По сути, исход политического противостояния должен был дать ответы на два ключевых вопроса. Будет ли доведен финансовый кризис до фазы финансового краха и какие политические группировки и на каких условиях возглавят «организацию» экономического роста. Взаимосвязь обоих этих вопросов очевидна. Ведь не случайно пики финансового и политического кризисов совпали во времени.
Итак, сейчас совершенно ясно, что «обвала пока не будет». Конечно, это не означает, что обвал отменяется вообще. Хотя даже его перенос во времени говорит о многом. Почему? Во-первых, потому что разрушение финансовой системы «до основания» почти автоматически привело бы к банкротству большинства «холдингов». И для «холдингов», причем любых, а не только властвующих, это, должно быть, не безразлично. И, во-вторых, потому что «организацию» экономического роста (снова-таки, безотносительно к персоналиям организаторов) без краха проводить намного легче. А это уже не безразлично для большинства хозяйствующих субъектов.
По большому же счету, в целом для экономики страны, вопрос о финансовом крахе — это вопрос о более или менее трудном пути выхода на траекторию экономического роста. И не более того. Вспомните дискуссию о монетаризме с ее непонятыми (и, главное, неосознанными всеми без исключения правительствами) теоретическими выводами: накопившиеся противоречия в финансовом и реальном секторе невозможно решить исключительно финансовыми инструментами. Фактически, Украина сейчас находится у той черты, когда проблема восстановления производства перестала быть сугубо экономической проблемой. Власти просто исчерпали ресурсы, позволяющие хоть как-то поддерживать иллюзию выполнения государством своих обязательств. Именно поэтому производство прибавочной стоимости в реальном секторе оказалось на сегодняшний день единственным источником существования государственной власти как таковой. Какая же модель экономического роста наиболее вероятна?
Для перевода текущих экономических задач на язык политических решений россияне придумали такой термин как «мобилизационная» модель развития. Коротко ее смысл сводится к следующему. Цель перехода к «мобилизационному» режиму — в формировании централизованных механизмов трансформации сбережений предприятий, государства и населения в стратегические инвестиции. Следовательно, размер аккумулированных ресурсов составляет материальную базу таких режимов, а направления поиска этих ресурсов — управленческую тактику. Затем определяются приоритеты. Это не те привычные стратегические отрасли, которые всем уже надоели, а выбор структур («холдингов»), которые открыто будут управлять централизованными ресурсами и перераспределять их в чью-то пользу. «Холдинги», о которых идет речь, в нашей стране уже сложились. Причем, здесь имеются в виду не столько отдельные организации и лица (но и они тоже), а скорее система механизмов, способных быстро преобразовать нашу квазирыночную экономику. Это, по всей видимости, может произойти уже в недалеком будущем, поскольку при нынешнем господстве отношений «условной собственности» любая организация и любое «физическое лицо» в рамках действующей системы хозяйствования заведомо являются правонарушителями и должниками государства. Стоит просто захотеть, и через процедуры ускоренного банкротства и налогового залога «условная собственность» будет национализирована.
В течение последних полутора лет в стране интуитивно нащупывались инструменты перехода именно к такой модели экономического роста. Пока они не артикулированы и идеологически неосознанны. Однако сохранение власти в руках действующего премьера и приобретение им сторонников из числа ранее оппозиционных партий может означать, что разрозненные и противоречивые движения в сторону жестко монополизированного экономического режима, получив поддержку парламентского большинства, действительно приобретут черты устойчивой тенденции.
В свете вышесказанного особое значение приобретают экономические решения, спровоцированные финансовым кризисом. Централизация денежного и валютного рынков, возведение непреодолимых для мелких фирм импортных барьеров (административных и финансовых) уже сейчас породили потребность в крупных промышленно-финансовых структурах, которые возьмут на себя основные экспортно-импортные операции. Кто именно возглавит их перечень, — за это политики еще посражаются. Но то, что их количество будет немногочисленно, совершенно понятно. Аналогичная ситуация сейчас складывается и в банковском секторе. Оригинальное решение правительства о реструктуризации своих долговых обязательств поставило многочисленные банковские учреждения в затруднительное положение. Сможет ли им всем помочь Нацбанк? Всем и не сможет, и не захочет. Кстати, об уже состоявшемся (возможно, предварительном) выборе лидеров свидетельствует выделение группы крупнейших банков для ежедневного контроля их ликвидности НБУ. Не исключено, что именно этим банкам со временем будет делегировано право трансляции централизованных капиталовложений. О такой перспективе можно судить как со слов и премьера, и спикера Верховной Рады, так и потребителей инвестиций (в лице УСПП, агрохолдингов и др.). Здесь может возникнуть далеко не праздный вопрос: а где взять денег на эти капиталовложения? Во-первых, существует резерв несобранных налогов, если по-новому будут поставлены задачи перед фискально-полицейским ведомством (это, кстати, не препятствует некоторому снижению ставок налогов, скорее, наоборот), во-вторых, обязанность уплаты налогов может стать условием включения «холдинга» в группу избранных, в-третьих, централизация средств от амортизационных отчислений и внебюджетных фондов, наконец, в-четвертых, сбережения граждан и предприятий в банках. Всех этих источников недостаточно для экономики в целом, но для точечного роста, хватит.
Заметим, поводов (т.е. кризисов — как поводов) для начала экономического роста в прежние годы было предостаточно. Почему же рост все-таки не начинался? Возможно, потому, что власть не была готова выбрать какую-то конкретную модель. Либерально-рыночная — не получалась по политическим соображениям («красный» парламент, «розовое» правительство, левый менталитет и проч.). Монопольно-рыночная — была нежизнеспособна по причине отсутствия «холдингов» и «механизмов». Теперь, кажется, все в наличии. Правда и повод для «проволакивания» есть: все-таки по долгам нужно расплачиваться только через год. А там опять — возможно все...
