Сегодня экономика Украины находится «на подъеме» по всем показателям. Это многим дает повод говорить если не о появлении «Восточно-Европейского экономического тигра», то об очевидном успехе выбранной нами модели преобразований и дальнейших перспективах. Однако следует признать справедливыми и некоторые опасения относительно неустойчивости такой «послекризисной динамики». Как отметил в своем выступлении на научно- практической конференции «Стратегия устойчивого развития и структурно-инновационной перестройки украинской экономики (2004 — 2015г.г.)» Президент Украины Л.Д.Кучма — было бы неоправданно полагаться на инерцию роста и если не последует адекватной экономической политики, то этот период может оказаться непродолжительным.
Действительно, что касается текущего управления экономическим ростом и антикризисного политэкономического менеджмента, то финансово-экономический блок Кабмина демонстрирует бесспорный профессионализм, но тем не менее, общим недостатком всех украинских правительств можно считать преобладание тактики над стратегией, осторожность в принятии не всегда легких и популярных, но жизненно необходимых решений. Хотя без них, основное задание «Стратегии экономического и социального развития Украины» — достижение 12 — 13 000 долларов среднедушевого ВВП и рост экономики более чем в 2 раза к 2015 году — рискует остаться несбыточной мечтой, хотя и целиком реалистичной на сегодня…
Если бы не перманентные политические конфликты и подготовка политических элит к грядущим президентским выборам, то темой №1 по актуальности и по стратегической значимости для Украины, наверняка стал бы вопрос о структуре национальной экономики и ее системных проблемах.
«ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ»
Сейчас достаточно много говорится о высоких темпах роста ВВП, рекордных объемах привлеченных иностранных инвестиций, возрождении целых отраслей промышленности и экономических регионов. Однако, такие вопросы как характер технологического уклада национальной системы производства, тип наблюдаемого роста показателей и адекватность методологии управления социально-экономическими процессами — остаются вне внимания подавляющей части экспертов и политиков. Для того, чтобы внести некоторый момент объективной критичности в оценки нынешних экономических достижений Украины, а также избавиться от «головокружения от побед», достаточно обратить внимание всего на несколько ключевых аспектов.
Что касается динамики ВВП. К примеру, темпы роста ВВП послевоенного Афганистана находятся на уровне 30% — тем не менее, из этого факта никто не делает выводов о появлении нового «Мусульманского тигра». Это всего лишь цифра, на значение которой влияет лишь «эффект базы», т.е. глубины предшествующего кризиса и показатели предыдущего периода, а также внешняя конъюнктура в виде международной помощи. Те же факторы, но в меньшей мере присутствуют сегодня и в Украине. И то, что нынешняя динамика во многом является стихийной и не обязана своим существованием какой бы то ни было четкой стратегии управления ростом, подтверждает хотя бы неожиданность имеющихся результатов и противоречивость изначальных официальных прогнозов.…
В отношении иностранных инвестиций. Темпы их притока в украинскую экономику, действительно поражают, но не удивляют. Имеет место глобальный тренд — мировой капитал почувствовал оживление постсоветских экономик и устремился к новым «точкам роста». В российскую экономику таких инвестиций хлынуло на порядок больше и Владимир Путин по этому поводу даже высказал мнение, что сегодня России нужны не иностранные инвестиции, а новые технологии и вложения в профессиональную подготовку специалистов. Еще ранее советник Путина по экономическим вопросам А.Илларионов отмечал такую особенность иностранных инвестиций для стран сырьевой экспортной ориентации, как способность консервировать отсталое состояние производственной инфраструктуры и отвлекать ресурсы от тех отраслей, которые, в перспективе, могли бы обеспечить качественный социально-экономический рост. Нелишне будет добавить и то, что финансовые инвестиции в условиях экономической глобализации, высокой мобильности инвестиционных потоков и неразвитости национальных рыночных институтов — имеют свойство «надувать мыльные пузыри», а при малейших признаках кризиса «обваливать» рынки, репатриируя и капиталы и прибыль.
В отношении отраслей производства. В развитых экономиках около 70% национального дохода создается в сфере услуг и нематериального производства. Сюда входит производство и экспорт технологий, обработка и передача информации, реклама и консалтинг, обслуживание техники и оборудования, управленческая рента, доходы от операций на рынках ценных бумаг и т.д. В Украине же структура национального дохода по отраслям и сферам производства имеет обратную картину. Основной доход формируют экспорт сырья и продуктов с низким уровнем переработки, металлургический экспорт, производство тепла и энергии, машиностроение и сельскохозяйственный экспорт (за исключением прошлого неурожайного года). Это соответствует уровню экономик развитых стран, пройденному в 70-е годы прошлого века.
Что касается географии экономического роста в Украине, то налицо существенная межрегиональная дифференциация как в плане доходов населения, так и в смысле уровня промышленного развития. По оценкам экспертов, с 1990 года продолжается тенденция к углублению межрегиональных диспропорций и формированию устойчивых региональных кластеров экономического развития-отставания. Наиболее низкие показатели развития традиционно демонстрирует Черновицкая, Закарпатская и Тернопольская области. Наиболее высокие — Киев, Донецкая, Харьковская и Днепропетровская области. Показатели регионов лидеров и регионов аутсайдеров соотносятся по объемам ВВП как 1:10, по товарообороту — 1:11, по прямым иностранным инвестициям — 1:65, по капиталовложениям — 1:12, по доходам на душу населения — 1:3-1:4,5.
«УРОВЕНЬ» ТЕХНОЛОГИЙ
Критический взгляд на состояние национальной экономики дополняет констатация главной на сегодняшний день структурной экономической проблемы, а именно — технологической многоукладности производства. Причем сама многоукладность — явление нормальное, при условии, что низшие уклады сообщаются с высшими и постепенно сами замещаются. У нас же, разнотипные технологические конгломераты существуют и воспроизводятся параллельно: на наряду с индустриальными «ядрами» и незначительными очагами постиндустриальной экономики, существуют доиндустриальные элементы, происходит «ползучая» деурбанизация и деградация значительных территорий, углубляется кризис сельской социально-экономической инфраструктуры.
Если проанализировать официальную экономическую статистику и сопоставить данные с классическими канонами технологического развития, получится приблизительно следующая картина. Третьему технологическому укладу, расцвет которого припадает на послевоенные годы и ядро которого составляют производство электроэнергии, стали, угля, тяжелых машин и неорганической химии соответствует около трети промышленного производства Украины. На четвертый уклад, доминировавший в 80-х годы прошлого столетия, в основе которого лежит цветная металлургия, нефтепеработка, точное машиностроение и приборостроение, традиционный ВПК, автомобилестроение, а также электронная промышленность — приходится еще столько же. А что касается пятого технологического уклада, определяющего собственно постиндустриальный тип производства, т.е. сложной вычислительной техники, современных видов вооружений, программного обеспечения, авиационной промышленности, теле-коммуникаций, роботостроения и новых материалов, то на его долю приходится только около 3 — 5% в общей структуре национальной экономики. Это говорит о том, что в системе международного разделения труда Украина занимает заведомо убыточные и бесперспективные позиции, которые стремительно закрепляются прогрессирующим нарастанием отставания. Как известно, каждый последующий техно-производственный уклад является более коротким во времени и более глубоким по характеру социально- экономических изменений, чем предыдущий.
«ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР»
Красноречивый факт — в украинском «списке миллионеров» лидируют те бизнесмены, которые сделали свои состояния на экспорте металлопродукции, производстве угля и стали, энерготрейдерстве, приватизации распределительных компаний и крупных промышленных предприятий. На Западе же большинство крупнейших состояний тоже делались «в одно поколение» и тоже «с нуля», но преимущественно в секторе неоэкономики: в инновационном бизнесе, консалтинге, производстве новых технологий. И дело здесь отнюдь не в моральной стороне вопроса о сверхдоходах, а в структурных предпосылках.
Невозможно обойти стороной и вопрос профессиональной подготовки кадров для производства. Если проанализировать структуру государственного заказа в системе высшего образования, утвержденного в этом году, то легко увидеть что квота на подготовку специалистов пятого технологического уклада (программистов, инженеров компьютерных систем и т.п.), с большой натяжкой, составляет 3 — 5% от общей численности. Т.е. нынешнее незавидное положение в кадровом обеспечении инновационной экономики консервируется еще как минимум на 5 лет. О чем здесь еще можно говорить?...
Сюда же нужно добавить и еще один чисто постсоветский феномен — включенность большинства экономически активных и квалифицированных людей в различные виды отношений, не связанных в единую цепочку типового производства. То, что дипломированный инженер или высококвалифицированный рабочий, в свободное от основной работы время трудится на приусадебном участке, который служит ему основным источником к существованию — это тоже большая проблема для экономики, поскольку не только размывается социально-групповая структура общества, стиль потребительской культуры, но и отсутствует мотивация к повышению основной квалификации, в конечном счете, не повышается качество и не усиливается специализация труда.
ТЕСТ НА КОМПЕТЕНТНОСТЬ
Ситуация действительно складывается довольно таки неприглядная, но отнюдь не безнадежная. В чем может быть выход из положения?
Во-первых, необходимо смелее переходить на рыночные стимулы инновационного развития — налоговые, кредитные. Нужно проводить последовательную государственную политику внедрения новых технологий и соответствующего «межукладного» перераспределения имеющихся ресурсов. Как один из радикальных, но действенных вариантов, могут применяться санкции в виде повышения налогообложения для тех предприятий, которые расширяют производство, игнорируя потребности его технологической модернизации. Целесообразным было бы также существенное повышение инновационно- инвестиционной роли приватизационной политики.
Во-вторых, нужно повышать качество государственного заказа в научно- технической сфере. Нужны масштабные долгосрочные программы по тем приоритетам, которые могут иметь стратегическое инновационное значение. Нужна поддержка украинских технопарков, которые сегодня являются единственными полюсами постиндустриального роста в масштабах всей экономики.
В-третьих, необходимо совершенствовать принципы промышленной политики, а именно, сосредоточить больший акцент на вопросах развития инфраструктуры, промышленной реинтеграции экономических регионов, инновационному развитию базовых отраслей.
Пора признать и тот факт, что инновационная политика может эффективно реализовываться только в связке с региональной, пространственно- производственной и геоэкономической политикой. Поэтому необходимо компенсировать практическое отсутствие автономного вектора государственной региональной политики, использовать колоссальный советский опыт в планировании развития территорий. Во многих европейских странах, таких как Франция и Германия, инновационные реформы начинались именно с вопросов региональной геоэкономики. В Украине же регионализм пока существует только в теории. Без сомнения, таких авантюр, как «Программы ликвидации бесперспективных деревень», которые были в СССР, допускать нельзя, но нынешние депрессивные экономические районы нужно реанимировать и для этого есть множество доказавших свою эффективность моделей…
Возвращаясь к оценкам наблюдаемого роста, нужно заметить, что политики накануне выборов склонны заниматься популизмом, умалять или превозносить достижения отдельных периодов, манипулировать цифрами — и иногда это делается особенно цинично. Поэтому четкая позиция того или иного претендента на высший государственный пост по вопросам повышения технологической укладности производства, модернизации механизмов политики развития и четкой расстановки инновационных приоритетов — это достаточно эффективный «тест» на компетентность и элементарную политическую искренность.
