Вышла из печати новая книга Джеймса Мейса «Україна: матеріалізація привидів». В основе — статьи известного американского и украинского историка, публициста, общественного деятеля, посвященные истории Украины ХХ в., ее наибольшим трагедиям и достижениям, а также событиям первых лет независимости. Большая часть статей опубликована в свое время в «Дне», а часть — оригинальная. На прошлой неделе книгу презентовали в Чернигове составитель, Наталия Дзюбенко-Мейс, друзья и коллеги автора. Встреча проходила в том самом зале, где четырнадцать лет тому назад выступал Джеймс Мейс. Тогда многое представлялось иначе, воспоминания о недавнем прошлом — будто бы из другой страны и другой вселенной, но живые участники и немного потускневшие фотографии свидетельствуют — это был прекрасный день и неосознанные на то время всеми участниками последствия. Так почему-то случается — невзирая на наши текущие планы и цели, которые в конечном итоге становятся не столь важны. Зато мы неожиданно для себя меняемся.
Приезд Мейса в Чернигов в июне 2002 года стал неожиданностью для всех, кто так или иначе был задействован. Как выяснилось впоследствии, никакого приглашения он не ожидал и никаких планов куда-то ехать не имел — Мейс редактировал очередной англоязычный номер газеты «День» и готовился к занятиям в Киево-Могилянке. Правда, в Чернигове ранее ни разу не был, что немного облегчало ситуацию и аргументы принимающей стороны. Для меня приглашение известного американского исследователя представлялось событием неимоверным — впервые о нем и о заключении Комиссии Конгресса и общественности США по расследованию причин голода в Украине в 1932—1933 гг. я узнал осенью 1990 г. и долгое время даже не знал, что Мейс живет в Украине. Но почему бы не попробовать? В конце концов, уже сама встреча с ним в редакции всеукраинского периодического издания интересна, а как будет дальше — жизнь покажет. Особо никто не верил в подобную возможность, в городе над Десной заканчивался учебный год, а в такой период интенсивность публичных акций уменьшается, общественная жизнь замирает.
С точки зрения чиновника, было определенное нарушение неписаных правил — вообще-то выступления иностранцев, тем более таких известных, перед государственными служащими (речь шла именно о такой публичной лекции) нужно было согласовывать с первым лицом. Но почему-то мне казалось, что отказов не будет, а лишний раз тревожить вопросом, который является личной ответственностью, не стоит. Единственное, что решил попросить Мейса помнить о специфике аудитории — он согласился, что однако никак не помешало ему назвать вещи своими именами. Скажем, достаточно прозрачно он выразил мнение, которое впоследствии повторили участники презентации в ноябре 2016 г.: «без демонтажа старой постсоветской системы управления Украина не сможет выйти на уровень настоящей государственности». Аудитория была шокирована, что в свою очередь способствовало непринужденному общению. Возможно, потому все прошло как-то неожиданно легко.
И вот опять Чернигов, и опять Мейс. На этот раз — сборник его работ. На встречу пришло свыше ста человек — студенты, преподаватели, работники заведений культуры, органов государственной власти и местного самоуправления, журналисты... В том числе и те, кто четырнадцать лет тому назад задавали вопросы Мейсу, а он отвечал как мог. Понимали ли мы его — это уже другой вопрос. Поэтому, по мнению составителя издания, его появление было необходимо: на сегодняшний день это единственная книга, которая дает ключ к пониманию, — что произошло, как произошло, как читать документы и понимать их. Книга поднимает много вопросов и дает много ответов. Так, Мейс предупреждал нас о вероятности российско-украинской войны на основе конфликта имперской идеи и Украины.
Действительно, даже в частных разговорах он затрагивал эту тему — острее, чем в печатных текстах. Не то, чтобы его предостережение и аргументы не воспринимались, но казались уж слишком фантастической вероятностью — в конечном итоге, нельзя ведь дважды повторить то, что было в 1917—1921 гг. Оказалось — вполне возможно. С такой способностью к предсказанию, которая основывалась на рациональных расчетах общественных процессов, жить трудно. Коллега Мейса, известный украинский историк Юрий Шаповал, отметил во время презентации, что понимание чужой боли стало основой мировосприятия Мейса. Был случай — во время митинга памяти жертв Голодомора произносились речи. А в это время Мейс, не прячась, плакал. Он всегда оставался самим собой и реагировал на нашу трагедию больше, чем мы, тогдашние. Таким он был и в отношениях с людьми, которые его окружали.
Почему так происходило, объяснил президент Ассоциации украинских банков Александр Сугоняко: «Мейс помогал нам постичь самих себя, потому что знал о нас значительно больше, чем мы о себе. Это было знание о боли Украины, которое проникло внутрь его личности. И он имел достаточно смелости, чтобы при любых обстоятельствах воспринимать свою миссию и называть вещи своими именами. Это то, чего так и не научились делать правящие верхи, воспитанные колонизатором. Поэтому для нас Джеймс Мейс — наиболее выдающийся украинец последних 25 лет».
«Джим выбрал Украину и сделал колоссальный вклад в изучение ее наибольшей катастрофы», — отметил известный украинский исследователь Василий Марочко. Более того, Мейс стал центром тяжести сил, поражая читателей своей искренностью, правдивостью, откровенностью.
«Джейс Мейс появился в нужное для Украины время», — согласился с коллегой профессор Нежинского университета Сергей Лепявко. На протяжении 1990-х годов, прежде всего на страницах «Дня», он фактически получил «свободную трибуну» для высказывания своих мыслей в тех условиях, когда основная часть тогдашних историков после распада СССР находилась на перепутье, а поколение постсоветских ученых еще не сформировалось. В то же время Мейс стал одним из «двигателей» для превращения истории из академической науки в науку публичную, положив начало изучению и популяризации непопулярных ранее тем из украинского прошлого.
Во время презентации в выступлениях историков прозвучало следующее: «Как ни странно, наибольшая работа Мейса, монография «Коммунизм и дилеммы национального освобождения: национальный коммунизм в советской Украине, 1918—1933 гг.», до сих пор не переведена на украинский язык, что сужает возможности доступа к ней читателей. Книгой Мейс по праву гордился. Через эту тему он пришел к украинской тематике, в конечном итоге — к исследованию Голодомора. Очевидно, вопрос нашей чести — издать труд человека, который посвятил себя Украине.
