевича». (Proua:www.proua.com).
Пока не открывалась охота на масонов, можно было говорить об отдельных маргинально-популистских элементах в деятельности и персональном личном составе «Батьківщини», Соцпартии с Компартией и особенно «Нашей Украины», об «уличных» замашках и приемах. Но в общем еще можно было считать, что это солидная оппозиция. Существование этой оппозиции даже ставила себе в заслугу украинская власть. Сам Президент говорил о ней в контексте того, что в Украине существует живая политическая жизнь, что украинская демократия — неуправляемая, что Украина — самая демократическая из стран СНГ.
Теперь стало окончательно ясно, что маргинальна сама природа этих политических образований и их лидеров в первую очередь.
На украинских кухнях идет разговор о причинах... Почему на кухнях? Потому что украинская печать, радио и телевидение не стали всерьез обсуждать ни охоту на «масонов», ни немецкие речи г-жи Тимошенко. Российские СМИ оказались чуть зорче, респектабельные газеты выразили свое отношение заголовками: «На Украине нашли масонов» («Время новостей»), «Украиной управляют масоны» («КоммерсантЪ»), но это стало в обычный ряд российских публикаций, смысл которых можно выразить одной фразой: маргинальна вся эта страна с ее «незалежностью».
Первая, субъективная, причина маргинализации лидеров украинской оппозиции — на поверхности. Люди недостаточно образованные, азартные, без опыта цивилизованной политической жизни. Глубокий провинциализм, органичное любительство.
Что касается объективных причин, то нужно, видимо, сказать прежде всего о таком явлении: кадровая бедность, кадровый голод в стране. «Голодают» в этом смысле все — и власть, и ее недруги, и бедные, и богатые. Нет навыка обобщений, «замыленные» глаза ...И, конечно, спокойствие, воловье украинское спокойствие. Никто не вспыхнул, не затрепетал: друзья, да ведь это все вождизм, это же классическая симптоматика, это в книгах о природе авторитарной личности, о фобиях толпы! Никто не напомнил достаточно веско, откуда пошла сама мода на раскрытие масонских (они же — жидо-масонские) заговоров...
Но это — фон. Главное же то, что оппозиционный запал наших «охотников» зиждется не на принципиальной политической основе, не на партийных программных положениях, не на идеологии, а на протестных настроениях электората. До украинского обывателя, может быть, только сейчас, в эти дни, доходит то, о чем все время говорят такие участники политической жизни, как тот же Литвин, другие представители «партии власти», включая и Президента. А говорят они о том, что оппозицию составляют, в основном, люди, которые были во власти, но выпали из нее в силу разных причин, среди каковых не было принципиальных, политических и идеологических.
Положение оппозиционера без настоящей политической платформы, без настоящей партии за спиной — партии, которая бы его дисциплинировала, обязывала говорить то и так, а не это и не эдак, положение оппозиционера, выражающего общее недовольство властью и больше ничего, расслабляет человека и развращает: можно не следить за своими словами, тем более, если точно знаешь, что никто их не будет слушать: и сторонникам, и противникам вполне достаточно того, что ты вместе с толпой недоволен жизнью и что-то кричишь против начальства.
Это — вожди толпы, и как таковые они не могли не маргинализироваться.
Чем вреден и опасен этот завершившийся на наших глазах процесс маргинализации оппозиции? Опасность в том, что это уже не политика, не политическая деятельность. Такая оппозиция ставит себя вне законов обычной политической жизни. А это значит, что она невольно толкает власть на жесткую бесцеремонную борьбу с нею, развязывает ей, власти, руки. Чтобы быть молчаливо понятой внутри страны и в мире, от власти, в сущности, требуется теперь пустяк: как следует довести до общего сведения, до лидеров общественного мнения и до руководства всех заинтересованных стран речи Мороза с Тимошенко и их союзников. Ющенко — это отдельный феномен. Многие вспомнят все, что до сих пор говорили его противники. Они упирали на личный состав его объединения, его фракции, его команды — на то, как много среди них странных людей, крикунов, проявленных и потенциальных маргиналов. Политик-демократ, современный лидер демократической оппозиции мгновенно и самым решительным образом отмежевался бы от охоты на масонов и янки. Он сразу сказал бы, что это позор для Украины, что он считает нужным спасти репутацию страны, он напомнил бы своим слушателям, где, кем, когда и при каких исторических обстоятельствах была выдвинута идея масонского заговора, как вышло, что невинная игра взрослых мужчин, добропорядочных и зачастую просто благочестивых, была представлена как мировое зло, как покушение на все самое святое. Это была бы естественная реакция образованного и ответственного демократического политика. Вместо этого — невнятные заверения о желании углублять согласие с «охотниками», что-то думать насчет единого кандидата.
Или его ведет неплохая интуиция? Может быть, он подсознательно отдает себе отчет в том, о чем говорилось выше, — что населению нет дела до его реакций, как и до него самого, что его сторонники в обществе — это не его, конкретного, живого, из плоти и крови состоящего Виктора Андреевича Ющенко сторонники — а мифа Ющенко. Миф живет своей жизнью, а он, Ющенко, своей, и ему требуется только одно: не вмешиваться в жизнь мифа... Тогда дело еще хуже, еще опаснее.
Потому, опять же, что провоцирует правящий режим. Режим в таком случае начинает все лучше понимать, что нельзя давать власть мифу, что это было бы безответственно. Чувство ответственности, более или менее свойственное всякому правительству просто потому, что оно правительство, побуждает к действиям, которые не могут считаться достаточно адекватными в демократическом обществе. Миф в роли главного кандидата в президенты — это нестандартная ситуация, и так к ней и вынужден относиться любой режим, на нестандартную ситуацию откликаться нестандартными действиями...
Как подсознание движет господином Ющенко, так, видимо, оно же движет и бывшими его коллегами и патронами. Слишком все-таки много непосредственности, первозданности в политической жизни этой страны... Власть чувствует: если громко, внятно сказать, что, собственно, произошло этой зимой с оппозицией, то надо будет что-то делать, что-то предпринимать. А что? Ясно, что что-то не совсем обычное, не совсем приемлемое. Власть, видимо, очень не хочет (да не очень и может) жесткой и во многом непарламентской борьбы. Кучма, видимо, более искренен, чем думают даже его ближайшие сотрудники, когда высказывается в том духе, что он — за то, чтобы украинская демократия оставалась неуправляемой, менее управляемой, чем, например, российская, чтобы все шло своим путем, чтобы на президентских выборах победил, так сказать, действительно сильнейший. Вот и Владимир Литвин на вопрос о возможности в Украине схемы «Ельцин-Путин», отвечает с поразительной, если вдуматься, прямотой, что и Украина, и Россия «в политическом смысле уже выросли из таких схем».
Людям украинской власти очень хочется быть людьми обычной, по возможности — демократической власти. Им, как всем, хочется жить в нормальной стране. Вот и прячут голову в песок. Если отдать себе полный отчет в том, что происходит, тогда Кучма должен сказать себе, своим сотрудникам, а в конце концов, и стране: да, я за то, чтобы все шло своим путем, но нельзя позволить, чтобы своим путем к власти пришли маргиналы. И вот этого говорить ему очень не хочется.
Есть еще одно объяснение замедленности властных реакций. Ведь если посмотреть на вещи открытыми глазами, то придется признать, что в Украине не стало (допустим, что она была) демократической оппозиции. А это что значит? А это значит, что ниша должна быть заполнена, что демократическую оппозицию надо создавать, потому что — что же это за современная европейская страна, у которой есть демократическая конституция и нет демократической оппозиции? А как ее создавать, из кого? И сколько можно все создавать и создавать, сколько можно делать то, что в других краях делалось естественным путем, веками, сколько можно сооружать артефакты? Строить управляемую демократию? Как в России?!
Невольно вспоминается российская ситуация 1995 — 1996 годов. Была реальная опасность, что к власти придет не просто сталинист Зюганов и компания, а маргинал Зюганов и его компания маргиналов. Как маргинал Зюганов был более опасен, чем Жириновский, в нем не было игры, он был серьезен. Анатолий Стреляный тогда бросил крылатую фразу (на радио «Свобода»), которую подхватил Немцов: в случае победы Зюганова будет не так страшно, как страшно противно. Перед подобной перспективой оказалась сегодня Украина. Может произойти нечто не так страшное, как страшно противное.
Это тем более реальная перспектива, что яд маргинальности распылен в воздухе наших дней. Пишутся исследования и произносятся доклады, в которых подчеркивается такая особенность постсоветских обществ, как маргиналицация, представляющая собою исключительно серьезный вызов и демократическим намерениям, и инстинктам власти...
... А раз перспектива прихода к власти маргиналов такая реальная, значит власть будет консолидироваться. И сделает максимум для того, чтобы они не пришли к власти. Виноватой в этом, как ни парадоксально, будет сама оппозиция.
