Иными словами, если после десятилетия геноцида, войны, кровавых межэтнических столкновений общество оказывается способным на евроинтеграционный путь, это означает, во всяком случае, три вещи. Во-первых: ЕВРОПЕЙСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ НЕМИНУЕМО ПОБЕЖДАЕТ ПОСТТОТАЛИТАРНЫЕ РЕВАНШИСТСКИЕ СИНДРОМЫ. Даже если эти синдромы приобретают милитаристское измерение. Во-вторых: НЕ СУЩЕСТВУЕТ НИКАКОГО «СЛАВЯНСКОГО БРАТСТВА». Все это — истерические русские мифы. На Балканах разверзлась, в частности, бездна между славянскими народами, даже язык которых тогда писался через дефис: сербо-хорватский... Эти народы учатся сегодня добрососедству только потому, что — разделены между собой — становятся членами единой европейской семьи. То есть не анахронические мифы двигают историю, а процесс более быстрой или более медленной модернизации православных стран славянского мира. И именно Сербия доказывает, что — теоретически — когда-то процесс демократии мог бы коснуться и России... Словом, в-третьих: НЕТ НИЧЕГО НЕВОЗМОЖНОГО. При наличии культурных оснований и политической воли европейскую идентичность можно построить, консолидировать и защитить.
Фактически мы становимся свидетелями интересного парадокса: противостояние между Россией и Европой чем дальше, тем больше обостряется, но пространство этого противостояния сужается в той степени, в какой посткоммунистические страны Восточной Европы становятся членами европейского сообщества. Продолжение антизападной политики со стороны России проявляется с каждым разом все с большей очевидностью, что в роли защитников мифического «славянского братства» выступают экстремисты, националисты, милитаристы всех мастей и цветов — в том же диапазоне от красного до коричневого. А репрезентантами проевропейских сил становятся люди, которые стремятся к диалогу, пониманию, реформам, изменениям. В коллективном воображении фиксируется константа: принадлежность к «русскому миру» не только гарантирует отсталость, но и сеет войну, ужас, кровь. И что же здесь можно возразить? Россия вела, ведет и будет вести войны — холодные и горячие, национальные и трибальные, экономические и религиозные. Но Россия ведет эти войны от страха: страха оказаться тет-а-тет со своими проблемами, с неразрешимостью этих проблем. И это замкнутый круг, потому что пока общество не требует от властей эти проблемы решить, до тех пор власть чувствует себя безнаказанной. А безнаказанность власти генерирует общество, бессильное защитить свои интересы.
Балканская трагедия доказала, что европейская «западная» идентичность — это рациональность, стабильность, урегулированность общественно-политических процессов, высокие стандарты жизни. А «восточная» идентичность — это нерациональная, нестабильная реальность, которая порождает хаос, конфликты, вражду, бедность, маргинальность. В начале 90-х Балканы символизировали безнадежную отсталость, немодерность, возвращение к трибальному, примитивному, варварскому измерению существования общества. Это было «темное место», бездна насилия, кунсткамера монстров ХХ в., готовых ежеминутно выскочить из идеологического формалина и уничтожить все живое. Но европейская перспектива оздоровила это «темное место». Здесь еще сохраняется коррупция, процветает теневая экономика, довольно много депрессивных регионов. Здесь старые национализмы прячутся, как скорпионы между камнями, — миротворцам еще рано покидать этот край. Но каждый шаг в сторону Европы прибавляет красок и тепла угрожающим очертаниям балканских гор — сценарию финальной драмы прошлого века. Того века, который начинался одним выстрелом в Сараево, а закончился — канонадой по Сараево. Один выстрел привел к падению Австро-Венгерской империи, а канонада пресекла экспансии «русского мира». Но эволюция состоялась: если в начале 90-х годов термин «балканизация» был синонимом фрагментаризации государства, жестоких межэтнических конфронтаций, геноцида, архаического национализма и грубого милитаризма, сегодня этот термин становится синонимом возрождения, преодоления роковых закономерностей прошлого.
Путь к европейскому миру — это путь демократизации институтов власти, разрешение межэтнических конфликтов через диалог, а тем самым и укрепление унитарности государства. Попытка сохранить бывшую Югославию путем насилия обернулась ее распадом. Нынче Балканы полностью направляются в Европу и НАТО. Входя в ЕС, страна за страной, балканская реальность становится исподволь ареалом мира и благосостояния. Наиболее успешной из стран Восточной Европы — новых членов ЕС — оказалась Словения (и, к сожалению, от словенцев нередко можно услышать: «мы не славяне» — им ближе немецкая идентичность). Хорватия и Албания (!) — уже члены НАТО. В ноябре Албания стала тоже официальным кандидатом в члены ЕС... — на фоне этого все без исключения украинские политики должны бы перестать появляться на глаза людям. Как дата членства в ЕС для Хорватии называется 2011 год. Македония выполняет ПДЧ, а Черногория (которая с 2007 года вышла из состава Сербии путем референдума, и европейски сориентированная Сербия уже ее не бомбардировала!) подала заявку на присоединение к ПДЧ. В октябре этого года официальную заявку подал президиум Боснии и Герцеговины... И это при том, что где-где, а в этой стране, разделенной между Республикой Сербской и мусульманско-хорватской федерацией, проблем таки немало. Интересно, что при всех риторических заявлениях, нынешние лидеры боснийских сербов именно в членстве страны в НАТО видят гарантию сохранения Республики Сербской. Аналитики допускают, что через пару лет заявку на ПДЧ подаст и сама Сербия... Сербский министр обороны провозглашает, что «интересы государственной безопасности» требуют сближения с НАТО1. Разрешение имеющихся конфликтов — как, например, территориальный спор между Словенией и Хорватией по вопросу морской границы в Пиранском заливе Адриатического моря — делегируется Европе. Сербские режиссеры работают с албанскими. Эмир Кустурица отказался снимать фильм о грузинской войне с российской точки зрения. В то же время он готовится снимать фильм «Мост на Дрини» Нобелевского лауреата Иво Андрича — сагу о мосте, который соединяет Сербию и Боснию...
А в России выходят книжки, в которых описывается план военных действий против Украины, — ведь одной Грузии мало2. А против кого другого теперь пойдешь войной? Против Польши или против Болгарии? Туда не сунешься, там НАТО. Остается Украина. Вот только вопрос, как ее захватывать, — «целиком или по частям», еще не решено. Кажется, ничего более интересного и более конструктивного, чем война, России в голову не приходит, — разве что Бен Ладен может составить конкуренцию. Куда ни глянь: «Европе грозит новая война — между Россией и Украиной», «Депутат Госдумы России обещает войну с Украиной», «Россия грозит войной Грузии», «Путин готовит Абхазию к новой войне», «Путин хочет войны между Израилем и Ираном, в которую втянулись бы США. Он хочет войны между Венесуэлой и Колумбией, в которую также бы втянулись США», «Кремль хочет войны в Иране», «Россия готовится к новой Холодной войне», «Путин готовит оккупацию Европы»... У-у-у! «Не з’їм , то понадкушую». НУДНО.
А главное — при всех грозных заявлениях в ответ на провозглашение независимости Косово — Россия знает, что и балканский ареал ее проекта геополитической экспансии — потерян. Бесповоротно. Это предпоследний акт поражения России в цивилизационной войне с Западом.
Украина — последний акт этого противостояния. И на нее будут направлены последние, но наиболее массированные удары из имперского арсенала с целью спасения хотя бы остатков мифического «русского мира». Поэтому, с одной стороны, объявляется таинственная передислокация военных частей на границе с Украиной, а с другой — патриарх Кирилл призывает к созданию «русского мира» на основе русского языка3. Утопии, отсутствие современного взгляда на вещи: кто-то мог бы представить сегодня «немецкий мир», составленный из Германии, Австрии и Швейцарии? Или же «испанский мир» — от Мадрида до Каракаса, Буэнос-Айреса и Мехико? А если бы, скажем, Италия захотела создать единый «романский мир», провозгласив себя «матерью» Франции, Испании, Португалии, то от коллективного хохота романского мира сотрясались бы Альпы с Пиренеями.
Трагедия России в том, что она не самодостаточна, ей всегда нужны стимулы и материал из внешнего мира для укомплектования своей идентичности. Но, к сожалению, длительное противостояние с Западом обеднило и репертуар этих стимулов, и наполненность этого «комплектующего» материала. Еще когда Тютчев писал в стихотворении «Славянам»: «Хотя враждебною судьбиной // И были мы разлучены, // Но все же мы народ единый, // Единой матери сыны». А на сегодня уже почти все славяне — «единой матери сыны»! — удрали на «вражеский» Запад. После этого реконструкция «Великой России» может проходить разве что за счет общественно отсталых слоев населения, реальностей с неразвитыми гражданскими институтами, где легко пролиферуют формы несвободы, социальные фрустрации, националистические синдромы. Неумолимая социология свидетельствует, что в Украине больше всего сторонников пророссийского политикума среди тех людей, кому не хватает денег на еду и одежду, и намного меньше — среди людей, имеющих минимальное благосостояние4. И так же благосклонны по отношению к Европе слои населения — это молодежь и образованные люди; а чем ниже образовательный уровень, тем больше склонность к авторитарным симпатиям. А неумолимая демография свидетельствует, что России надо иметь 20—25 миллионов «белого» материала, чтобы не быть через несколько десятков лет поглощенной мусульманами и китайцами. Отсюда и идеи патриарха Кирилла о «русском мире». Вот только беда: из 25 миллионов потенциального «русского мира» до сих пор приехало... 17 тысяч, да и то в основном из Казахстана и центральноазиатских республик... Просто таки становой хребет православия. Кто же минимально способен на модернизацию, держит курс на Запад. И мифами в этой ситуации не отделаешься.
Да, Европа — спасительный берег, но путь к нему нелегок. Вчера разделенная, расколотая, разбитая Сербия в шрамах гражданской войны выступает сегодня единым голосом страны, перед которой стелется прямой путь в ЕС. Но этот единый голос страна получила именно благодаря идее европейской перспективы.
Украина, не пережив, Слава Богу, войны, осуществив такую светлую и энергетическую оранжевую революцию под флагами, в частности, и ЕС, выступает ныне на международной арене диссонирующими, разрозненными, перессорившимися между собой голосами страны, которая не знает, кто она, куда идет и к какой перспективе стремится. Измерение будущего полностью вычеркнуто из ментальности современных политиков Украины: горизонт будущего начинается и заканчивается датами выборов. Однако есть один очень опасный объединительный знаменатель: все основные игроки сегодняшнего электорального поля провозглашают курс на Европу, но ни один из них не способен (или не желает) этот курс конкретизировать. Именно поэтому этот курс сводится или к риторическим заявлениям, или к подмигиванию одним глазом России, а вторым — Европе. Или же и вообще к геополитическим курьезам, которые являются лакмусовой бумажкой неграмотности в видении Европы, ее культурной и политической идентичности. В свое время лозунг кучмовского периода «В Европу вместе с Россией!» казался шедевром посткоммунистической казуистики. Ан нет, сегодня находятся еще более остроумные эквилибристы неосмысленных смыслов, которые утром просыпаются с идеей Украины как «лидера» (!) восточноевропейского региона, а вечером засыпают под блаженное видение «Великой Европы» в составе Украины, России, Беларуси, Казахстана и Сербии... Спрашивается, чего же не присутствуют в этом списке для полноты картины Венесуэла, Куба и Иран? Не хватает еще Китая с Бразилией. Классическая иллюстрация политики по принципу «де Крим, де Рим, а де попова груша», причем геополитика «попової груші» — ясная, а геополитика и «Крыма» и «Рима» зависит от гальванизирующей шокотерапии из Кремля. А вообще — идет ли речь о выборе. Но политики — всего только насмешливое зеркало общества. Каких политиков может заслуживать население, которое любуется стадионом за 400 миллионов, нисколько не обращая внимания на гибель шахтеров, на пролиферацию туберкулеза, наркомании, алкоголизма и другие трагические социальные показатели в восточных регионах Украины? Каких политиков могут заслуживать граждане, которым не хочется иметь в Севастополе курортно-туристический портовый город с цветущей коммерцией, а хочется наблюдать, как по улицам разгуливают бронетехника и транспортные колонны с ракетами иностранного государства? Каких политиков может заслуживать население, которое пожирает глазами тусовки олигархов, когда в больницах не хватает бинтов и аспирина? Когда хирургия — как в военные времена, как говорил один итальянский волонтер, который годами спасает постчернобыльских украинских детей. И такая уж и действительно большая разница с «братской» Россией, где в день инаугурации президента на километры растеливаются красные ковры и над головами в небе летают телекамеры, но врачи не проводят операций из-за отсутствия анестезии? Вполне достаточно оснований для создания общего «российского мира», где поданным будет разрешена особая роскошь сказать о себе с особым удовольствием, по Лермонтову: «Пускай я раб, // но раб царя Вселенной». Ну и «Вселенная» в масштабах кварталов для олигархов, куда смертным вход воспрещен.
Раба нельзя заставить быть свободным, убедить, что жить достойной жизнью — элементарно приятнее, чем терпеть унижения. Меня поразила формула какого-то читателя на форуме в ответ на хорошую, строгую статью Виталия Кличко «Современная теория относительности»: о выходных, проведенных в Берне, и о различии киевских и швейцарских чиновников, методов их управления, стандартов благосостояния города, а поэтому и стандартов демократии5. В ответ читатель возмутился: «Очередной евроСусанин зовет нас в европарадиз...». Такой персонаж не спросит у политиков: кризис у всех, почему же западные страны из него уже почти вышли, а страны «русского мира» проваливаются в него все глубже? Почему в «европарадизе» функционируют больницы и школы? Почему там легче бороться с эпидемиями? Почему правоохранители не сращиваются с криминалитетом? Почему существует контроль над коррупцией? Почему власть подотчетна обществу? Почему на шкале благосостояния посткоммунистических стран Словения первая, а Украина — предпоследняя, а за нею только Молдова? И главное — кто к этому привел? Вопросов можно поставить много. Но ответ один: бедность и отсталость как результат колониализма и тоталитаризма может легко стать безвыходным постколониальным вегетированием. Сюрреальная метафора этого вегетирования: попытка осудить на пять лет (!) мальчиков, которые отбили нос каменному истукану, который создал машину уничтожения десятков миллионов людей, самый большой застенок мира. И может ли утешать нас тот факт, что у нашего северного соседа дела еще хуже, потому что там мертвецу в центре страны и в этом году провели бальзамирование? Вот только костюм не сменили. Денег не хватило. Кризис. В психоаналитических теримнах это называется — некрофилия как крайнее проявление регрессивной системы...
Результат? Поскольку Украина до сих пор оказалась неспособной на убедительное «Привет, Европа!», ей, возможно, придется даже сказать: «Прощай, Сербия»...
В ноябре 2009 года проводилась широкая полемика, кто больше всего был причиной разрушения Берлинской стены. Госпожа Меркель, якобы друг кремлевского руководства — это же какая черная неблагодарность России! — официально поблагодарила за это историческое событие не кого-нибудь, а Вашингтон. Но интереснее всего на этот вопрос ответил Адам Михник: «Если спросим у Вашингтона, нам скажут, что Стена пала благодаря Рейгану. Если у Москвы, то — благодаря Горбачеву. Если у Ватикана, то это будет заслуга Кароля Войтылы. Если у Берлина, то — произошло это благодаря Колю. Если же спросить у Варшавы, то мы также скажем, что это была наша заслуга. Для меня Стена начала падать в Гданьске, когда протест рабочих из «Солидарности» определил конец коммунизма: это были пролетарии, которые восстали против диктатуры пролетариата6». Словом, демократия начинается «снизу» — ее движущей силой является свобода и сознание общества.
2009-й — много юбилеев. 20-летие падения Берлинской стены. 5 лет — оранжевой революции. 220 лет — штурма Бастилии... Юбилеи, которые учат: настоящая Революция — это всегда глубинная Эволюция. Она продолжается веками. Но завершается результатом только тогда, когда народ с самого начала знает, против чего восстает, что защищает — и от кого.
«Лишь тот достоин свободы и жизни, кто способен защищать их ежедневно». Иоган Вольфганг Гете.
Кстати, и следующий год — юбилейный: 300 лет Конституции Пилипа Орлика 1710 года — манифеста независимой Украины. До Американской революции оставалось 65 лет, до Французской — почти 80 лет. В этом и в других текстах Орлика обязанностью гетмана провозглашалась защита Украины, ее независимости, ее границ, достоинства и благосостояния ее граждан, а самой большой ценностью украинского общества — свобода...
Восставшие парижане в 1789 году послали Джорджу Вашингтону подарок — ключи от Бастилии со словами: «Принципы Америки открыли ворота Бастилии». Так поступают европейцы. Те же, кто европейцами быть не хочет и не собирается, также посылают ключи — тюремщику с просьбой: закрой нас навечно. В хорошо известный адрес.
Тест Украине на 2010-й.
Остается процитировать Шевченко с его оптимистической футурологией:
«... коли
Ми діждемося Вашингтона
Зновим і праведним законом?
А діждемося-таки колись».
Очевидно, нужна еще большая работа, чтобы это «когда-то» стало «сегодня». Желательно, не в ХХІІ веке.
Из цикла статей «Прощай, Сербия?»
1 В. Кравченко, Стимул для Балкан // Зеркало недели, 10—16.10.2009, № 38 (766), http://www.dt.ua/1000/1600/67397/.
2 У Росії продають книги про війну ...з Україною http://zvukraine.lviv.mobi/?p=4155; Г. Титиш. Російське чтиво. Запастись валер’янкою: 11.03.2009 http://life.pravda.com.ua/scandal/49b7e56d52089/.
3 http://www.ukrpohliad.org/news.php/news/996.
4 І. Ведерникова. На ста-а-арт, внимание... рейтинг! // Зеркало недели, № 42 (770), 31 октября — 6 ноября 2009 http://www.dt.ua/1000/1550/67641/.
5 В. Кличко. Современная теория относительности: 27.10.2009 http://blogs.pravda.com.ua/authors/klitchko/4ae71ac41b771/.
6 Il Muro. Ma chi lo fece cadere? Un enigma da tante soluzioni // Il Venerdi («La Repubblica»), 30.10.2009. — P. 46.
