Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) провела исследование причин экономического роста, что позволило свести вместе огромное количество данных и по- новому взглянуть на то, у кого дела идут хорошо, а у кого — плохо. Один из новых выводов заключается в том, что экономические показатели Америки не такие уж и блестящие, как думалось прежде. Прилагаемая таблица отражает главный факт: верно, был в 1990 годах в Америке сильный рост экономики, больше, чем в самых благополучных европейских странах — в общем плане. Но что касается производительности — американского экономического чуда в плане производительности — то это не так.
Это становится очевидным, если проанализировать общепринятый показатель выработки на одного работающего человека. Но картина еще больше ухудшилась, когда мы увидели, что в Европе на каждого человека приходится гораздо меньше рабочих часов, чем в Америке. Стоило нам взглянуть на показатель выработки в один час, и Америка поменялась местами с Европой. Внезапно на первом месте оказалась Германия, то место, которое в плане экономической деятельности все считали, мягко говоря, вялым. Немцы работают немного, но уж если работают, то по производительности они не имеют себе равных, и с каждым днем их дела идут все лучше и лучше.
Из этих данных, по-видимому, следует, что Европа нашла удачный выход: работать мало, но хорошо. И действительно, в Европе не только рост производительности труда был больше, но и абсолютные показатели производительности также были выше. В Западной Германии или во Франции в абсолютном исчислении в долларовом выражении за час работы производили больше, чем в США. То же самое и в Италии. И, напротив, в Японии, где сектор услуг работает неэффективно, этот показатель значительно ниже, чем в США или в Европе, например, в Великобритании.
Как нам следует интерпретировать эти факты? Один из вариантов такой: европейский рынок труда представляет собой большую проблему. Он слишком зарегулирован и негибок и, в придачу к этим двум близнецам-проблемам, является очень дорогим даже при существующем низком уровне евро. Поэтому не надо удивляться тому, что европейские фирмы избегают трудоемких производств и оперируют в капиталоемкой сфере.
Высокая концентрация капитала в расчете на одного работника, все остальные показатели одинаковы, а труд — высокопроизводительный — вот что такое европейская модель. Более того, компании, связанные с трудоемкими работами (т.е. где используется низкопроизводительный труд), более охотно передают выполнение отдельных задач в регионы с дешевой рабочей силой или вообще уходят в оффшорные зоны. Частично это происходит из-за того, что в Европе трудно осуществить реструктуризацию, и это может привести к тому, что весь бизнес вообще уйдет из Европы. И, соответственно, по принципу исключения, остающиеся в Европе фирмы — это те, которые достигают успехов в увеличении производительности труда.
Это разумная модель, но есть ли у нее обратная сторона? Обратная сторона следующая: в Европе высокий уровень безработицы из-за того, что фирмы избегают нанимать новых работников. И, напротив, в США экономический рост происходит, как правило, с относительно меньшим накоплением капитала в расчете на одного работника и с низкой производительностью труда в расчете на одного работника или в единицу рабочего времени, но взамен этого создается значительно больше рабочих мест.
И действительно, экономический рост в Америке, наблюдавшийся в 90 е годы, происходил благодаря привлечению на рабочие места безработных и тех, кто жил на социальные пособия. Таким образом, экономический рост в США включает в себя создание большого количества рабочих мест; экономический же рост в Европе, даже при высоких темпах, лишь сохраняет уровень безработицы на том же уровне. Две различные модели, и у каждой есть своя обратная сторона. Очевидно, что для Европы заманчивым будет получить дополнительные выгоды от массированного создания новых рабочих мест, а для США — воспользоваться плодами от выросшей производительности труда в придачу к выгодам от использования имеющейся у нее гигантской машины по созданию рабочих мест. Есть ли какая- либо вероятность того, что что- либо из этого осуществится?
У Европы очень мало шансов выйти из той ловушки, которой является безработица, в наступающем году — году рецессии — или в ближайшие несколько лет. Чтобы изменить такое положение дел, Европе необходимо будет хорошенечко «раскочегарить» свою экономику массированными инвестициями, дешевыми деньгами, снижением налогов для всех и, возможно, также расходами на общественные работы. В наше время строгого учета это вряд ли произойдет. События и дальше будут развиваться по сценарию высокой производительности — и это довольно удивительно, если принять во внимание тот факт, что Европа не считалась принадлежащей к регионам с «новой экономикой».
В США сейчас наблюдается рецессия и, следовательно, растет безработица. Вероятное незначительное оживление не будет настолько сильным, чтобы опережать рост производительности. Следовательно, в наступающем году Европа и США будут выглядеть одинаково.
Что касается производительности труда, то здесь дела, возможно, пойдут лучше. В первый раз США демонстрируют рост производительности труда во время рецессии (во время рецессии производительность обычно падает). Если эта тенденция сохранится в дальнейшем и усилится, когда наступит оживление, а именно так, по-видимому, считает председатель Гринспэн, то вскоре США, возможно, станут перед такой же дилеммой, как Европа. У них улучшатся показатели производительности труда, может, дела пойдут даже лучше, чем в Европе, но они не смогут снизить уровень безработицы. К сожалению, не совсем ясно, какое из двух состояний лучше.
