Ровно 15 лет назад президент России Борис Ельцин, президент Украины Леонид Кравчук и спикер белорусского парламента Станислав Шушкевич подписали Беловежское соглашение, провозгласившeе прекращение существования Советского Союза. Www.rkorespondent.net предлагает интервью первого президента Украины Леонида Кравчука, которое он дал собственному корреспонденту «Времени новостей» в Киеве Светлане Степаненко, о том, как появилось это историческое решение.
— 7 декабря 1991 года началась встреча в Беловежской Пуще, положившая конец существованию СССР. Вы жалеете о развале Союза?
— Нет. Этот шаг не был инициирован ни Ельциным, ни Шушкевичем, ни Кравчуком, а был продиктован сложной политической и экономической ситуацией в стране. Из состава СССР ушли три прибалтийские республики. Началась война между Арменией и Азербайджаном за Нагорный Карабах. Поднялись шахтеры и металлурги, начались беспорядки в армии. Все это говорило о том, что СССР, напичканный ядерным оружием, стоит на пороге взрыва. Неконтролируемый распад страны имел бы катастрофические последствия глобального масштаба и привел бы к миллионам жертв.
Руководство СССР оказалось неспособно предложить решения, которые были бы приемлемы для страны. Попытки применить репрессивные методы — печально известный Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП) — привели к обратному результату. В отличие от китайской Компартии, КПСС была не готова открыть дорогу рыночным отношениям. Михаил Горбачев предлагал немного больше демократии и рынка, но дозированно. Однако или демократия есть, или ее нет. Приняв в Беловежье соглашение о создании СНГ, мы тем самым придали процессу развала СССР, который начался не по нашей инициативе, цивилизованный характер. Новая международная структура принципиально отличалась от СССР тем, что предоставляла каждой республике суверенный статус.
— Кто был инициатором встречи в Беловежье?
— Эта идея родилась в Москве у Ельцина и Шушкевича после встречи с Горбачевым, где обсуждалось подписание нового союзного договора между советскими республиками. Точки зрения на положения договора кардинально расходились, его подписание было нереальным. Ельцин и Шушкевич пришли к выводу, что нам втроем нужно встретиться без Горбачева для обсуждения государственного устройства страны. В Москве нам было бы некомфортно из-за присутствия союзной власти. Киев не избежал бы обвинений в попытках перехватить лидерские позиции у центра. Зато Белоруссию — самую маленькую из трех стран — в этом бы не заподозрили. Шушкевич предложил мне приехать с полуофициальным визитом в Белоруссию во время рабочего визита Ельцина 6 декабря 1991 года.
— Не было ли у вас опасений, что советские спецслужбы раскроют цели вашей встречи и Горбачев примет упреждающие меры?
— Если нас даже и прослушивали, то мало что поняли. Мы не обсуждали по телефону конкретные темы. Шушкевич встретил меня в аэропорту. Никто из нас не знал, чем может завершиться эта встреча. Не было даже перечня запланированных для обсуждения вопросов. В тот день я увидел Ельцина лишь вечером — на ужине, который Шушкевич устроил в беловежской резиденции. Это здание в общем-то историческое. Там встречались бывшие лидеры стран Варшавского договора, приезжал отдыхать Брежнев. Конкретного разговора между нами не получилось, однако мы договорились утром встретиться вшестером — лидеры трех стран и три премьера (Вячеслав Кебич от Белоруссии, Витольд Фокин от Украины; Геннадий Бурбулис, тогда госсекретарь и первый зампредседателя правительства России при председателе Борисе Ельцине, подписал Беловежскoе соглашениe в качестве руководителя правительства России. — Ред. ).
— Наутро вы, Ельцин и Шушкевич нервничали?
— Все были очень спокойны. Мы пережили путч ГКЧП 19 августа и знали, что наши фамилии попали в черный список. В случае неудачи беловежской встречи мы были готовы ко всему. У нас не было выбора, страну нужно было спасать от неконтролируемого развала. Мы действовали оперативно, чтобы не спровоцировать новых конфликтов. Помню, как сейчас, — комнатка, где мы собрались, была маленькая, метров 15. Мы были в официальных костюмах, при галстуках. Я сидел напротив Шушкевича, справа от меня был Ельцин.
Российский президент по просьбе Горбачева обратился ко мне с предложением подписать новый союзный договор на условиях предоставления Украине большего объема полномочий. Я ответил, что раньше мог бы это сделать, но теперь не распоряжаюсь собой. 1 декабря на референдуме украинский народ высказался за государственную независимость, и я не могу игнорировать его волю. Ельцин сказал, что понимает меня.
— Выпили по рюмке за развал Союза?
— Политические силы, которые ностальгируют по СССР, распускают компрометирующие слухи — мол, Ельцин, Шушкевич и Кравчук спьяну подписали Беловежское соглашение, развалив громадную страну. Во- первых, пить было некогда, мы бросили все силы на составление соглашения, которое было подписано к 16—17 часам. Во-вторых, никакие соглашения не в состоянии расшатать крепкую страну. Скажите, распались бы США, если бы три штата объявили о независимости? СССР развалился не потому, что была встреча в Беловежье, а по объективным и субъективным причинам. Я считаю нашей заслугой, что народы СССР и мира не почувствовали на себе последствий неконтролируемого распада государства.
— Были ли принципиальные разногласия по поводу текста Беловежского соглашения?
— Ельцин считал, что границы СНГ, армия, информационное пространство должны быть общими. Я придерживался мнения, что искусственно разделить граждан мы не можем, но каждое цивилизованное государство должно иметь свои атрибуты государственности — армию, границы, информационное пространство. Мы подписали соглашение и вышли к прессе. Ельцин зачитал его первый пункт: «Советский Союз как субъект международного права, как геополитическая система перестал существовать». Журналисты были поражены. Заявить о распаде СССР, когда страна имела такую могучую армию, службу безопасности, президента, было неслыханной смелостью.
— Кто сообщил Горбачеву о Беловежском соглашении?
— Шушкевич перезвонил Горбачеву в Кремль. Параллельно Козырев (в то время глава МИД Российской Федерации. — Ред. ) названивал Бушу-старшему, тогдашнему президенту США. В Кремле нам сказали, что Горбачева нет на месте, а Бушу дозвонились сразу же. Ельцин проинформировал Буша по сути соглашения. Буш вообще-то не был сторонником распада СССР, поскольку боялся «расползания» ядерного оружия. Когда Шушкевич дозвонился Горбачеву, тот обиделся, что мы проинформировали Буша первым. Информацию о Беловежье передали по радио раньше, чем я успел вернуться в Киев. Меня встречали как президента независимой Украины. На второй день Горбачев просил меня приехать в Москву. «Вы, — говорит, — наподписывали в Беловежье такое, что испугали весь мир». Я отказался приехать из-за занятости.
— Сегодня ряд политиков утверждает, что независимость Украины образца 1991 года была не вполне осознана, поскольку слишком легко досталась.
— Независимость пришла в Украину неожиданно — прилетел Кравчук и привез ее «на тарелочке с голубой каемочкой». У некоторых даже возникло чувство разочарования, ведь не было ни лидера с шашкой наголо, ни горы трупов. «Оранжевые» события 2004 года любят за зрелищность, хотя никакой революции тогда не было — олигархов Кучмы сменили олигархи Ющенко. А вот в 1991 году как раз и состоялась настоящая революция: сменилась форма управления государством, открылись границы, появилась рыночная экономика, многопартийность. Однако Кравчука не воспринимают как революционера, потому что он не ходил на площади, как «оранжевые», а тихонько работал.
По сей день историческое значение беловежских событий в демократизации пространства бывшего СССР по-настоящему не оценено. Рано или поздно в том беловежском особняке будет открыт исторический музей. Ныне Лукашенко пытается стереть память о Беловежье, поскольку не понимает значения тех событий. Это здание до неузнаваемости перестроено. В комнате, где были подписаны исторические документы, изменены и метраж, и интерьер. Но президенты приходят и уходят, а историческая память народа остается. Останется в памяти и Беловежье, положившее начало новой жизни народов. Это, без преувеличения, эпохальное событие!
КСТАТИ
Большинство жителей Беларуси, России и Украины считают нереальным воссоздание прежнего Советского Союза, хотя, как показывают исследования социологов, сожалеет о его распаде. Особенно сильна ностальгия по СССР в России — 68% сожалеющих против 24% не сожалеющих, несколько слабее — в Украине (59% против 30%) и Беларуси (52% против 36%), сообщили Интерфаксу во ВЦИОМ, представляя результаты исследования социальных настроений населения некоторых стран постсоветского пространства. Если бы сегодня проводился референдум об объединении бывших союзных республик в новый союз, то участники этого референдума в России и Украине проголосовали бы скорее за объединение (в России 51% против 22%, в Украине 45% против 25%). Мнения жителей Беларуси на этот счет неоднозначны (36% «за» и 32% «против»). Не стали бы участвовать в голосовании от 11% до 16% опрошенных в этих странах.
Однако воссоздание единого союза бывших республик СССР сегодня невозможно, считает большинство респондентов в каждой из трех стран: 76% в Беларуси, 71% в Украине и 68% в России. О такой возможности говорят лишь 23% россиян, 13% белорусов и 18% украинцев. Треть респондентов из Украины и Беларуси (34% и 32%) предпочли бы жить в объединенном союзе России, Украины, Беларуси и Казахстана. На втором месте по числу голосов в Беларуси точка зрения, что лучше жить с собственной стране без объединения с иной страной и без вхождения в союзы государств (25%); на третьем месте мнение, что лучше — в Европейском Союзе (18%). В Украине эти две точки зрения находят равное число сторонников (по 21%).
ВЦИОМ проводил исследования на данную тему совместно с исследовательскими центрами Украины, Беларуси и Казахстана.
