В России не только спикеры власти, но и многие ее оппоненты набрасываются на деятелей украинского освободительного движения, называя их «нацистскими прихвостнями». Но почему же никто из провластных деятелей и далеко не все оппоненты власти не называют нацистскими прихвостнями Сталина, Молотова, Берию, Жданова, Жукова, Маленкова, Кагановича, ВКП(б) и РККА, которые были такими с августа 1939-го до июня 1941 года, а Советский Союз был в то время стратегическим союзником нацистской Германии?
Не двойные ли это стандарты? Ведь СССР в указанный период вместе с нацистами осуществлял агрессии и аннексии против народов Европы. Кстати, Сталин сам трезво оценивал свой режим и своих соратников. В изданной в Москве книге российского военного историка Юрия Рубцова «Маршалы Сталина: от Буденного до Булганина» приводится интересный факт. На Ялтинской конференции президент Рузвельт, которому не представили Лаврентия Берию, спросил у Сталина: «Кто этот господин?» Сталин серьезно ответил: «Это наш Гиммлер». И во время проведения Нюрнбергского процесса в Кремле были обеспокоены не только наказанием нацистских преступников, но и другими обстоятельствами. Как пишет российский историк, доктор исторических наук Ирина Павлова (в настоящее время вынуждена жить и работать в США): «Сразу после войны по указанию Сталина был создан специальный орган, который в разных документах именовался по-разному: «правительственная комиссия по Нюрнбергскому процессу», «правительственная комиссия по организации Суда в Нюрнберге», «комиссия по руководству Нюрнбергским процессом». Во главе этой сверхсекретной комиссии по функциям особенного назначения Сталин поставил Вышинского. Членами комиссии были назначены: прокурор СССР Горшенин, председатель Верховного Суда СССР Голяков, нарком юстиции СССР Рычков, и три ближайших сподвижника Берии, его заместители Абакумов, Кобулов, Меркулов. Главная цель комиссии заключалась в том, чтобы ни при каких условиях не допустить публичного обсуждения любых аспектов советско-германских отношений, а тем более содержания так называемых секретных протоколов, которые дополняют пакт о ненападении (23 августа 1939 г.) и Договора о дружбе (28 сентября 1939 г.). Для того чтобы обеспечить во время следствия действенность указаний тайной комиссии, в Нюрнберг была отправлена и следственная бригада особого назначения во главе с одним из самых жестоких бериевских палачей – полковником Лихачевым. Сталин боялся в общественном мнении Европы и Америки очутиться в Нюрнберге на одной скамье с нацистскими военными преступниками. А у него были серьезные основания для таких опасений. Поэтому Сталин сделал все, чтобы не допустить на Нюрнбергском процессе обсуждения вопроса о роли СССР в развязывании Второй мировой войны. Ему это удалось — положение победителя позволяло диктовать условия».
Возникает вопрос: почему в России до сих пор не осудили сотрудничество Кремля с Гитлером в 1939-1941 годах? Казалось бы, это больше чем логично для страны, которая ведет такую ожесточенную борьбу за чистоту антифашистского мундира?
В чем же дело? А может, все дело в том, что, как пишет российский историк и публицист Дмитрий Хмельницкий (вынужден жить и работать во ФРГ), «антифашизм определяется не просто позицией в драке, это образ мышления, непринятия государственных режимов фашистского типа. То есть антифашизм — это борьба за демократию, а не наоборот. Красная армия была сталинской…». Тезис о борьбе за демократию здесь отпадает мгновенно.
Уже три десятилетия в Российской Федерации пытаются опровергнуть книги Виктора Суворова (Владимира Ризуна), раскрывающие факты, которые тщательным образом скрывали в СССР. Проводятся десятки конференций, издаются разгромные тома, а опровержения так и нет. Да и как опровергнуть то, что действительно было? На многочисленных фактах наш земляк Владимир Богданович Ризун (Виктор Суворов) доказал убедительно и неопровержимо, что Сталин, как и Гитлер, хотел повиновения Европы, советский фюрер, как и немецкий, готовил свою армию к захватнической кампании, но Гитлер ударил раньше. Как пишет Дмитрий Хмельницкий: «Собственно говоря, с научной точки зрения, спор закончен. То, что Сталин готовил нападение на Германию летом 1941 года, однозначно доказано М. Мельтюховым, В. Невежиным, И. Павловой и другими исследователями. Доказано независимо друг от друга и на разном материале. Доказательств того, что Сталин готовил страну в 1941 г. не к агрессии на запад, а к обороне, никем не найдено».
Из этого вытекает немало весьма неприятных выводов, которые очень не хочется признавать российской политической элите, что пытается использовать сомнительную сталинскую славу для создания культурно-милитаристских мифов, призванных укреплять ее господство над российским народом, а следовательно, и над другими, в первую очередь, соседними нациями. Да и исторический миф о «освобождении» Европы сталинским тоталитарным режимом, если принять концепцию Ризуна-Суворова, разрушается полностью и окончательно. Но это любимый миф кремлевской верхушки, именно им оправдывали советскую оккупацию стран Центрально-Восточной Европы, именно им оправдывали многочисленные преступления и насилие против восточноевропейских народов, которым навязали местных маленьких сталиных, массово воспитываемых еще со времен Коминтерна, готовя их к выполнению функций московских гауляйтеров в «освобожденных» странах, а потом, не гнушаясь ничем, давали им власть в Будапеште, Бухаресте, Праге, Варшаве, Софии, опираясь на «авторитет» советских штыков и умелые ручки потомков железного Феликса. Везде использовалась четкая схема советизации:
1. СССР создавал коалиционный национальный или народный фронт, где значительную роль играла местная компартия. Уже на этой стадии коммунисты обязательно контролировали силовые министерства, где и создавались ячейки заговора.
2. Москва силой заставляла местные левые партии сливаться с коммунистами. Те политики, которые были с этим не согласны, подлежали уничтожению.
3. После этого изолировались правые и центристы. Их лидеров, если они не успевали эмигрировать, убивали.
4. Когда все политические противники были физически ликвидированы, коммунисты, за чьими спинами однозначно виделись советские штыки, проводили выборы, где, естественно, побеждали, поскольку больше не было за кого голосовать.
5. На пятом этапе Сталин руками советников из МГБ СССР, которые контролировали местные органы госбезопасности, организовывал чистку в рядах самих коммунистов, сохраняя жизнь только тем, кто безоговорочно выполнял приказы Кремля.
Вот такой была «технология свободы», которую принесла восточным европейцам Красная армия. В настоящее время в России предпочитают всячески избегать честного разговора об этих фактах истории. Потому что эти факты ничего не оставляют от пропагандистского мифа о «освободительной миссии». Ведь «освободители» могли принести «освобожденным» лишь то, что имели у себя дома: тотальную диктатуру красных вождей, абсолютный произвол тайной политической полиции и, конечно, ГУЛАГ. А также бесправие человека, страх и отсутствие гарантий личной безопасности. ГУЛАГ превратился в международную структуру, охватив Восточную Германию, Польшу, Чехословакию, Венгрию, Румынию, Болгарию и Югославию.
Известная исследовательница тоталитаризма Энн Эпплбаум пишет: «Среди лагерей, созданных на территориях будущего восточноевропейского «советского блока», по-видимому, самыми жестокими были лагеря в Восточной Германии. Советская военная администрация начала создавать их уже во время продвижения Советской армии по Германии; в конечном итоге всего было создано 11 таких «специальных» концентрационных лагерей – «спецлагерей». Два из них – Заксенхаузен и Бухенвальд – располагались на месте бывших нацистских концлагерей. Все они непосредственно подчинялись НКВД. Кажется, что в послевоенные голодные годы эти лагеря на территории Германии были еще страшнее советских. В подавляющем своем большинстве узники лагерей в Восточной Германии не были высокопоставленными нацистами или военными преступниками, вина которых была доказанной. «Спецлагеря» выполняли ту же функцию, что и польские и балтийские депортации: они были созданы, чтобы сломать хребет немецкой буржуазии. В итоге там сидели не нацисты или военные преступники, а судьи, адвокаты, предприниматели, врачи и журналисты. Среди них было даже незначительное количество противников Гитлера, которых Советский Союз, – хоть как это странно – тоже боялся. Тот, кто осмелился бороться с нацистами, в конечном итоге, мог осмелиться бороться и с Советской армией».
В России в настоящее время законом запрещено ставить Гитлера и Сталина на одну доску, сравнивать их и под давлением фактов приходить к выводу, что существенного отличия между двумя фюрерами и их режимами не наблюдалось. Между прочим, как рассказывал московский телеведущий Николай Сванидзе, когда секретарь ЦК КПСС по вопросам идеологии Михаил Суслов посмотрел фильм советского кинорежиссера Михаила Ромма «Обычный фашизм», партийный бонза задал художнику лишь один вопрос: «За что Вы нас так ненавидите?» Хотя в фильме Ромма не было никаких упоминаний о коммунистах. Когда в коммунистической Болгарии вышел в печати фундаментальный исследовательский труд философа Желю Желева «Фашизм», за чтение этой книги людей преследовали, а сам автор утверждал, что ему известен случай с одним солдатом болгарской армии, который 4 года просидел в тюрьме за то, что читал эту книгу. В труде Желева не было ни одного упоминания о коммунистах. Однако своим безошибочным «классовым» чутьем коммунисты всегда себя узнавали.
И еще раз процитирую Суворова-Ризуна: «Сколько конференций не проводи, не избежать факта: сталинские людоеды и головорезы, которые истребили десятки миллионов собственных граждан, никому никакой свободы дать не могли. Лишь потому, что не имели они резона убивать свободу в своей стране, чтобы нести ее соседним народам. Не было смысла одной рукой загонять своих людей за решетку и колючую проволоку, а второй – срывать кандалы из соседних народов. Зачем им было держать своих крестьян в колхозах, а зарубежных хлеборобов награждать землей и правом свободного творческого ведения хозяйства. Никакие десятитомники не смогут никому доказать, что орды коммунистических рабов, которых гнали в затылок пулеметными очередями заградительных отрядов, могли быть освободителями. Не могли! И не были. Лишь потому, что не имели о свободе зеленого представления. Лишь потому, что результатом разгрома Германии стало невиданное усиление вертухайско-стукаческой власти в собственной стране. И сколько не издавай популярных статей и книг, не замазать тот факт, что товарищ Сталин вступил в войну союзником Гитлера, вместе Европу делили и истязали. Не убежать нам от прошлого, не отмыть загрязненные кровью мундиры завоевателей, не перекрасить их в радостные цвета: в 1941 году главные силы Красной Армии вступили в войну на оккупированных территориях замордованных и подбитых соседних стран и в 1945 году завершили войну оккупацией, которую планировали на вечные времена».
А советский писатель-фронтовик Юрий Нагибин в романе «Тьма в конце туннеля» писал: «Стратегия наших военачальников сводилась к наполнению немецкого оружия русским мясом. Жуков был просто мясником. Завалилась под ударами англо-американских бомбовозов немецкая оборонная промышленность, и немцы сдались. А пока этого не случилось, на авансцене битвы народов играло два отвратительных, кровавых и вульгарных фигляра: Гитлер и Сталин. Им подыгрывали на вторых ролях два рьяных политика: Черчилль и Рузвельт. В течение всего времени шел какой-то отвратительный торг на крови, на жизнях тех, кто еще уцелел, делили земли, народы, проводили новые пограничные черты по человеческим сердцам, и все гуще валил дым из газовых душегубок. А потом оказалось, что спор шел не между фашизмом и всем остальным человечеством, а между двумя фашистскими системами. Фашизм был побежден, фашизм победил».
Достаточно посмотреть на те режимы, которые принесли в 1945 году полякам, чехам, словакам, венграм (а могли принести и во Францию, Италию, Бельгию...), чтобы много чего понять. Но вряд ли можно дождаться понимания от тех, кто в учебниках, рассчитанных на учителей истории, величает Сталина «успешным менеджером». Когда-то смотрел российский телеканал, то ли Первый, то ли РТР (они все там одинаковые). Канал бичевал стариков-латышей, которые воевали против Сталина на стороне Гитлера. Да, для Латвии, раздавленной в 1940 году, а потом оккупированной в 1941, это был трагический выбор между Сатаной и Дьяволом. Фактически у них не было выбора. У украинцев такой выбор между сталинским и гитлеровским злом, своего рода «третий путь» был: он назывался ОУН-УПА. Это была борьба за свою страну, а не за интересы двух империалистических хищников.
Обвиняя нас в неправильном толковании нашей истории, обвинители поступают вопреки английской пословице: «Пусть не бросает камни тот, кто сам живет в стеклянном доме». На месте этих «любителей исторического прошлого», я не стал бы трогать Украину. Мы сами разберемся, кто у нас герой, а кто мерзавец. Ведь это священное право каждого народа — жить своим умом. И это право у нас отнять уже не удастся.
