Вернулась из Быковнянского леса...
Сходила посмотреть, как там Феодосий Игнатьевич и Зиновий Иванович — я никого, кроме них, там не знаю.
Я все время делаюсь старше их и старше, и жива и жива...
Их здесь, как бросили в яму в 37-ом, так они уже стали корнями, возможно — этих деревьев...
Четыре года подряд ночью с ближним светом фар везли сюда грузовики трупы Феодосиев, Зиновиев и всех других, кого я не знаю...
Как знать, может, нужно было послушать людей и сходить этим утром купить цветов на клумбы, музыку хорошую поставить — жизнь, холера, такая, что нужно искать какой-то радости, которую у тебя еще никто не отобрал!..
А не на могилы...
Стояла, смотрела снизу вверх — как из земли в небо — так, как им из тех ям видно наш мир...
Вспомнила, как сидела в газовой камере в Освенциме, кожей ощущая тот ужас, который выдохнули из себя когда-то все мои незнакомые в свою последнюю минуту.
Хотела побыть с ними...
И с этими — с ними нужно сегодня побыть, в этот свежий майский день...
Их закопали здесь, потому что из них мог быть народ. Сильный.
И вот сейчас к ним редко ходят.
Всем этим тысячам изувеченным сотлевшим телам так одиноко здесь, потому что как знать, что дальше случилось с теми, кто должен был бы их искать...
Все их пуговицы, кружки и ботинки, которые выкопали из-под земли, лежат в гаражах и сараях тех, кто здесь будто бы работает в Заповеднике, — музеи под это не делают.
Да и никто те побитые горшочки с наивными мальвами уже бы и не признал своими, домашними. Домов тех нет. И тех, кто пуговки эти ржавые пришивал на сорочку своим милым...
Нужно рушники на деревьях поменять на свежие — такого в наших хатах не бывало, чтобы годами висели, выстиранные лишь дождями и снегами...
Нужно камень тот убрать — «здесь будет мемориал...» — говорят, когда копнули, чтобы поставить эту глыбу, когда год назад польский Президент приезжал, то лежал там скелет в очках и почему-то прижимал потрескавшийся кожаный портфель...
И все же живая женщина вышла из леса — подошла и спросила: «А если нашего прадедушку в Умани расстреляли, я это уже выяснила, — так как его здесь найти, говорят, сюда труп увезли?»
Значит, ищут! Вас ищут!
Я таки купила по пути цветов — думаю, Феодосий и Зиновий хотели бы настоящих, своих, калачиков и бальзамина...
Посажу сейчас на клумбе...
И поставлю им красивую музыку.
Прилетят в гости, потому что я их помню и зову.
