— Каковы перспективы СНГ «без Ельцина»?
— Перспективы СНГ, мне кажется, следует рассматривать, прежде всего, с точки зрения роли России в этой организации. Потому что именно Россия — это полюс притяжения, центр принятия решений, значимых для стран, входящих в эту структуру. Поэтому проблема не столько в конкретных персонах, возглавляющих Россию, сколько в роли России и ее способности реагировать на вызовы современного мира.
Сегодня роль России в СНГ будет значительно изменяться. Решив проблему внутриполитической консолидации, скорее всего обновленная кремлевская команда попытается выбрать более сложные и жесткие для партнеров по СНГ комбинации стратегий и действий на всем постсоветском пространстве. Нужно исходить из того, что Россия для стран СНГ — это жесткая геополитическая реальность, «данная нам в ощущении».
Связи между странами СНГ в метафорике семьи — «старший брат» и т.д. — предполагали некую сентиментальность, поэтому можно было все решить на личностном уровне. Иногда это было непредсказуемо, но все-таки давало шанс на решение. Но сегодня решение проблем взаимоотношений, например, Украины с Россией будет происходить только на основе стратегических расчетов и резонов, по крайней мере, со стороны России. И в данном случае задача Украины — прогнозировать эти стратегические расчеты и резоны, чтобы давать симметричные адекватные ответы. Сегодня мы, по сути, стоим перед необходимостью поиска новых форм взаимодействия на обоих направлениях — на европейском и российском. А эта формула дается нам очень трудно. Многовекторность сохраняет свое значение в общих чертах, однако она должна наполниться сегодня новыми формулами стратегий и действий. Это очень сложная задача. Ибо что такое дилемма? Дилемма — это всегда ловушка, и она будет сжиматься, компрессировать с одной и с другой стороны. С Запада на нас давят финансово, а Россия — газом, энергетически. И в рамках этих возможных дефолтов политический коридор возможностей становится очень узким. Главное, чтобы краткосрочные задачи ухода от опасных сценариев не затмили общую стратегическую перспективу Украины.
Сегодня самое значимое в плане того, как будут изменяться взаимоотношения стран СНГ, состоит в изменении поколенческого фактора в России, связанного с приходом жестких прагматиков. И, очевидно, сама стилистика отношений между странами СНГ будет значительно изменена в сторону жесткости, рациональности и прагматичности подхода.
— Каковы перспективы зоны свободной торговли в рамках СНГ? Существуют ли надежды на то, что прекратятся «торговые войны»?
— Мы знаем общеизвестную ситуацию: Россия не подписывает соглашение о свободной торговле, потому что беспошлинные энергоресурсы ей не выгодны. Очевидно, судьба зоны свободной торговли будет зависеть от того, какими условиями — политическими, экономическими — обставит Россия подписание этого соглашения. Если же рассматривать более длительную перспективу, то зона свободной торговли — это только часть более общей российской стратегии, связанной с созданием зоны рубля.
Не секрет, что сегодня происходят важные события на мировом финансовом и валютном рынках. Формируются зоны мировых валют, ибо проблемы национальной валюты становятся все менее актуальными. Поэтому для любой страны, особенно находящейся в стадии реформ и ищущей свое место на мировых рынках, стоит проблема привязки национальной валюты к той или иной мировой валюте. Российские аналитики сегодня говорят о необходимости формирования зоны рубля и даже предлагается заменитель — энергорубль.
Перед Украиной в скором времени тоже возникнет проблема привязки национальной валюты к евро или к доллару. И вот здесь, разумеется, Россия может выставить свои аргументы (еще раз подчеркиваю — это будет зависеть от того, как будут складываться дела в самой России) в пользу создания более стабильной и крепкой экономической зоны, которая будет увязана с зоной рубля, с зоной свободной беспошлинной торговли и т.д. До тех пор, пока эта проблема не будет решена, «торговые войны» или торговая конкуренция между странами СНГ будет наиболее рациональной стратегией. Хотя, конечно же, словесно все это будет сопровождаться необходимостью интеграции и т.п. Но фактически и по сути торговая конкуренция будет наиболее выгодной для стран, которые имеют свои конкурентные преимущества. В данном случае это Россия — основной поставщик энергоресурсов странам СНГ.
— Сейчас и в России, и в Украине — парламентский кризис. Но россияне уже прошли через те процессы, которые сейчас только запущены у нас: был сформирован двухпалатный парламент, конституция принята на референдуме. В чем заключаются общие черты парламентских кризисов в Украине и России?
— Парламентские кризисы в России и Украине связаны, прежде всего, с поиском новых функций места парламента в нынешнем политическом режиме. Проблема заключается в том, что десятилетие политических трансформаций и реформ заканчивается. Главными задачами предыдущего десятилетия было сломать инерцию посткоммунистического прошлого, сохранить политическую стабильность и социальный мир, а также нейтрализовать и включить в политический процесс левую оппозицию. Причем не только политических ее представителей, но и левоконсервативные настроения всего населения. К сожалению, заложником этого эволюционного процесса оказалась экономика (были сформированы институты, которые не способствовали позитивным длительным экономическим изменениям). В частности, не произошло то, что мы можем наблюдать в Польше и других восточноевропейских странах — экономически трансформационного рывка.
Необходимость переориентации и изменения политического режима, связанная с решением экономических задач, в России наложилась на реализацию проекта «Преемник» и совпала с выборами в Госдуму. В Украине этот процесс совпал с поиском новых политических институциональных механизмов реализации избирательного успеха Президента. Задача России и Украины в этом смысле одна — изменить баланс политических сил в обществе и парламенте. То есть, изменив политическое равновесие и сконструировав новые политические балансы, сделать парламенты более функционально работоспособными, разблокировать законодательный процесс и изменить политическую тональность в направлении консолидированных решений. Это, помимо прочего, решит проблему консолидации власти, государства. Потому что мы демократию за 10 лет создали, но многие задачи строительства государства по- прежнему не решены. Демократия и государство — это все-таки разные социальные и институциональные конструкции.
В России были использованы более тонкие технологические решения, в частности по выборам в Государственную думу. Их цель — изменить конфигурацию политических сил в самой Госдуме. Таким образом, возник проект блока «Единство, в Думе — новое политическое равновесие, новые балансы, и, главное, возникла опорная фракция власти, которая будет оперировать подвижным большинством. Теперь поляризованный парламент «демократы — коммунисты», «правые — левые» снимает свою значимую роль в качестве фактора влияния. Таким образом, нейтрализуется роль левых сил, частично нейтрализуется роль правых сил, а опорная фракция власти получает возможность проводить нужные решения, инициированные Кремлем. Это было сделано в рамках предвыборного проекта, в рамках электоральных и политических технологий.
В Украине этот вопрос решается более «шоковым» методом, более фундаментальными и отсюда более сложными изменениями. Эти изменения более выпуклы, менее технологичны, менее тонки и связаны по своей сути с вопросами, которые выносятся на референдум, и задачами создания правоцентристского и центристского большинства в Верховной Раде. Хотя у нас будет очень трудно реализовать проект парламентского большинства.
Можно говорить о том, что в России политико-парламентский кризис близится к завершению. И это станет очевидно уже 26 марта после выборов Президента. Демонстративный протест «Яблока», ОВР и СПС — это уже собственно арьергардные бои.
В Украине же этот кризис ждет своего разрешения, и проблема в том, чтобы он был решен на позитивных основаниях, потому что кризис всегда несет и некие новые возможности. Необходимо продумывать более гибкие технологические варианты, не только стабилизировать и сделать неподвижным большинство и меньшинство, а создать такую структуру парламента, которая давала бы возможность для тактических маневров, законодательной гибкости. А главное, чтобы превалировали проблемы не доминирования большинства над меньшинством, а всегда был возможен компромисс на законодательной основе. Проблема парламентского большинства намного сложнее, и вряд ли здесь достаточно одних лишь поправок к Конституции.
