Есть нечто мистическое в том, что на август пришлись события, определившие судьбу многих народов в уходящем столетии. «Настоящий двадцатый век» (А.Ахматова) начался в августе 1914 года с началом Первой мировой войны. В августе 1939 была предрешена Вторая мировая война. Атомная бомбардировка японских городов Хиросима и Нагасаки в августе 1945 положила начало холодной войне и гонке вооружений. Советские танки в августе 1968 года раздавили мечты тех, кто надеялся на «социализм с человеческим лицом». Августовская революция 1991 года в Москве означала конец империи зла.
Недавно была «круглая» дата. 60 лет тому назад, 23 августа 1939 г., нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов и министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп подписали в Кремле договор о ненападении между Советским Союзом и нацистским Рейхом. Пакт Молотова—Риббентропа и, в особенности, приложенный к нему секретный протокол о разделе сфер интересов и влияния в Восточной Европе (а также последовавшие за ними Договор о дружбе и границе и второй секретный протокол от 28 сентября 1939 г.), означали раздел Польши, оккупацию Литвы, Латвии и Эстонии и… воссоединение Западной Украины и Северной Буковины с Украиной, Западной Белоруссии с Белоруссией. Тем самым фактически был подтвержден акт воссоединения Украины, одобренный в январе 1919 г. Конечно, коричневая и красная тоталитарные империи руководствовались исключительно своими геополитическими интересами и думать не думали о соборной Украине.
Пакт сыграл огромную роль в развязывании Рейхом Второй мировой войны. Он не только привел к насильственному уничтожению государственной независимости Польши, Литвы, Латвии и Эстонии, но и послужил толчком к массовым депортациям и другим политическим репрессиям на территориях, вошедших в 1939—1940 гг. в состав СССР, вооруженному сопротивлению советской власти национально-освободительных сил в Украине и Прибалтике, польскому партизанскому движению в Западной Белоруссии и многим другим последствиям.
До 1990 г. правительство СССР отрицало само существование секретных протоколов и лишь под давлением общественного мнения вынуждено было признать, что сговор между Сталиным и Гитлером действительно имел место. Несомненно, это признание стало одной из важнейших правовых предпосылок политических изменений в Восточной Европе; в частности, — процесса восстановления государственной независимости Литвы, Латвии и Эстонии.
Как же оценивается сегодня кремлевский сговор? Страны Балтии, Польша и Германия выработали официальную точку зрения на его историко-правовые и политические последствия. С ней можно соглашаться или спорить, но она присутствует в школьных программах, учтена в законодательстве, стала основой ряда государственных актов, определивших международно-правовой статус этих стран. В Беларуси в течение последних лет наблюдается возврат к советской официальной точке зрения: советско-германское соглашение было вынужденным шагом, направленным исключительно на благо жителей региона. Правительство России уклоняется от выработки официальной точки зрения. В учебниках по новейшей истории о Пакте и его последствиях говорится уклончиво или излагается старая версия. Политики тоже обходят этот вопрос стороной. Что же Украина?
Увы, украинский политикум, так же, как и российский, видимо, не осознает важности проблемы. Более того, Президентом Л.Кучмой было принято решение отмечать 17 сентября 60-летие воссоединения Украины и Западной Украины, что, по-мое му, невозможно толковать иначе, как шаг по белорусскому пути, возврат к советским представлениям о Пакте Молотова—Риббентропа. Как можно отмечать 60-летие события, приведшего к массовым репрессиям?! Даже беглое ознакомление с документами различных государственных органов тех лет дает картину непрерывных и синхронных карательных действий НКВД и милиции под руководством партийных органов — массовых убийств и принудительного переселения миллионов невинных людей в Сибирь и другие дальневосточные и азиатские регионы СССР.
В 1939—1941 гг. из Западной Украины и Западной Белоруссии было депортировано в отдаленные регионы СССР примерно 10% их населения — около 1,25 млн. человек. Большая часть переселенцев были поляками. В первую очередь депортировали беженцев — в условиях массового террора и не ограниченного ничем беспредела. Пытавшихся бежать расстреливали нещадно. Даже органы внутренних дел признавали, что «беженцы и безработные не были обеспечены жильем, ютились в неприспособленных для жизни помещениях, направлялись на работы не по специальности». Составной частью этих репрессий были и широко известные расстрелы польских офицеров, чиновников и интеллигенции в Катыни, Осташкове и Харькове, — расстрелы, которые советская верхушка также очень долго скрывала или списывала на немецкую армию, обманывая мировую общественность.
В 1939 г. были также арестованы все известные новой власти участники украинского национально-освободительного движения в Польше — коммунисты полагали, что это и их непримиримые противники. Все инициаторы провозглашения УНР в июне 1941 г. также были арестованы гестапо и помещены в концлагерь. В 1942 г. была создана Украинская повстанческая армия (УПА), которая начала вооруженную борьбу против немецких оккупантов.
С самого начала немецкой оккупации началось принудительное переселение на работу в Германию, которое по своим методам и жестокости мало отличалось от советских репрессий. Всего с территории Украины было вывезено 2,2 млн. человек, в том числе около 900 тыс. из Западной Украины.
После изгнания немецких войск с территории Западной Украины репрессии против украинцев вспыхнули с новой силой и приняли огромные масштабы. УПА повернула оружие против Советской Армии, продержавшись шесть лет без всякой поддержки извне. Тысячи воинов УПА погибли, сотни тысяч бойцов и сочувствовавших попали в лагеря со стандартным сроком 25 лет. Целые села были высланы «за пособничество» УПА — около 2 млн. человек.
Общие потери Западной Украины огромны. В 1930— 1931 гг. украинское население областей, присоединенных к СССР после 1939 г. составляло 7,95 млн. человек, а в 1970 г. — 7,821 млн. человек, т.е. за 40 лет оно не увеличилось, а уменьшилось. Это указывает на убыль 20 млн. человек, исходя из среднего прироста населения.
И вот, вместо того чтобы признать, наконец, бойцов УПА воюющей стороной во Второй мировой войне и уравнять их в правах с воинами Советской Армии, вместо того чтобы вспомнить о безвинно погибших, украинское правительство предлагает повсеместно отмечать 60-летие воссоединения! Какая бестактность!
Бывают случаи, когда из двух зол нельзя выбрать меньшее: оба хуже. Выбор между коричневым и красным тоталитаризмом был трагическим исходом. Сегодня, слава Богу, мы уже от такого выбора избавлены. Но, видимо, должно пройти еще много десятилетий, чтобы воспринимать 17 сентября как день реализации естественного права украинского народа на соборное украинское государство, как утверждение исторической справедливости. Чтобы можно было спокойно вспомнить слова Блаженного Августина: «Если зло существует, то в нем заложена определенная целесообразность». А сегодня это невозможно!
24 августа 1991 года, наоборот, психологически ощущается как праздник (хотя, заметим в скобках, естественней было бы считать праздником Дня независимости 1 декабря), — наверное, потому, что на сей раз жертв не было. Но радости нет. К ощущению праздника добавляется сильное чувство горечи, когда видишь, как надежды на лучшее постепенно сменились угнетенностью и апатией, как вначале еще вполне пригодное для жизни молодое государство постепенно закостеневало и усиливало административное давление на людей, все более от них отделяясь и обслуживая себя, как увеличивается эмиграция (причем уезжают прежде всего молодые люди, не желающие приспосабливаться к старой советской системе управления и надзора, практически не изменившейся), как все более жестоким становится общество в целом.
Могло ли быть иначе? Вряд ли. Украинский народ, обессиленный громадными потерями в борьбе с тоталитарными режимами Германии и СССР и в двух мировых войнах (никакой другой народ в ХХ веке не знал таких огромных человеческих жертв!), не мог дать массового антикоммунистического движения (как Польша) или подготовить новую, внутренне отличающуюся от старой, элиту, которая была бы в состоянии заменить советскую номенклатуру (как та же Польша, Чехия и Венгрия). Как справедливо отмечал Владимир Буковский, коммунизм в СССР не был побежден, он рухнул под собственной тяжестью (здесь уместно еще вспомнить известные слова Конрада Аденауэра: «Коммунизм нельзя победить ни военным, ни экономическим, ни культурным путем — его может победить только убежденное христианство»). Вспомним: коммунистическое большинство Верховной Рады решило пойти на компромисс и провозгласить независимость, чтобы сохранить власть советской номенклатуры. Украина была обречена на независимость из-за распада СССР, но она оказалась не готовой к независимости. Независимость пришла как бы преждевременно, и говорить о победе украинского национально-демократического движения трудно. Ее Величество История просто сбывается — вне наших представлений о правилах, которые должны выполняться. И вот мы получили неожиданно для себя (кто ожидал, что такое может быть при нашей жизни? Единицы!) новую историческую ситуацию: страну без политической нации, где сознанием людей, живущих на Западе и Востоке владеют разные ложные мифы, где большинство людей дезориентировано и не очень понимает, что, собственно произошло, полагая, что три политика, встретившись в Беловежской Пуще, развалили великую державу, и что все можно вернуть обратно… Словом, полная «разруха в головах».
Ближе ли мы к реальной независимости, чем восемь лет назад? Несмотря на все, сказанное выше, осмелюсь утверждать, что ближе. Вошло в жизнь новое поколение, сформировавшееся в 90-е годы, которое не имеет опыта жизни в СССР. Эти мальчики и девочки гораздо более откровенны, раскованны, открыты. Они все сплошь — украинские патриоты (хотя многие по-прежнему говорят по-русски), для них СССР — уже история. Привыкают и старшие поколения: после сильного разочарования в 92—94 гг. из-за резкого ухудшения условий жизни, когда многие, голосовавшие за независимость 1 декабря 19991 г., были готовы изменить свое решение, грянул военный конфликт в Чечне, после которого эта готовность поубавилась. Об этом, в частности, свидетельствуют результаты выборов в Верховную Раду в прошлом году: политики, поставившие на создание нового Союза, в основном проиграли. Кроме того, происходит, хотя и медленно, постепенно, взаимное понимание Востоком и Западом Украины проблем друг друга, движение навстречу друг другу. Изменяется отношение к государству: все больше людей постепенно избавляются от патернализма и понимают, что должны рассчитывать прежде всего на себя самих.
Тем не менее, угроз нашей независимости, на мой взгляд, сегодня больше, чем восемь лет назад. И главная угроза — в нас самих. Наша пассивность, ожидание, что кто-то все сделает вместо нас, нежелание «пахоту пахать» привели к тому, что мы в массе своей уже не живем, а выживаем. Мы позволили государственным органам продолжать оставаться безответственными и стать совсем бесконтрольными. И где гарантия, что наша верхушка, стремясь любыми средствами остаться у власти, не отдаст втихомолку за долги те предприятия, которые в состоянии сегодня приносить прибыль? Чего тогда будет стоить наша независимость? Мы терпим издевательства над нашими стариками и инвалидами, которым даже эту мизерную пенсию, на которую невозможно прожить, не выплачивают вовремя. До каких пор мы будем позволять себя дурачить чиновникам, прячущим от нас свои делишки за грифами «cекретно», «не для печати», «для служебного пользования»? Ведь мы уже научены горьким опытом, что за этими грифами всегда скрывались рекордные темпы роста болезней да громадной разницы в доходах у номенклатуры и простых смертных. Мы должны, наконец, понять, что или мы постепенно поставим под контроль действия госаппарата или внутренние противоречия будут накапливаться и разорвут страну, как это случилось с СССР. Или Украина будет постепенно становиться демократической страной, или она утратит независимость.
Кажется, Бог хранит Украину. В экстремальные моменты случалось нечто — августовский путч, октябрьские события 1993 г., чеченский конфликт — что помогало Украине. Но Бог помогает только тому, кто сам себе помогает. Не пора ли начать помогать себе самим?
«День» уже писал о Пакте Молотова—Риббентропа (№154 от 21 августа), имевшем особое значение не только для хода Второй мировой войны, но и для украинской истории. Раны того времени остаются незалеченными, проблемы, порожденные Второй мировой и участием в ней украинцев, не только не исчезают, но и принимают новые формы.
