Несмотря на различное отношение в обществе к глобализации, сегодня уже совершенно ясно, что проблемы становления и развития демократической Украины невозможно анализировать вне европейского, более того — глобального контекста. Поэтому столь важен опыт решения некоторых общих вопросов, с которыми сталкиваются демократические сообщества в современном мире: например, мультикультурализм как сложное многоплановое явление сосуществования государств в эпоху глобализации. Тем более, что сейчас, в начале ХХI в., для многих очевидно, что глобализм и патриотизм не следует рассматривать отдельно, что единство и устойчивое развитие страны достигается за счет слияния многообразия культур, составляющих общество. К сожалению, в украинской общественной мысли мультикультурализм очень часто презентуется либо излишне восторженно — как панацея от всех бед, либо отвергается начисто, как попытка развалить самостоятельное украинское государство.
Когда в 1965 г. канадская королевская комиссия запустила в оборот доктрину мультикультурализма. Это был отчетливый сигнал о кризисе в определении нации, хотя в то время плюрализм самосознания понимался скорее как локальная проблема, актуальная в США, Австралии, Канаде и т.д. — по сути, в тех странах, которые сталкивались с существованием крупных диаспор. Сейчас, спустя сорок лет, мультикультурализм актуален не только в общественной жизни бывших британских колоний, но определяется уже как феномен, сопутствующий глобализации, поскольку некоторые его стороны пронизывают различные культурные, экономические и политические сферы, предлагая основу новой модели общественной жизни. Несомненно, новая модель, получившая свою теоретическую разработку в работах ученых-постмодернистов, отражала общую перспективу постмодерна с его децентрализирующим восприятием, с признанием важности изменений, происходящих по всей траектории жизни индивидов, которые во все большем и большем количестве переходят из одних социальных и физических локаций в совершенно другие. При этом мультикультурализм — это доктрина, имеющая вполне конкретное значение в западном мире, она направлена на установление мира, гармонии и баланса. Еще в 80-х годах прошлого века в знаменитом докладе Свона — официальной презентации мультикультуризма в Великобритании, говорилось: «Очень важно подчеркнуть здесь свободный выбор индивида, чтобы каждый мог развиваться, как он хочет, внутри структуры плюралистского общества. Таким образом, мы рассматриваем демократическое плюралистское общество как ищущее баланс между, с одной стороны, сохранением и активной поддержкой основных элементов культур и жизненных стилей, а с другой — принятием всеми группами набора разделяемых ценностей, характеризующих общество в целом. И тогда это наш взгляд на подлинно плюралистское общество: и социально связанное, и культурно разнообразное». То есть каждый гражданин должен быть готов к небольшому компромиссу в интересах «большего» блага. Индивид может следовать своей собственной дорогой, субгруппы в обществе могут жить самым различным образом — важно только общее согласие по неким «сверхиерархическим» ценностям. Таким образом, мультикультурализм рассматривается как политика, подтверждающая требования толерантности в либеральных традициях англо-саксонской культуры. Официальный мультикультурализм, как утверждается, вычленяет расовые и этнические конфликты из сферы проблем политического антагонизма. Как доктрина толерантности и этнических различий мультикультурализм проповедует изменение сознания, оставляя социальные структуры в основном неизменными.
По мысли М. Арнольда, классика британского либерализма, культурное «я» затмевает экономическое «я», и именно поэтому государство должно репрезентировать культуру. Совершенно очевидно, что культурный проект высшего украинского политикума следует этой модели, проблема только в том, кто отбирает этих лучших граждан, чье «эго» государство должно репрезентировать, что закладывается в основу «гегемонной» миссии национальной культуры и национального образования. Следует отметить, что данная проблема характерна для мультикультуризма в целом, поскольку для либералов решения, касающиеся «хорошей жизни», всегда являлись прерогативой отдельных индивидов, выражающих себя и свой выбор. Влиятельные защитники доктрины мультикультурализма на Западе — возможно, вопреки своим целям — участвуют в культурном проекте в традициях М. Арнольда: выковать единство из различий, подчинить культурное «осознание» национальным интересам, подтверждением чего служат, например, недавние дебаты по поводу запрета носить хиджаб девочкам-мусульманкам во французских школах. И все же, как представляется, доктрина мультикультурализма может в широком смысле приниматься и постигаться в нашей стране как признание существования плюральности культур внутри нации. Тем не менее, доктрина мультикультурализма не обсуждается украинским политикумом, очевидно, главным образом из-за противоречий, вытекающих из его реальной несовместимости с магистральными принципами украинского национального единства.
Вместе с тем, следует признать, что опыт мультикультурализма (в широком смысле этого слова) неоднозначно оценивается как учеными, так и политиками. Великобритания и Канада, США, Австралия и Швейцария по-разному разрабатывали свои «мультикультурные» идеологии и воплощали в жизнь свои «мультикультурные» программы в своих специфических условиях с различной степенью успеха.
Опыт стран, следующих политике мультикультурализма, уже выявил определенные проблемы.
Реальное воплощение мультикультурализма может осуществляться только там, где есть свобода выбора. Но эта свобода выбора ведет и к конкуренции различных культур. Какие-то культуры «избираются» все большим количеством людей и крепнут, другие же теряют своих носителей, слабеют — и некоторые из них, в конечном итоге, видимо, обречены на исчезновение. Проблема культуры вообще очень актуальна в трансформирующихся обществах, поскольку в глобализированной экономике «культура» перестает «наследоваться», ни одна группа не обладает «культурой» сама по себе, культура — это нимб, как пишет Ф. Джеймсон, который видит группа, когда она входит в контакт с другой. Поэтому иногда носители более слабых культур под мультикультурализмом понимают скорее сегрегацию и требуют максимальной отгороженности своих «братьев» от носителей других культур.
Кроме того, культурная сфера жизнедеятельности хоть и является, в известной степени, автономной, но она накрепко связана с экономической и политической сферой, особенно в силу глобализационных процессов последних лет. Известно, что процессы глобализации породили проблемы, связанные не только с экономическим разрывом между развитыми и развивающимися странами, с обострением конфликтов на этнической и религиозной почве. Особенно неоднозначными последствия глобализации оказались для определения идентичности и, соответственно, права на репрезентацию своей идентичности. Поэтому в мультикультурном обществе от проблемы распределения власти и материальных благ уйти не удается. При этом у различных культурных групп понимание справедливости в распределении власти и благ очень часто не совпадает.
Проблема реализации идей мультикультурализма осложняется еще более, если речь идет о группах различных религиозных традиций, например, мусульман и христиан. Насколько самостоятельными могут быть эти группы в выборе своих традиций и законов морали, существуя среди инокультурного большинства? Как определить разумные границы толерантности? Следует ли европейцам, например, допускать в своих странах многоженство для мусульман, скажем, для арабов? Голландцы, считавшиеся образцом мультикультурной терпимости, пережили в 2004 году настоящий шок из-за внезапного всплеска взаимной неприязни между местными мусульманами и значительной частью коренных жителей, вылившегося в многочисленные акты насилия. В результате анализа этих событий было выяснено, что жители страны, представляющие разные культурные группы, хотя и сосуществовали мирно, но не хотели взаимно познавать чужую культуру, уважать чужие обычаи и умерять свои собственные претензии.
Осложняющим фактором мультикультурализма является и культурно-групповой эгоцентризм и эгоизм. Каждая культурная группа, несмотря на публичные толерантные и братолюбивые заявления, в своей среде проповедует собственное превосходство над другими культурными сообществами и, если это возможно, под теми или иными предлогами и лозунгами пытается добиться привилегий по отношению к другим культурным сообществам. Культурные меньшинства постоянно испытывают влияние своих «метрополий»: большинство более или менее крупных государств стараются поддерживать свои диаспоры в других странах и даже использовать их для своих политических целей. Это важная проблема стран, которые в силу своего национального состава должны в той или иной мере осваивать идеи мультикультурализма. В общем, проблем достаточно. Однако, как уже было отмечено в начале статьи, в мире неудержимой глобализации основные программные установки мультикультурализма могут стать привлекательной и реальной целью Украины на пути формирования единой сплоченной нации, поскольку взгляд на общественную жизнь, преодолевающую социальные противоречия, — не утопия, но перспектива трансформаций, которые и образуют реальный шанс нашего времени.
